Дети спустились вниз к чаю. Фрэнк с интересом наблюдал за ними, снисходительно улыбаясь, но, полчаса спустя сказал, что хочет остаться со мной наедине, и я отослала их наверх. Фрэнк сбросил ботинки и растянулся на диване напротив меня.
– Поговори со мной, Эми, я хочу послушать твой нежный, воркующий голос.
Я говорила очень тихо, и вскоре Фрэнк уснул. Когда он проснулся, его лицо посвежело и вновь стало лицом молодого человека.
– Боже, сколько времени? – подскочил он. – Мне пора, я должен встретиться кое с кем в городе.
Фрэнк натянул ботинки и подошел ко мне.
– Оставайся здесь, в тепле, милочка моя. Меня проводит Тимс. Дай мне руку, – когда я протянула ему руку, он нежно поцеловал ее. Затем, не отпуская, он перевернул ее и поцеловал в ладонь, и я почувствовала быстрое прикосновение его мягкого языка. Фрэнк, смеясь, выпустил мою руку.
– Ты приедешь сюда еще перед возвращением на фронт? – спросила я.
– Наверное, приеду, Эми. Все-таки мой горшок с медом – это ты, – голубые глаза Фрэнка блеснули живой улыбкой. Он помахал мне на прощание и вышел из гостиной.
До переодевания к ужину еще оставалось время, и я задумалась о женщине, которая сидела в этой гостиной много лет назад. Как она могла так поступить с Лео? Я могла понять отчаяние женщины, отвергнутой любовником, но французская графиня не была отвергнута. Ее любовником был кузен, который тоже любил ее. Но он был беден, и она оказалась слишком корыстной и эгоистичной, чтобы выйти за него замуж, несмотря на то, что он был отцом ее нерожденного ребенка. Вместо этого она вышла замуж за Лео из-за его денег и титула, а затем, после замужества, отказалась заплатить за это. Она бросила Лео и вернулась к любовнику.
А Лео опустошенный, преданный любимой женщиной, погрузился в переживания о своих недостатках, об этих несущественных физических отклонениях, пока не поверил, что они отпугивают всех женщин. Но меня они не отпугивали и не отпугнут никогда. И когда Лео вернется домой, я обниму его и докажу ему это, я покажу ему, как люблю его. А теперь я должна сесть за письменный стол и написать ему, что сюда приезжал Фрэнк. Только на этот раз я не буду беспокоиться о том, что ответит Лео, потому что знаю, что он доверяет мне.
Глава сорок шестая
На следующей неделе пришла еще одна телеграмма, в деревню у подножия Холма – внук Галеба был убит. Я стояла рядом с Галебом, а он рассказывал мне, как Дэйви любил приходить к нему на Взгорье.
– Он всегда хотел пасти овец, моя леди, ему больше ничего не было нужно. Но началась война, и он вынужден был уйти.
– Это был его долг, мистер Бревер.
– Да. И его убили, убили, – Галеб обернулся и взглянул на мою пополневшую фигуру. – Я надеюсь, что у вас будет девочка, и она тоже нарожает, только девочек.
– Говорят, война скоро закончится, – испуганно сказала я.
– Начнется другая, моя леди, так бывает всегда. Мужчины не такие, как мои овцы – они не могут жить в мире, – он пожал мне руку на прощание. – Спасибо, что вы зашли к его матери, моей Бекки. Ей было так утешительно видеть ваше ласковое лицо. Но меня ничто не утешит. Дэйви погиб, и все слезы мира не вернут его.
Этим вечером, когда ко мне зашел мистер Селби, я вздрогнула, мои глаза устремились на его руку, но телеграммы там не было. Все-таки последнее письмо Лео было написано чернилами, значит, он пока в безопасности. И Фрэнк тоже был в безопасности, ведь он все еще в Англии, в отпуске.
Я все больше и больше времени проводила в кабинете имения – приказы о вспашке, скидки арендной платы, распоряжения сельскохозяйственного комитета. Мне казалось, что я знаю наизусть каждое слово акта о производстве зерна. Мне предстояло бороться за его претворение в жизнь, пока мистер Селби проводил дни напролет на собраниях исполнительного комитета. Нужно было беспокоиться и о новом призыве в армию. Стране была нужна наша пшеница, но ей были нужны и наши мужчины. Однако нам в Истоне это далось легче, чем в других графствах – большинство наших молодых мужчин, уже ушло на войну, поэтому нам было почти нечего терять. На полях работали женщины, даже бабушки выходили на поля бок о бок с молодыми женщинами – солдатами армии земледельцев. Паровые плуги работали от зари до зари, но не справлялись с дополнительными полями, выделенными под вспашку, кроме того, управление плугами требовало квалифицированных работников. Даже в армии это признавали, поэтому обещали отправить солдат-пахарей в специальный отпуск, но они еще не приехали. Было и множество других работ, необходимых в это время года.
На фермах все чаще использовались немецкие пленные. Кое-кому это не нравилось, но когда я обратилась с этим к мистеру Арнотту, он проворчал, что так отстал с унавоживанием полей, что возьмет хоть Сатану, если тот согласится.
– По крайней мере, он умеет работать вилами, старина Ник[2].
И мы согласились взять немецких пленных. Поначалу это казалось непривычным, но мистер Селби сказал:
– Вкус зерна будет точно таким же. – В последние недели он выглядел усталым и измотанным, но все-таки беспокоился обо мне. – Вам нужно беречь себя, леди Ворминстер, в вашем положении.
– Со мной все в порядке, мистер Селби, – уверила я его. – Мне осталось еще больше двух месяцев.
Однако он настоял, чтобы в кабинет принесли скамеечку под ноги, поэтому благодаря ему, я сидела за столом, поставив на нее ноги, и они не так уставали. В полдень он выпроваживал меня из кабинета:
– Вы выглядите утомленной, леди Ворминстер, вам пора отдохнуть.
Однажды, прикорнув на диване в своей гостиной, я услышала голос:
– Не будите ее, мистер Тимс, я подожду, – я открыла глаза и увидела глядящего на меня Фрэнка. – Привет, Эми.
На мгновение мне показалось, что я все еще сплю, затем я сделала над собой усилие, чтобы занять сидячее положение.
– Фрэнк, ты уже вернулся?
– На пару дней. Хотел приехать завтра, но... – его рот вздрогнул в подобии улыбки, – не удержался и приехал сейчас. – Фрэнк опустился на диван рядом со мной. – Я был в городе, и вдруг... мне очень захотелось увидеть вас с Флорой... провести с вами несколько спокойных часов. Надеюсь, я не стесню тебя, Эми.
– Конечно, нет. Сейчас я позвоню, чтобы ее привели, – я потянулась к звонку, но Фрэнк остановил мою руку.
– Подожди, – его пальцы стиснули мою руку. – Сначала ты, Эми, сначала ты.
Вдруг я заметила слезы у него на глазах.
– Фрэнк, что-нибудь не так? – Фрэнк покачал головой, словно в потрясении, и я потянулась, чтобы погладить его по щеке. – Что случилось, Фрэнк? Скажи мне, что случилось.
Он посмотрел на меня взглядом отчаявшегося, жалующегося ребенка.
