Первые столкновения, начавшиеся в Старом городе, постепенно охватили все его районы. Возле вторых ворот заговорщики смогли укрепиться и сейчас устраивали там баррикады.
Часть горожан стремилась покинуть город, но выпускали только женщин и детей, и только на воротах Штыря. На вторых — по горожанам сразу же открыли стрельбу. Это стало их самой большой ошибкой. У многих в домах было оружие, пускай и не самое лучшее, но было. В ход они его пустили при первых жертвах со стороны своих друзей, близких, знакомых. И это предрешило провал планов Герца. Не говоря уже про отряд чистильщиков, который им был совершенно не по зубам. Тем не менее бои продолжались и на следующие сутки. То здесь, то там слышались выстрелы. А сразу после полудня следующего дня — силы администрации и отряда Капитана начали выжимать противника в сторону вторых ворот.
Наибольшие опасения Капитана вызывали подземники, которые могли появиться ночью и внести дополнительные проблемы в царящий здесь хаос. Проход, который охранял Тундра с ребятами, немедленно заложили кирпичами и поставили там блокпост, усиленный станковым пулеметом, доставленным от администрации. Но то ли Герц сам не умел управлять тварями, то ли они вышли из-под его контроля. С шахтами у Краба не было связи. Единственная телефонная линия, проведенная туда, глухо молчала с самого начала боев. Отправить на проверку было некого: все, в ком главшахтер был уверен, воевали на улицах.
Вот так прошли последние сутки в городе, где меньше недели назад появился отряд Капитана. И неизвестно, что было хуже — твари из подземелий или те настоящие чудовища, что выпустили их ради собственных целей.
* * *
— Да, я понял… — Ган прислушался. — Понял, Кэп, выдвигаемся.
Файри вопросительно посмотрела на него.
— Сейчас «Скаут» подойдет, садимся на броню и вперед, в Старый город. Эти психи пошли в контратаку. Там сейчас полная жесть. Они, надо полагать, все силы бросили, все, что смогли собрать.
— Это хорошо. — Женщина улыбнулась. — Попробуем закончить разом.
— Как получится… — Оружейник поморщился. — Собираемся, ребята. Рыжий, отошел?
— Да, командир, отошел.
— Енот?
— Все хорошо, Ган, — парень поправил сползший подсумок, — готов полностью.
— Ай, молодец, брат. О, а вот и наша карета, уважаемые господа.
Над забором проплыл ствол пулемета и голова Тундры, стоявшего на броне.
— Прыгаем и поехали, живее! — Тундра выглядел помятым и не спавшим по меньшей мере сутки. Скорее всего, так и было: слишком много дыр нужно было затыкать, и людей не хватало.
Прислонив к забору садовую лестницу, они полезли наверх, сразу запрыгивая на броню «Скаута». Двигатель рыкнул, выбросив черный выхлоп, и машина рванулась вперед, набирая ход. Жуку явно хотелось наподдать газку, но улицы в городе не везде подходили для маневров бронированной техники. Со стороны южных ворот и Старого города все сильнее доносился грохот ожесточенной перестрелки. Было слышно, что кроме ручного стрелкового оружия в бою участвуют представители более крупного калибра.
— Вот черти где… — Тундра поднял щиток забрала, сплюнул и матюгнулся. Очень грубо и чрезвычайно грязно, помянув всех родственников заговорщиков, их половых партнеров и всевозможные извращения. Файри отвернулась и ничего не сказала, заместитель Капитана не извинился.
— Откуда только прыти набрались? То ли к ним все-таки подкрепление может прийти, то ли еще чего.
— А на шахтах что, до сих пор неизвестно? — Оружейник устроился возле башни и повернулся к Тундре. — Там ведь вроде рудничной стражи до роты всегда стоит?
— Полный крандец на шахтах. Режутся и на поверхности, и в тоннелях. Стража-то в основном за администрацию встала, но и там нашлись предатели. У Краба заместитель заодно с Герцем, как оказалось, он там и верховодит. Так что у них свой холивар, ни мы на них повлиять не можем, ни они на нас. С погранцами связи нет, но на Фронтире неспокойно уже недели две, так что…
— Ясно. Они там пулеметы крупнокалиберные притащили, или это наши? — Ган внимательно прислушался к стрельбе, выделяя знакомые звуки. — Три пулемета двенадцать и семь, значит, не наши. У одного механизм подачи барахлит… Да это и не пулемет ведь, а, Тундра?
— Зенитка, старая. Где они ее откопали, понять не можем. Ничего, мы им сейчас сюрприз подкинем. Кувалда из-за Румпеля-то и так злой был, а сейчас совсем озверел. Он там несколько зарядов установил, между стеной и домами, у которых кладка слабее. Улицы там расширяются, рванет, и все, проход для «Жнецов» готов. Тогда мы их и выкурим, как муравьев.
— Серьезно… — присвистнул Ган.
— А что делать?
Броневик, ворча движком, докатил до широкого перекрестка и повернул направо, спускаясь с единственного городского подъема. Енот привстал, завидя, что южная часть, Живодерня и причалы горят. Черные клубы поднимались сразу в нескольких местах, четко выделяясь на синеве безоблачного небосклона. Неожиданно раздалось несколько глухих взрывов подряд. Один, два, три… Облака дыма и поднявшейся пыли вспухли грибами, не торопясь оседать.
— О, как… — протянул оружейник. — Силен у нас Кувалда, ничего не скажешь.
Со стороны параллельной улицы уже доносился высокий вой турбины «Жнеца».
Он вылетел раньше их «Скаута», разом загородив все свободное пространство впереди. Длинная высокая машина на четырех мостах, с покатыми боками, острым, усиленным бампером и башней посередине. Из нее торчали спаренные автоматические орудия, вдобавок к ним были пристроены два обычных пулемета. На боковых пилонах, чуть выступавших в стороны, виднелись вытянутые хищные тушки с оперением на концах.
— Мерлиновский аппарат. В башне наверняка Варяг сидит! — крикнул ему Ган, стараясь перекрыть грохот турбины. — Он, братишка, и стреляет хорошо, и прется от этого, прям как ты от своего автомата после винтовки. Щас он этим говнюкам устроит такой халам-балам, что мама не горюй, вот увидишь!
«Жнец» плавно понесся вперед, направляясь в сторону оседающих серо-черных клубов у южных ворот. Жук пристроился в хвосте, держась метрах в пяти. Тундра наклонился к люку механика и застучал по нему прикладом автомата. Металлический диск откинулся.
— На следующем перекрестке направо уходим, слышишь, Жучара?!
Шлемофон согласно мотнулся вперед, и Тундра закрыл люк. Повернулся к остальным.
— Файри, где твой шлем вообще, а?! — заорал заместитель Капитана. Чистильщица похлопала по рюкзаку, висевшему за спиной. — Так одевай быстро, выпендрежница! И не смей без команды огнем работать, ясно? Думаешь, не заметил, что ты опять опалилась вся, зараза?! Еще раз костюм и перчатки не оденешь, накажу. Месяц в рейды ходить не будешь, оставлю на Базе, в трупах ковыряться. И за выздоравливающими парнями утки выносить, ясно? Так, десант, готовимся. Забрала опустили, держимся за мной, передвигаемся короткими перебежками.
— Енот, ты за Ганом, страхуешь его. Эй, Рыжий, ты идешь за мной, понял? Виннету, тебе понятно, что делать? И если валькирия будет излишне в бой рваться, разрешаю оглушить, связать и сдать Айболиту в медпункт. Всем все ясно? Сейчас выруливаем с перекрестка, Жук притормаживает — и прыжками с брони, под стены!
Броневик вписался в нужный поворот, оставив удаляющуюся громаду «Жнеца» в одиночестве, и понесся вперед, где звучало стаккато выстрелов. У дороги, ведущей к Южному рынку, Жук резко сбросил ход, давая им возможность покинуть борт.
— Кто в башне, Тундра? — В динамиках шлема Енота, уже приведенного в боевую готовность, раздался голос Гана.
— Волхв.
— Лучше бы меня посадил, честное слово.
— Хорош трындеть, Ган. Пошли, ребята.
И они пошли, прикрываясь бортами медленно вкатывающегося на рыночную площадь «Скаута». А там царил ад.
Рынок у южных ворот был вторым по значимости и вполовину меньше центрального городского. Но и здесь хватало открытого и насквозь простреливаемого пространства. Сторонники Герца закрепились у двух трехэтажек, стоявших в начале короткой, прямой улицы, выходившей как раз к воротам. Окна домов, заложенные мешками с песком, полыхали огнем карабинов, магазинных винтовок и однозарядных ружей. Енот вжался в стену, по которой вовсю чиркали рикошетившие пули. Ган метнулся вперед, стараясь укрыться за перевернутой двухколесной повозкой с плетеными бортами, и ему пришлось рвануть следом. Приземлившись в подкате, очень удачно, Енот осторожно выглянул, стараясь понять, что же происходит.
Подход к трехэтажкам был защищен наспех сделанной баррикадой. Бетонные блоки, какая-то мебель, металлический хлам непонятного назначения, несколько фермерских телег были перевернуты на попа, скреплены тросами и толстыми мотками ржавой колючки из караулки стражи. Мятежники мелькали в редких прорехах этой кустарной, но очень добротно возведенной стены, паля во все, что движется.
