Дождавшись установления контроля над всеми программами, Амкер вновь сосредоточенно склонился над ноутбуком. Но не прошло и пяти минут, как он распрямился и не скрывая удовлетворения произнес:
– Начало Диверсии через четырнадцать минут.
– Хорош самолюбованием заниматься, пошли работать – не давая в полной мере насладитья моментом своего триумфа, обломал я Амкера, занимая управление телом.
Но прежде следовало принять очередную дозу стимуляторов, иначе вряд ли получится просто поднять из кресла слежавшееся тело. Производя практически на автомате привычные манипуляции, я с горечью осознавал, что, судя по состоянию организма, эта мера должна сработать в последний раз. Ведь с каждой последующей инъекцией сокращалась не только продолжительность действия препарата, но и его интенсивность. И как не хотелось приберечь срок действия стимуляторов “на потом”, сделав инъекцию непосредственно перед включением программы самоподрыва, но воспользоваться аптечкой приходилось именно сейчас. Учитывая тяжесть состояния, подобная мера позволила лишь вернуть организм в рабочий тонус, что позволило приступить к запланированным действиям.
Используя Винтарь в качестве трости, я с крайней осторожностью поднялся, и словно тестируя свои возможности, направился к выходу. Процесс открывания встроенных в конструкцию Кара сегментов со вспомогательным оборудованием и инструментами, хотя особой сложностью не отличался, но учитывая, что действовать приходилось одной рукой, при этом стоя на одной ноге, оказался довольно трудоемким. Оставалось только порадоваться, что у меня хватило ума не взяться за эту затею, не выведя тело из недавнего коматоза. Во время выполнения работ я не забывал держать под пристальным вниманием весь сектор подъезда к Диспетчерской. Что, впрочем, оказалось излишне, потому что, похоже, я и действительно находился в пещере в полном одиночестве. Возвращаясь в аппаратную, я поднял Ракетницу, по прежнему лежавшую в проходе, где оставил ее при последнем использовании. Из опустевшего сидора был извлечен весь ее оставшийся боезапас, составлявший две последние кассеты.
– Все лучше, чем совсем ничего. – подумал я, и без лишних сантиментов одной зарядил Ракетницу, а вторую пристроил на прежнем месте Камуфляжа.
Все приготовления оказались окончены крайне своевременно, и график на экране ноута указывал, что до начала проведения Диверсии остались считанные секунды. По тому, как решительно Амкер взял управление телом, я понял, как много для него значит то, что будет происходить в дальше. Хотя оно и понятно, подобное происходит впервые, когда за ходом проведения Диверсии удается наблюдать изнутри, так сказать глазами Системы. Поэтому пусть играется, к тому же данные, которые он получит, поистине уникальны, и имеют огромную научную ценность. Если только сможем их отсюда вытащить.
Вопреки ожиданиям, сама процедура проведения Диверсии особого впечатления на меня не произвела. Конечно, гудело и завывало в пещере не хило. Да и пронизывающая все тело вибрация, вряд ли кого могла оставить равнодушным. Но я ожидал большего, чего не скажешь про Амкера. Богатства палитры эмоций, излучаемых им, с лихвой хватало на нас обоих. А то, что он выхватывал из происходящего на мониторе, наверно было способно заставить его чуть ли не молиться на ноут, где все это фиксировалось. Но, не успев как следует надоесть вся эта вакханалия закончилась крайне своевременно, а то если бы не я, Амкер наверно дышать забыл.
Огненно-красные всполохи заметались по стенам, и откуда-то из-под купола пещеры раздался трубный рев сирены. Буквально это буйство спецэффектов означало, что пора делать ноги, и в данном случае мое мнение полностью совпадало с предложенным вариантом действий. Поскольку после активации программы взрыва, на Ретронсляторе распахивались все ворота и шлюзы, предоставляя возможность беспрепятственно покинуть пещеру. Со всей скоростью, на которую был способен при своей хромоте, я бросился к выходу, прижимая к груди ноут, что, как всегда тщательно контролировалось Амкером.
Рухнув на водительское сиденье, я первым делом отдал Кару команду на старт. Стоило ему вывернуть на прямую дорогу, как он в полной мере позволил оценить результат стараний Амкера. Рванувшись, как подорванный, перегрузкой от ускорения он вдавил меня в кресло раньше, чем я успел там толком устроиться. Вцепившись в руль, да и вообще, приняв все меры максимально закрепиться, для чего мне пришлось насколько это возможно сползти вниз, укрывшись за низкой панелью, я смог составить первое впечатление от поездки.
– Да уж, “Конек-Горбунок” отдыхает, при такой скорости там бы седока оторвало вместе с седлом к чертям собачьим – мелькнула в голове дикая мысль. В плотных клубах дыма, через которые мы двигались, не просматривались даже стены тоннеля, вот в голову и лезла всякая чушь. Хотя иллюзию видимости пыталась создать всевидящая программа Амкера, вот только обзор от этого лучше не становился. Сенсоры комбеза особой мощностью не блистали, а потому картинка безнадежно запаздывала, не в силах соперничать с огромной скоростью Кара.
Единственную реальную помощь его программы удалось извлечь от выведенного на экран лицевого щитка курсового указателя, основанного на схеме маршрутов, скачанного еще с первого Драндулета. Причем сразу стало понятно, что траектория Кара не всегда пролегала по штатному курсу. В зависимости от проходимого на максимально допустимой скорости поворота, его таскало по всей ширине дороги, порой пронося у самой стены. Причем, именно в такие моменты сенсоры и успевали передать картинку, несмотря на то, что я предпочел бы этого как раз не видеть. Хотя, по правде говоря, помимо проносящихся на расстоянии вытянутой руки стен, хватало и других развлечений, от которых захватывало дух, и мороз шел по коже.
С первых метров пути у меня возникло подозрение, что Кар вознамерился во что бы ни стало вышвырнуть меня с водительского места, предпринимая подобные попытки при совершении каждого маневра. С подобными нападками и помогал бороться курсовой указатель, путеводной нитью вырываясь далеко вперед, предупреждая о предстоящих поворотах.
При этом особо негативное впечатление от поездки вызывало фирменное завывание Кара, которое на теперешней скорости становилось невыносимым. Примерно на ста километрах в час, атакуя органы слуха изнутри, визг достигал такой частоты и тональности, что казался способен разорвать голову. На ста десяти начинало слегка отпускать, вследствие смещения звука в ультразвуковой диапазон, но именно в этот момент отмечалось появление “ежиков”. Беспокойно перемещаясь глубоко под кожей ощущением нестерпимого зуда, эти бесплотные паразиты с увеличением скорости забирались все глубже, предпринимая попытки проникнуть в костную систему. Причем сам момент их появления, почему-то воспринимался намного острей, и если учесть, что после каждого поворота, Кар вновь проходил все звуковые стадии разгона, назвать эту поездку скучной, просто язык не поворачивался.
Примерно до середины дороги, на общую карту маршрута я практически не смотрел, акцентируя все внимание на прохождении очередного поворота. Но по мере того как метка на карте, обозначающая наше местоположение приближалась к отметке конца пути, общая карта привлекала все больше внимания. На последнем десятке километров видимость значительно улучшилась, а КПП на развилке, хоть и с трудом, но просматривался уже полностью. Снижения скорости здесь не планировалось, но и одного, брошенного на полном ходу, взгляда хватило, чтобы понять, что с момента моего появления, жизнь в эти места не возвращалась.
Оставались считанные километры до того места, где Кар, чтобы высадить меня, даже не остановится, а просто сбросит скорость. Хотя в замудреной дорожной развязке на подъезде к лифтам особо не разгонишься, и попав в этот лабиринт, Кар перешел на принятый здесь скоростной режим. Под впечатлением от поездки теперь скорость движения Кара выглядела черепашьей. А когда мы приблизились к месту высадки, и скорость упала почти до нуля, покинуть борт труда не составило даже на одной ноге. В соответствии с заложенной в него программой, Кар направлялся к предпоследним – седьмым воротам. В то время как я двинулся в противоположном направлении.
Первые ворота, через которые я сюда и попал, сейчас наверняка наглухо забаррикадированы, поэтому выйти через них не получиться. Более предпочтительно представлялось выйти через вторые ворота, как и все прочие, сейчас наверняка распахнутые настежь. Конечно, охрана наверняка еще там, ведь по условиям контракта, установленный срок не истек, и допустимое время эвакуации еще не наступило. Поэтому, в надежде на непогрешимость работы системы, все признаки грозящего взрыва будут ими проигнорированы.
Наиболее вероятным местом нахождения охраны ворот по-прежнему оставалось операторская, отделенная от шлюза бронированным стеклом. Но я-то атакую изнутри, поэтому и слабых мест в обороне противника становилось намного больше. При планировании нападения я вспомнил одну деталь, на которую обратил внимание, когда только попал внутрь пещеры. Дверь в операторскую, выходящая на внутреннюю платформу верхнего яруса, выглядела сделанной скорее для удобства, чем для прочности. Разрыв плазмы из ручного оружия она, конечно, выдержит, но одной кассеты из Ракетницы вполне должно хватить, чтобы с мясом сорвать эту преграду с петель. Оставалось выбрать позицию, находящуюся точно напротив двери с целью исключить возможность рикошета. Учитывая, что цель находилась на порядочной высоте, задача оказалось не простой. Хотя, прежде чем унывать раньше времени, я предпочитал сначала изучить вопрос досконально, а уже затем делать выводы. Достигнув интересующего меня участка Фойе, я скрупулезно изучил все строения, первым делом начав с ближайших высотных объектов. И уже на втором обнаружил довольно многообещающий вариант, причем основным его преимуществом являлось возможность подобраться к намеченной позиции из глубины пещеры.
