Где Илья твой и где твой Добрыня?
Сыновей кличет Родина-мать.
Под знамёнами встанем мы смело
В боя священный отважно пойдём,
За российское правое дело
Кровь мы русскую честно прольем.
И снова в поход
Труба нас зовет
Мы все встанем в строй
И все пойдем в священный бой.
Встань за Правду, Русская Земля
Все мы — дети великой Державы,
Все мы помним заветы отцов
Ради Родины, Чести и Славы
Не жалей ни себя, ни врагов.
Встань, Россия, из рабского плена,
Дух победы зовет в бой, пора
Подними боевые знамена
Ради Веры, Любви и Добра
И снова в поход
Труба нас зовет
Мы все встанем в строй
И все пойдем в священный бой.
Встань за Правду, Русская Земля!
Ополчение Великого Новгорода выходило из города под бессмертную мелодию Прощание Славянки и горожане плакали, не скрывая слёз. Настроение у значительной части вставших под ружьё людей жертвенное, что немного нервирует попаданца. В этом времени к честной смерти отношение несколько иное, возможность умереть за Россию прельщает многих. Ассоциации со Смутным Временем, польским нашествием и Лжедмитрием очевидны, натягивать ничего не нужно.
К неминуемой (!) смерти отношение серьёзное и какое-то просветлённое, говорят об очищении грехов для себя лично и для страны в целом. Пугает…
К счастью, жертвенные личности в ополчении не преобладают. У попаданца они ассоциировались с комиссарами времён Гражданской — из тех, что сами истово верили в скорую победу коммунизма во всём мире и поднимались на пулемёты со словами Коммунисты, вперёд!
Весьма немногочисленные, на окружающих такие просветлённые фанатики, горящие Идеей, оказывали, тем не менее, колоссальное влияние. Идущие рядом бойцы сами начинали верить, готовые жертвовать своей жизнью ради того, чтобы дать шанс Светлому Будущему.
Бойцы не становились святыми и продолжали строить планы на будущее. Просто если нужно, они шли грудью на штыки, не надеясь выжить. Затем, чтобы жила страна и народ — по новому, более справедливо…
— Подтянись, ребята! — Проскакал вдоль колонны Скобелев, картинно восседая на белом коне. Алекс хмыкнул тихонько, вот же… как ни крути, а некоторым личностям прямо-таки суждено войти в Историю!
Нельзя сказать, что Белый Генерал[2] обладает прямо-таки неоспоримыми достоинствами, но яркая харизма и качества выдающегося лидера наличествуют. А своеволие, вождизм и выпячивание собственного Я во времена революционные могут оказаться полезны. По крайней мере, на данном этапе времени.
Хмыкнув ещё раз, Фокадан неторопливо проехался вдоль обоза, не столько проверяя повозки и людей, сколько показывая — всё идёт штатно, беспокоиться не о чем. Пообщавшись с подчинёнными, тронул пятками конские бока и порысил к Михаилу Дмитриевичу, стараясь двигаться по обочине, где уже подсохла весенняя грязь, и вовсю лезла из земли яркая зелень.
— Всё в порядке? — Властно поинтересовался Скобелев, включая Альфу.
— В порядке, Михаил Дмитриевич, — не стал ершиться Алекс, — настроение у моих обозников и сапёров самое бодрое.
— Ну и славно, — величаво кивнул Белый Генерал, отпуская бывшего консула.
* * *
После высадки англичан в Петербурге, Конфедерация не стала медлить, тотчас объявив Британии войну. Не то чтобы Юг мог оказать значимую помощь, особенно если вспомнить о господстве на море Флота Её Величества, но оттянуть на себя часть вражеских ресурсов южане посчитали правильным.
Без сильной России всё равно не выжить, что хорошо понимали не только в Конфедерации, но и в Мексике. Союз двух держав, направленный против САСШ и Британии, вопреки опасением попаданца, оказался без значимых подводных камней.
Максимилиан не стал требовать невыполнимого, связывая младшего союзника кабальными обязательствами. По мнению Фокадана, такое отношение окупится стократно. Характер южных джентельменов таков, что сердечная приязнь к Благородному Соседу скажется на взаимоотношениях самым благоприятным образом.
Крепким оказался и союз с Россией — настолько, что Лонгстрит вполне официально стал заместителем Скобелева, а Фокадан занял пост, который назвал для себя Начальник по всему. Обоз, инженерные части… даже контрразведку пришлось ставить!
Не одному ему, а в том числе, разумеется. По крайней мере, попаданец знал о таком явлении не только теоретически, но и сталкивался с ним по службе. От командования контрразведкой (странная и очень мутная идея Скобелева) удалось увернуться, ограничившись длительной писаниной. Но от должность консультанта начальника контрразведки Северной Армии (и бывшего полицмейстера Великого Новгорода) не отвертелся.
В эти времена присутствие иностранцев на службе Российской Империи пусть и выходило постепенно из моды, но встречалось частенько, и как помнил попаданец, вплоть до Октябрьской Революции. А уж офицеры из союзного государства и вовсе нормально!
Конфедератов провели по бумагам так хитро, что они выходили не столько заместителями, сколько наблюдателями и консультантами. Разницы, собственно, никакой, но для бюрократов и дипломатов, как выяснилось, имелась.
— Что дочка? — Поинтересовался подъехавший Фекленко, знакомый ещё по европейской войне.
— Благополучно, спасибо, — заулыбался Фокадан, — Как раз намедни письмо получил. Здорова, скучает… университет стала посещать, как вольнослушатель!
— Ишь ты, — уважительно крутнул головой офицер, — малая ведь совсем, а университет? В отца пошла!
Видя, что Алекс не спешит хвастаться далее умом дочки, майор перевёл разговор, поинтересовавшись делами былой столицы.
— В Москве Бакланов да Хлудов с купечеством жёстко власть взяли, никаких беспорядков. Сволоту хитровскую как вычистили, так и вовсе — старожилы говорят, что спокойней стало в древней столице.
— Слыхал я такое, — задумчиво кивнул головой немолодой майор, выдернутый из отставки, — но признаться, не слишком верилось.
— Почему же? Преступность, особенно организованная, существует ровно до тех пор, пока в её существовании заинтересованы власти. Это я вам как бывший глава Береговой Охраны говорю. И как друг Фреда Виллема, бывшего начальника полиции не самого маленького города.
— Даже так? — Озадачился Станислав Иванович, отмахиваясь от слепня, — полагаете, Долгорукову они выгодны были?
— Долгорукову или кому ещё, но выгодны, — подтвердил Фокадан, — вы же не считаете, что в верхах ангелы Господни сидят?
— Скорее наоборот, — желчно усмехнулся Фекленко, дёрнув ртом.
— Вот этим наоборот и требуется порой… всякое. Кто на девочек молоденьких падок, а кто и на мальчиков. Гашиш, иные удовольствия сомнительного характера. Другим нужны людишки для грязных дел, ещё что. Вот и получается, что на словах осуждают, а на деле даже честнейшему чиновнику этакая выгребная яма под боком хоть иногда, а потребна.
— Пожалуй, — согласился майор, кривясь в злой смешке, — а после победы что-то изменится?
— Смотря кто победит, — очень серьёзно ответил Фокадан, глядя в глаза собеседнику, — смотря кто.
Фекленко медленно прикрыл глаза, толковать слова конфедерата не требовалось. Романовы… это сейчас они нужны как символ, а вот после… нужно как следует подумать.
Конфедерация сделала свою ставку на хунту. Времена перемен требуют сильных людей у власти — тех, кто доказал своё право на неё. Сакральные же правители хороши в мирное время, ну а во времена испытаний можно вспомнить столь же сакральные обычаи, берущие своё начало едва ли не из каменного века.
Во времена перемен на алтарь ложились представители династии, а иногда и вся династия целиком. Смерть их умиротворяла разгневанных богов… или служила предостережением новым правителям…
… но обычно помогало.
* * *
