— Шведы! — Выдохнул гонец, соскакивая с седла, — эскадра на Волхове, десант высадили…
Соскочив наконец с рыжего запалённого мерина, молоденький ополченец протянул наконец Скобелеву пакет. Командующий вскрыл его, хмурясь, и бегло пробежал глазами, каменея лицом.
Новости хуже некуда, шведский десант неподалёку от Великого Новгорода, это очень плохо. Это говорит о том, что враги контролируют Волхов на всём его протяжении, иначе вряд ли пошли на подобную авантюру.
— Два монитора[3], вот что страшно, — негромко сказал Скобелев, постукивая пальцами по рукоятке шашки, — прочие судёнышки мало опасны, могут нести только десант и грузы. Артиллерия малого калибра, которую только и можно на них поставить, мало опасна.
— Берега свободны? — Поинтересовался Фокадан.
— Так точно, — вытянулся гонец, — неприятель контролирует только посёлки вдоль Волхова, по берегу пройти можно.
Скобелев помрачнел, его худшие предчувствия сбывались на глазах. Контролирует посёлки… какие простые слова, и как много они значат. Получается, враг идёт по реке не первый день, а разведка армии наткнулась на него только сейчас?
Давно уже должны сидеть у Белого Генерала испуганные гонцы из деревенек, рассказывающие подробности о вражеском нашествии. Перекрыть же дороги гонцам могут только свои, местные. И то не полностью.
Часть гонцов не могла не дойти, а это значит, что вылавливали их уже на подступах к городу. Те, кого гонцы считали своими.
Предательство.
Сторонники мирного решения конфликта в Новгороде Великом имелись, себе-то врать незачем. Воспоминания о вольной жизни в составе Ганзы[4] не первый век будоражили кровь горожан. И разумеется, распалась Ганза и утратил своё прежнее значение Великий Новгород исключительно из-за происков Москвы!
С захватом Петербурга англичанами и общим патриотическим подъёмом, городские патриоты умолкли, переобувшись на лету. Не последнюю роль в росте патриотизма сыграла и приведённая конфедератами колонна беженцев из столицы.
Несколько сот офицеров и отставных солдат, преимущественно гвардейских полков, внушительная сила для невеликого города. Да и бежавшие от англичан женщины качнули общественное мнение. А теперь вот так…
— Войска надо разворачивать, — с тоской сказал Скобелев, уже настроившийся на победное шествие в Петербурге, — с этаким тылом опасно идти вперёд. Сломаем шведов, да назад, предателей щучить.
Генерал скривился, как от зубной боли, явно примеряя лавры Малюты Скуратова[5].
Пару часов спустя план предстоящего боя начерно готов, единственная проблема — мониторы.
— Это как раз не страшно, — задумчиво сказал Фокадан, оглядывая рисунки мониторов и схему шведского лагеря, — могу взяться.
Тишина в штабной палатке встала оглушительная.
— Ну что вы, право, — удивился попаданец, — я же инженер, а это вполне инженерная задача, ничего в общем-то сложного. Мины.
— Действительно, — выдохнул Михаил Дмитриевич, улыбнувшись по-мальчишески, — вы даже в обозе несколько мин настояли тащить с собой, да походная химическая лаборатория не одну повозку занимает.
— Думал, в Петербурге такое хозяйство точно пригодится, а получилось раньше, — пожал плечами Алекс.
— Расставить мины на фарватере[6] сложно будет, — задумался штабной полковник вслух, — места неглубоки, да и пустить перед собой суда из тех, что не жало, шведы догадаются.
Попаданец только усмехнулся в ответ…
* * *
Часовые, сидя у костра, негромко обсуждали военную кампанию.
— Прижмём московитов, Финляндию назад заберём, да Петербург, — вслух мечтал молодой Олаф. Битый жизнью напарник скептически помалкивал, опасаясь высказывать сомнения вслух.
Не то чтобы он против такого развития событий… но только не в союзе с англичанами! Эти горазды обещать, загребая жар чужими руками. А шведов и без того мало осталось — сперва Карл Двенадцатый, положивший большую половину шведских мужчин, пытаясь завоевать господство в Европе. Потом Наполеон, Черняев… уничтожение стоящих в Швеции русских гарнизонов взяло немало шведской крови.
Главное, отступать стало некуда, слишком жестоко шведы расправлялись с взятыми в плен русскими. Такого московиты не простят… он бы и сам не простил. Десант этот чёртов, на Великий Новгород… едва ли не половину боеспособных мужчин выгребли англичане, это чтобы взять провинциальный, по сути, городок русских!
Даже если всё удастся, в чём Эрик сильно сомневался, кто сказал, что англичане дадут взять честно завоёванное? Формально эти земли могут снова войти в состав Шведской Державы, это да… Но только формально.
Размышления немолодого шведа прервались острой болью под лопаткой, и он успел подумать, заваливаясь назад:
— Швеции больше нет… меня… тоже…
— Раздевай покойничка, да пошустрей, — негромко скомандовала хрипловатая тень на ирландском, — теперь на их места и садитесь.
Убитых шведов за ноги потащили в камыши, авось не наткнуться за полчаса, а больше им и не надо. Парочка боевиков ИРА стали изображать часовых, а ещё двое залегли в кустах, готовые придти на помощь напарникам.
Единорог неподалёку щерился огромными пушками, стоя в окружении, небольших судёнышек. В четверти мили ниже по течению стояли лагерем пехотинцы, перекрывая русским путь вверх по реке.
Фокадан, подрагивая от волнения, вытер наконец нож и начал переодеваться. Давненько он не ходил в рейды… и честно говоря, никакого желания делать это снова. Но кто, если не он?
Одев наконец подобие костюма для дайвинга из пропитанной каучуком ткани (не слишком удачный результат одного из экспериментов), он ещё раз посмотрел на Лейфа и гигант закивал.
— Всё в порядке, командир.
Алекс помог норвежцу облачиться и они начали осторожно входить в воду, пятясь задом в ластах из китового уса и кожи — самоделки, скроенные буквально в последние часы. Костюмы, ласты, маски из слюды, трубки для дыхания… С трудом сдержался от истеричного смешка, неуместного в такой ситуации.
Генерал-майор, консул Конфедерации и попаданец из будущего в одном лице, изображает из себя подводного диверсанта. Боевой пловец с поправкой на время… а некому больше!
Он едва ли не единственный, кто хоть поверхностно знаком с подводным плаваньем, а тем паче маской и ластами. Лейф выбран за здоровье и привычку плавать долгое время даже в холодной воде. Наскоро натаскал дышать через трубку, теперь остаётся только надеяться на свои педагогические таланты и здоровье напарника.
Поёжившись от холодной воды, добравшейся до кожи несмотря на шерстяное трико и самопальный гидрокостюм, Алекс начал медленно входить в реку, стараясь не плескаться — звуки над водой разносятся ой как далеко! Рядом шёл Лейф, старательно повторяющий все движения. Поплыли осторожно, двигая руками исключительно под водой.
Мину буксировали не на плотах, хотя поначалу и возникла такая идея. Отказались в пользу бычьих пузырей, привязанных к минам на верёвочках. Поверх пузырей натянули шкуру, снятую с павшей и не освежеванной коровы. Шкура едва ли не расползалась под пальцами и почти уже не воняла. Вблизи-то да… а с десятка метров запаха почти и нет.
Зато достоверней некуда, и проверять объект не возникнет никакого желания!
Прячась под шкурой, подплыли к Дерзновенному — трофей, между прочим, захваченный у русских моряков! Даже надпись закрасить не удосужились… готовились передать монитор новгородским коллабороционистам[7]?
Влекомая течением, падаль подплыла к борту монитора, задержавшись ненадолго. Часовой подошёл, привлечённый запахом… но падаль плыла уже дальше. Короткий металлический стук явно почудился, решил он.
Сплюнув в речную воду, моряк ругнулся негромко и снова принялся расхаживать по палубе, поглядывая на греющихся у костра часовых на берегу.
— Нормально? — Одними губами спросил Алекс у напарника.
— Нормально, только пальцы чуть замёрзли, — так же еле слышно ответил норвежец.
Улыбка в ответ, хотя у самого ступни от холода сводит, плывущая по реке падаль чуточку изменила направление маршрута, приближаясь ко второму монитору. Здесь уже дела пошли быстрей — какой-никакой, а опыт имеется.
