— Зд... Зд... Зад-дарово, в-в-великий... — хрипел, заикаясь, Олаф. — Ж-жулик и д-дудурак, Б-бякавульфик.
— Королевство на костях, — вторил ему Хандскио, рассыпая изо рта черных жуков и пауков-альбиносов. — Твои крепостные стены построены на наших трупах.
— Слава! Слава! Слава! — завопили скелеты нестройным хором, воздев костяные конечности. — Воитель-победитель! Га-гага-у-у-у...
— Хватит комедию выламывать! — крикнул Беовульф. — Хватит с меня этой трусливой лжи! Покажись!
Видение рассыпалось, скелеты как ветром сдуло. В пегцере послышался новый шум, гдето над головой. Горячий порыв ветра чуть не сдул Беовульфа в воду. В воздухе завоняло серой и горелой падалью. Он услышал шаги и
повернулся к уступу, на котором тридцать лет назад лежало тело Гренделя. Над уступом все так же висел меч гиганта. Возле уступа-алтаря вход в тоннель, из которого донесся тихий мужской голос
— Странно. Слышал я речи о могучем короле Беовульфе, о герое, мудреце, благородном смельчаке. О воителе, строителе, правителе.. А ты... лишь жалкая козявка, никто и ничто.
Беовульф старался забыть только что виденных скелетов, очистить сознание для восприятия новых ужасов.
— Я — Беовульф, — произнес он твердо и уверенно.
Вода в тоннеле вскипела, поверхность ее лизали языки пламени, ометая гранитные стены. Беовульф увидел говорящего. Стройный мускулистый молодой человек, шагающий по воде, по поверхности, как бы невесомый. Поверхность тела молодого человека блистала золотом, точно так же, как и золотой рог Хродгара. Чертами лица молодой человек напоминал самого Беовульфа в молодости. Беовульф содрогнулся и отвел взгляд.
«Дитя, Беовульф, дитя... Войди в меня и дай мне прекрасного сына...»
«Красивый сынок у тебя, государь...»
— Я Беовульф, — повторил король данов.
— Дерьмо ты, — презрительно бросил молодой человек. Слова эти ударили Беовульфа тараном.
— Кто... кто ты такой? — забормотал Беовульф, ужасаясь очевидному ответу.
Золотой юноша, окутанный пламенем, но не сгорающий, криво усмехнулся.
— Я то, что ты здесь оставил после себя... папуля.
Беовульф почувствовал слабость в коленях. Сердце его заколотилось бешено, сбиваясь с ритма.
— Вот, — он протянул вперед рог. — Вот твоя проклятая игрушка Тот, кто ее украл, наказан. Возьми ее и оставь мою страну в покое.
Беовульф швырнул рог короля Хродгара под ноги золотому человеку, прямо в воду. Но и рог не утонул в воде, замер на поверхности, даже не покачиваясь. Золотой человек удостоил рог взглядом и покачал головой.
— Поздно.
Он чуть приподнял босую ногу и поставил ее на рог, мгновенно расплющив его, размазав по поверхности воды. Рог тут же расплавился, превратился в шипящую лужицу жидкого золота. Лужица эта прилипла к ступне молодого человека, поползла вверх, распределилась по коже тонкой пленкой, слилась с ее поверхностью.
— Как ты намерен разделаться со мною, отец? — спросил молодой человек, ступив сквозь стену пламени, выйдя на берег и остановившись между Беовульфом и скальным уступом. — Зубами, пальцами? Голыми руками?
Беовульф облизнул иссохшие губы. Жар пламени обжигал лицо.
— Где мать твоя? Где она прячется? — Он задрал голову и заорал в потолок: — Покажись, сука!
Золотой сынок рассмеялся — как будто золотые монеты рассыпались, запрыгали по камням.
— Никто не увидит мать мою, если она того не пожелает.
— Это сумасшествие, — тихо сказал Беовульф.
— Неплохая у тебя страна, отец. Миленький уголок земли. И женщины. Прекрасные женщины, такие хрупкие... О твоих женщинах тоже людишки судачат. Мудрая королева Вальхтеов. Прелестная постельная грелочка Урсула. Которую убить сначала?
— Не смей, ублюдок. Какой тебе смысл в их смерти?
Золотой человек улыбнулся.
— Смысл? Что ж тут неясного? Ты любишь их, я тебя ненавижу.
— Твоя мать просила меня о сыне. Я лишь дал ей то, что она просила.
Золотой юноша уверенно прошествовал к Беовульфу, влача за собою пелену огня. С каждым шагом он увеличивался в размерах, и Беовульф вспомнил, как уменьшался Грендель.
— Ну-ну. А она дала тебе взамен корону и королевство. Ты до сих пор владеешь ими. С тобой твоя слава и твои женщины. Ловкий купчик, выгодная сделка. А что со мною, дражайший родитель? Где место для меня в твоем грандиозном плане?
— Ты сын своей матери. Она никогда не просила...
— Она не просила? А ты хоть поинтересовался? Ты, старик без наследника, лежал когда-нибудь в ночной тиши, думал ли о сыне, которого выменял на богатство и могущество? О сыне, у которого тоже могут быть мечты и устремления? Которые больше, чем призрак и недобрые воспоминания?
— Ты — мой наследник? Ты — чудовище!
Золотой монстр остановился в десятке
шагов. Он уже превышал Беовульфа не менее чем на голову. Ухмыльнувшись, он уставился под ноги.
— Чудовище... Вроде бедняги Гренделя, сына короля Хродгара.
— Сына Хродгара? Что ты несешь?
— А ты не знал? Экий недогадливый. Да, папаша, дурак ты редкий. Не думаешь ли ты, что первым из мягкотелых огулял мамашу? Ваша Вальхтеов знала это давным-давно.
— Я не знал этого, не знаю и знать не желаю, ибо ты весь состоишь из лжи. Каждое слово твое — ложь.
— Болтай что хочешь. Я толстокожий, возненавидеть тебя больше, чем сейчас, я уже не смогу. Если мою ненависть запечатлеть в свете каждой звезды, в каждой песчинке на морском берегу, это не выразит и малой доли моего глубокого чувства к тебе.
— Откуда бы я это узнал?
— Какая разница.» Я, как ты сам выразился, чудовище, демон, исчадие нечестивого соития.
Твой трон, любой трон любого королевства мягкотелых не для меня.
Золотой сынок уже вдвое превышал отца, почти сравнялся ростом с Гренделем. Его сияющее тело стало теперь менять очертания. Гладкая кожа разделилась на панцирные пластины. Из головы полезли вверх и в стороны острые рога и шипы. Он все больше походил на чудовищную рептилию.
— Как ты меня убьешь, отец? — спросило чудовище каким-то новым, рокочущим голосом, с трудом артикулируя звуки. Изо рта его взвился дымок, капающая слюна на лету воспламенялась. — Зубами, пальцами, руками? Лапу оторвешь дверью? Или голову отрежешь, отнесешь своим красоткам сувенир красы небесной? В мешке...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
