– А он и не сможет… Больше, чем уже сделано…
– Нельзя сдаваться! – помедлив, я все-таки шагнул в спальню. Приблизившись к кровати, присел на угол. Стараясь не опускать взгляд ниже скрюченной Полининой спины, осторожно положил ладонь на острое, горячее плечо девушки. То не дрогнуло – напарница моего присутствия словно и не заметила. – Нельзя сдаваться! – повторил я, не очень понимая, что тут еще можно сказать.
– Это почему же?
– Ну… – надо признать, вопрос поставил меня в тупик. – Потому что, не все еще потеряно…
– Все потеряно, – отрезала Полина. – И я сейчас даже не об отце… Не только о нем. Орден разгромлен. Машина украдена. Мы на крючке у этого, крутись Уроборос, легионера! Все потеряно, Игорь! – дернувшись всем телом, она развернулась ко мне лицом… и не только. Ничуть не смущаясь своего вида – похоже, вообще не задумываясь о нем.
Соскочив с вывернувшегося плеча, моя ладонь чиркнула по груди напарницы, и, вздрогнув, я поспешил убрать руку прочь.
– Нет, не все, – упрямо покачал головой затем. – Кто-то из Ордена наверняка уцелел. Некоторые живут… жили не в Москве, да и москвичи не все и не всегда приезжали на сбор в штаб-квартиру! В том же Питере есть наши! – кстати вспомнился мне разговор в больнице с Зулей (сколько же времени прошло с тех пор!). – Некая Кристина Ястребкова и мой тезка, Игорь. Наверняка не только они! – слово за словом убеждая самого себя, с жаром заговорил я. – В других городах тоже кто-то был. Найдем всех, соберем…
– Ну, найдешь ты эту Кристину… – скривилась девушка. – Не спрашиваю даже как – допустим, найдешь. Еще кого-то отыщешь… И что дальше? Машина-то – тю-тю!
– И Машину вернем.
– И каким же это, интересно, макаром?
– Вычислим легионера! – принялся импровизировать я. – Придумаем как. Рано или поздно на чем-нибудь он да проколется. Если нас будет много – выследим его и отберем Машину!
– Ну, предположим, – с неприкрытым скепсисом кивнула Полина. – Пока все выглядит отпетой маниловщиной – но предположим. Нашли мы Хозяина, забрали Машину… Сколотили Новый Орден из народа с первым-вторым градусом – все, кто выше, погибли в штаб-квартире. И что дальше?
– А дальше… А дальше – поломаем историю! – с энтузиазмом – почти и не притворным – выдал я. – В первый раз, что ли? Скажем, полетим в 1880-й и застрелим там Осипа Фомича! Или еще раньше прыгнем – и поможем его сумасшедшему папаше утопить сыночка в Неве! Да мало ли вариантов! Пусть их Машина считает – она, типа, умная! А мы сделаем!
– Это готовый парадокс, – мотнула головой моя напарница. – Причем такой, что мало никому не покажется…
– Ну и что? – демонстративно пожал я плечами. – Пусть будет парадокс! Не все ли теперь равно?!
– Безответственный подход… – пробормотала она. – Но знаешь… – впервые за время разговора глаза ее блеснули жизнью. – Что-то в этом есть… – Полинина рука дернулась к груди, словно девушка решила запоздало прикрыться от моего нет-нет да и соскальзывавшего туда взгляда. Не завершив движения, моя собеседница виновато улыбнулась. – Ты прав, что-то я рано сложила лапки. План у тебя, конечно – курам на смех, но лучше такой, чем никакого… Ладно, уговорил: работаем! – свесив руку с кровати, она нащупала на полу одеяло и подтянула его к себе.
Я посторонился, а затем и вовсе поднялся на ноги:
– Ну, тогда вставай, одевайся – я буду на кухне!
– Чайник там поставь! – напутствовала меня Полина.
Кивнув, я вышел из спальни.
* * *
Как ни странно, легионер оказался прав: это была самая простая миссия из всех, о которых мне только приходилось слышать. Теоретически. Потому как уровень предварительной проработки операции, конечно, удручал. Особенно что касается места заброски – она же точка эвакуации. Дело едва не обернулось полной катастрофой на первых же наших секундах в 1918-м… Но обо всем по порядку.
В ячейке камеры хранения мы нашли два комплекта одежды: холщовые штаны и косоворотку для меня и длинную рубаху с сарафаном для Полины. В наборе шли онучи и две пары лаптей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кроме этого там имелась газетная вырезка – Уроборос знает от какой даты – об уникальном кладе золотых и серебряных монет, найденном рабочими при прокладке коммуникаций в усадьбе Кусково. Плюс – две карты оной усадьбы – современная, распечатанная из Гугла или Яндекса, и, типа, старинная. На обеих фломастером было отмечено по три места, подписанные соответственно «клад», «закопать здесь» и «выход» (на первом из планов – «вход»).
Дополняли выделенную нам от щедрот «Хозяина» экипировку складная металлическая лопата и электрический фонарик.
– Что-то неясно? – с искренним удивлением поинтересовался легионер, застав меня звонком на выходе из здания вокзала.
– Вообще ничего не ясно! – не столь уж и преувеличив, заявил я.
– Что ж, объясняю, – вздохнул мой собеседник. – Отправляетесь в Кусково. Переноситесь в прошлое. Выкапываете ларец с сокровищами. Переносите его в указанную вам точку – и перепрятываете там. На глубине не менее полуметра. Все, профит. Можно возвращаться.
– Допустим, – буркнул я. – А граната где?
– Какая граната?
– Обыкновенная. Чтобы поток времени размягчить.
– Не надо ничего размягчать, пусть все идет само собой. Место, где вы оставите ларец, ни разу в истории не раскапывалось. Вот пусть так все и остается! Клад пролежит нетронутым до наших времен, а здесь… Так, это уже не ваше дело, – одернул «Хозяин» сам себя.
– Так вы банально хотите золотишко прикарманить! – насмешливо хмыкнул я. Сказано было достаточно, чтобы сообразить, что тут к чему. – Ради этого весь сыр-бор, да?
– Говорю: не ваше дело! – отрезал легионер. – По самой операции есть еще вопросы?
– Да сколько угодно!..
Дальнейший наш с ним разговор я уже пересказывал, повторяться не стану.
Так или иначе, к десяти утра мы с Полиной были в Кусково. На входе в парк (пришлось, кстати, приобрести билеты – отслюнявить нам на них деньжат наш гений планирования и не подумал) охрана скептически примерилась к увесистому баулу с экипировкой, попросила его открыть, строго поинтересовалась, зачем нам в музейном комплексе лопата и народные костюмы, и предложила оставить громоздкие вещи на вахте. Я сказал, что лучше тогда отнесу их в машину, на которой мы якобы приехали – в итоге баул пришлось перебрасывать через забор.
Дальше все какое-то время шло благополучно: мы выдвинулись в точку, подписанную «вход» – от посторонних взглядов она оказалась неплохо укрыта зеленой стеной стриженого кустарника – переоделись и доложили «Хозяину» о готовности.
– Напоминаю, Машина повреждена, визуальный ряд сбоит, так что я вас слышу, но не вижу, – бросил напоследок тот. – Как закончите – кричите!
– Хорошо, – подтвердил я.
– Ну, тогда – удачи!..
* * *
Усадьба Кусково, 30 октября 1918 года
Произвольное вмешательство в поток времени
– Крутись Уроборос, что ж так больно-то!
Стояла лунная, звездная ночь. Более чем прохладная – едва ли летняя. Скорее – осень, еще без снега, но уже и без зеленой травы. Я зажег фонарик: луч выхватил разлапистое дерево, отсутствовавшее здесь в XXI веке. Его длинная голая ветвь, словно костлявая рука великана-мертвеца, жадно тянулась к Полине, отворачивая в сторону в считанных сантиметрах от лица девушки… Отворачивая, да не совсем. Одинокий прутик торчал точно вперед, бесцеремонно пронзая моей напарнице мочку уха, уже окровавленную. На ладонь правее – вошел бы в глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Несмотря на стылый воздух, меня прошиб пот.
– Что там? – испуганно пробормотала Полина. – Мне не видно – но чувствую себя бабочкой, наколотой на булавку…
– Жить будешь, – резко севшим голосом выговорил я, поднимая руку и дрожащими пальцами обламывая веточку. – Все, бабочка, лети… – попытался пошутить.
– Говорила же: авантюра, – выдохнула девушка, нащупывая остатки прутика, еще раз переламывая их – уже у самого уха – и отбрасывая половинки. – Крутись Уроборос: вся рука теперь в крови…
