– Не попала, – буркнула в ответ девушка. – Так, задела слегка…
– После рана воспалилась, и он умер, – сообщил я.
– В самом деле? Я ни фига не помню! Словно и не было Скачка!
– Я тоже. Старую редакцию помню, а новой будто и нет.
– А откуда тогда о Пушкине знаешь? – подозрительно поинтересовалась Полина.
– Мне рассказали. В 1881 году. Не поверишь кто – сын Ковальского!
– В 1881-м? – присвистнула девушка. – Ты и туда успел наведаться? Похоже, время зачесть вслух сочинения из цикла «Как я провел это лето», – задумчиво заметила она. – Кто первый?
– Давай, ты, – предложил я.
– Ну, хорошо. Присядем, – подавшись назад, Полина указала рукой на бетонный блок у опоры моста – глаза мои уже немного привыкли к здешней темноте, но, чтобы рассмотреть предложенную «скамью», мне все же пришлось сделать короткий шаг в ту сторону. – Итак, когда ты вдруг исчез из саней…
* * *
Как и следовало ожидать, в 1837-м моей напарнице пришлось несладко. Заметив потерю пассажира, перепуганный «ванька» наотрез отказался везти дальше и ее. Не понимая, что происходит, Полина пешком вернулась в «тетушкин» дом, но скоро туда нагрянул разгневанный «Наше Все» со своими секундантами. В последний момент «швейцар» Степан успел вывести девушку через черный ход.
На следующий день, решив во что бы то ни стало закончить нашу миссию, Полина подстерегла Пушкина на набережной, но сумела его только ранить. Преследуемая по пятам полицией, девушка скрылась на окраине города, где столкнулась с какой-то полуразбойничьей ватагой. Застрелила из карабина главаря лиходеев и попыталась подмять шайку под себя, но та разбежалась, бросив обжитое логово. Полина обосновалась было там, но ночью по ее душу явилась другая банда. У них моя напарница тоже кого-то застрелила, но силы были неравны – пришлось делать ноги.
Следующие несколько дней девушка скиталась по питерским трущобам, скрываясь и от полиции, и от бандитов, но в конце концов ее все же прижали – Полина даже толком не поняла, кто из преследователей. Боезапас подходил к концу – моя напарница уже всерьез прикидывала, чтобы оставить последнюю пулю для себя – когда ее внезапно выдернуло из потока времени, перенеся «домой». Верный карабин остался в 1837-м – из-за этого, похоже, девушка переживала сильнее всего. Можно было лишь надеяться, что воспроизвести конструкцию XXI века в веке XIX не смогут ни власти, ни преступники.
Вскоре по возвращении ей вручили конверт с телефоном – так же, как и ко мне, подошел курьер и отдал без объяснений. А вот загадочный «хозяин Машины» оказался с девушкой чуть откровеннее, оговорившись, что до недавнего времени состоял в Легионе, и только теперь «сам по себе», а остальные «легионеры» якобы погибли.
– Про Легион я и раньше слышала, – заметила Полина, в свою очередь выслушав мою историю. – Когда-то он действительно доставлял Ордену определенные неприятности, но считалось, что где-то с конца XIX века с ним покончено. А они, получается, просто затаились… Это ж надо – на столько лет! – покачала она головой. – Завидная выдержка!
– А почему меня про Легион не предупредили? – хмуро спросил я. – Почему о нем вообще не рассказывают?
– Так говорю же: считалось, что тот давно самовыпилился. Было бы неудивительно, учитывая, что у них имелось всего шесть колец! Ну и неофициально: думаю, руководство не хотело, чтобы разные Радкевичи и Кузьмины обрели надежду на поддержку извне, пусть даже и призрачную.
– Эти как раз что-то такое знали, – хмыкнул я. – Они себя называли Новым Легионом. Я тогда еще не понял ни фига, к чему это…
– Так я и не говорю, что политика умалчивания – правильная, – пожала плечами Полина. – Но эти претензии надо Гроссмейстеру высказывать. Уверена, кстати, что у него найдется, что на них ответить.
– А что думаешь по поводу этой истории с выращиванием Антихриста? – спросил я.
– Чушь полная, – убежденно заявила девушка. – Легион просто валит с больной головы на здоровую. Зло – это они, а не мы. Доказательств того в хрониках Ордена – тьма, некоторые я сама видела… Но тут тоже лучше высокоградусному руководству вопросы задавать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Если еще есть, кому на них отвечать, – угрюмо буркнул я.
– Эй, полегче, у меня, вообще-то, в штаб-квартире родной отец оставался! – вспыхнула Полина. – Правда, я ему уже набирала, как раз перед твоим появлением – абонент недоступен… – резко помрачнев, добавила она.
– Нужно еще кому-нибудь из наших позвонить! – встрепенулся я. – Виктору тому же… Только я не помню их номеров… – пришлось признать тут же.
– В «контактах» телефона же все есть, – помахала у меня перед носом гаджетом девушка.
– Правда? – удивился я. – У меня там только этот «Хозяин»…
– Да не в той трубке, что прислали! – скривилась Полина. – В наших старых. Они же обе тут, в точке эвакуации! Слегка подразрядились, но на несколько звонков хватит!
– А, точно, – сообразил наконец я. Собственно, за телефоном-то я сюда и шел – ну, еще за одеждой, конечно – но, встретив напарницу, как-то разом переключился на другие мысли…
– Вот, Панкратов, – тем временем уже тыкала пальцем в экран девушка. – Сейчас позвоним… – она поднесла мобильник к уху. – Тоже недоступен абонент, – сообщила через несколько секунд. – Ладно, попробую Горилле набрать… И этот недоступен… Крутись Уроборос! Давай-ка тогда Петрухе звякнем… Недоступен…
Не ответили и еще несколько номеров. Последней Полина попыталась дозвониться до Зульфии – с тем же безрадостным результатом.
– Вообще-то, это еще ничего не значит, – поспешил заметить я, когда, отчаявшись, девушка в исступлении отшвырнула смартфон – хорошо хоть не в реку, как ту палку. – После Скачка номера могли и поменяться…
– Записаны должны были быть уже новые, – сокрушенно покачала головой моя напарница.
– Ну, да, наверное… – вынужден был согласиться я. И все же добавил: – Но мало ли! У нас же тут почти парадокс! Я пересекся в прошлом со Столпом, тот повлиял на будущее… Да и сам сбой, которым меня закинуло в 1881-й…
– Да, все может быть… – бесцветным голосом пробормотала Полина. Внезапно, нагнувшись, она подобрала брошенный смартфон и снова принялась что-то быстро набирать на экране.
– Это ты кому теперь звонишь? – спросил я, силясь заглянуть ей через плечо.
– Никому. Новостную ленту хочу проглядеть… Если произошло что-то по-настоящему грандиозное, в интернете это хоть как-то бы да отразилось… Вот… Крутись Уроборос! – честно говоря, на этот раз произнесла она вовсе не «крутись» – кое-что позабористее.
– Что там? – похолодев, выговорил я.
Вместо ответа девушка молча протянула мне гаджет. Экран пересекал заголовок:
Бойня на Волоколамском шоссе
Счет жертв идет на сотни
Глава 27
г.Москва, август 20** года
Текущий поток времени
В Москву мы приехали ночным поездом – легендарной «Красной стрелой». Достаточно удобно: сел – лег спать, проснулся – пора выходить. Но, уже купив в кассе билеты, узнали, что существует еще один способ добраться в столицу по рельсам – высокоскоростная магистраль имени Луи-Жозефа д’Антеса. Да-да, именно так, названная в честь сына несостоявшегося убийцы Пушкина. На мемориальной доске в здании вокзала значилось, что оный Луи-Жозеф, инженер, был одним из вдохновителей развития российских железных дорог.
– А ты говоришь, от миссий никакого прогресса, – заметила мне Полина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы вообще всю дорогу беседовали исключительно о вещах не особо важных, старательно избегая темы случившегося в штаб-квартире Ордена.
– Я говорю?
– Ну, Осип Фомич твой говорит. Говорил… Антихриста какого-то выдумал… Вот, пожалуйста: за два часа из Петербурга в Москву – быстрее, чем самолетом, с учетом ожидания в аэропорту. До Скачка такого не было!
