—Коралл! И такой восхитительный оттенок! —
воскликнула она. — Спасибо. Это то, что я хотела.
—Думаю, он будет красиво смотреться вот с этим,
тетя, — сказала Элси и положила Аделаиде на колени
платье из тяжелого черного шелка.
—А вот это дополнение, — добавила Роза, вручая
кружевные воротничок и манжеты.
—Роза, как это мило! И даже маленький Хорас несет тете подарок! — воскликнула она, когда мальчик вложил ей что-то в руку.
—Это всего лишь коробка для открыток, но мама сказала, что она вам понравится, тетя Ади.
—Да, она очень красивая. Дай мне обнять и поцеловать милого мальчика, который не забыл о своей тете — старой деве.
—Старой деве! Аделаида, что ты говоришь? — сказала Роза. — Никакая ты не старая дева! Подумать только: так говорит о себе девушка двадцати шести лет! Это же полный абсурд. Разве не так, дорогой?
—Ты несомненно права, — ответил мистер Динсмор. — Эй, Джим, Като и остальные, несите сюда чемоданы и коробки. Мы хотим распаковать их и посмотреть, что внутри.
—О, да! — сказала Аделаида. — Мне так хочется
увидеть милые вещицы, которые вы привезли. Мама,
Анна и я надеемся, что ты, Роза, и Элси порадуете нас
новинками моды.
—Да, мы обновили в Филадельфии весь свой осенний и зимний гардероб. Мы предпочитаем филадельфийский стиль нью-йоркскому. Как знаешь, в Филадельфии не терпят крайностей. Кроме того мне, как уроженке Филадельфии, вполне привычен простой стиль. Но мы привезли множество моделей и из Нью-Йорка: мы ведь знаем, что Анна любит яркое. Но сначала пусть Элси покажет свои платья. Мне, дорогая, не терпится показать твоей тете элегантные шелка, которые мы с папой помогли тебе выбрать. Надеюсь,
Аделаида, в ближайшие дни ты увидишь одно из этих
платьев на Элси.
—У нее настолько здоровый цвет лица, что она может носить что угодно, — добавила Роза в полголоса,
когда они последовали за Элси в ее комнату. — Она
одинаково хороша как в бледно-голубом, так и в пурпурном или в нежно-розовом. У нее столько нарядов, что можно подумать, в новом сезоне она не будет пропускать ни одной вечеринки.
Элси поначалу с готовностью начала показывать
своей тете новые наряды и рассматривать наряды Розы. Однако спустя некоторое время отец Элси заметил, что она сидит на краю дивана с уставшим и унылым видом. Две старшие леди в это время увлеченно обсуждали шелка, сатины, бархат, кружева, ленты, перья и цветы. Элси была бледна. Отцу больно было видеть ее унылый отсутствующий взгляд.
—Ты очень устала, доченька, — сказал он, присаживаясь рядом с ней и нежно гладя ее по золотисто-коричневым волосам. — Иди приляг на часок-другой. Сон пойдет тебе на пользу.
—Я не хочу уходить, пока здесь тетя Аделаида, папа, — сказала она, глядя на него с улыбкой и пытаясь
казаться бодрой и радостной.
—Не переживай об этом. Теперь ты сможешь увидеться с ней в любой день. Иди, тебе нужно отдохнуть, — и взяв Элси за руку, он отвел ее наверх и помог поудобнее устроиться на диване в ее комнате.
—Такая шляпка будет Элси очень к лицу, — отметила Аделаида, продолжая беседовать с Розой. Оглядевшись, она увидела, что ее племянницы нет в комнате, и сказала:
—О, ее здесь нет.
—Папа увел ее, чтобы она прилегла отдохнуть, —
сказал маленький Хорас.
—Роза, Элси что-то беспокоит? — спросила Аделаида, понизив голос.
—С ее здоровьем все в порядке. Но ты же знаешь,
как мы заботимся о ней. Она такая хрупкая и нежная!
—Но ведь с ней что-то не так? Она больше не похожа на того радостного, беззаботного ребенка, каким
была до отъезда. Хорас, — она повернулась к отцу Элси, который как раз вошел в комнату, — не могу ли я узнать, что с Элси? Думаю, ты вряд ли любишь ее намного сильнее, чем я.
—Бесспорно, ты любишь ее очень сильно, — ответил он с вялой улыбкой. — Да, я расскажу тебе, — и он объяснил, в чем дело. Вначале он был краток, но затем все больше углублялся в подробности, отвечая на вопросы и замечания Аделаиды.
Она глубоко и искренне сочувствовала Элси, однако была уверена, что брат ее поступил разумно. Все ее негодование было направлено против Артура и Эджертона.
—И Элси все еще верит этому мерзавцу? — спросила она.
—Да. Ее любящая, доверчивая натура отказывается
принять доказательства его вины. Только ее искреннее
повиновение отцовской власти помешало ей стать
жертвой этого человека.
—Она очень хороший ребенок, послушный и покорный тебе, Хорас.
—Лучшего и быть не может, Аделаида. Я бы только
хотел, чтобы послушание было для нее всегда легким
и приятным делом.
—Надеюсь, дорогой, там есть что-то и для меня? —
спросила на следующее утро Роза у мужа за завтраком.
Тот как раз просматривал почту, принесенную слугой
Джоном.
—Да, здесь есть одно письмо для тебя: от твоей мамы. Элси, ты узнаешь этот почерк?
—Нет, папа, он мне совершенно не знаком, — ответила она, взяв в руки протянутое ей письмо. На конверте было указано ее имя и адрес.
—А адрес на штемпеле тебе о чем-нибудь говорит?
—Нет, сэр. Не могу сказать наверняка, но, по-моему,
я никогда не переписывалась ни с кем из этого города.
—Что ж, открой и посмотри, от кого оно. Но сначала закончи завтрак.
Элси положила письмо рядом со своей тарелкой, недоумевая, от кого оно могло прийти. Пока же она вернулась к еде, рассеяно слушая выдержки из послания, полученного мистером Динсмором. «Оно определенно не от Эджертона. Этот почерк сильно отличается от того, каким была написана записка в Лэнсдэйле», — размышляла она.
—Ты еще не открыла свое письмо, — проговорил
отец, увидев, что она взяла письмо и встает из-за стола. — Сделай это сейчас. Я хочу узнать, кто его написал. Но не читай его, пока не увидишь подпись, — добавил он, отводя ее в соседнюю комнату.
Элси села на диван. Отец встал рядом с ней. Пока Элси вскрывала конверт и извлекала из него письмо, она чувствовала на себе взгляд отца. Она просмотрела страницу. Взглянув на подпись, замерла в удивлении и замешательстве. Ее лицо густо покраснело. Заметно дрожа, она подняла на отца умоляющие глаза. Он нахмурился и протянул руку.
—Ох, папа, пожалуйста, позволь мне прочесть
его, — прошептала Элси дрожащим голосом. Взгляд ее
был таким же молящим, как и голос.
—Нет, — сказал отец. Его взгляд был непреклонно
повелительным.
Элси молча передала ему письмо и отвернулась, тихо рыдая.
—Оно не стоит ни одной твоей слезинки, доченька, — сказал он, садясь рядом с ней. — Я сразу же отправлю его обратно, не читая. Если только ты не захочешь, чтобы я прочел его.
—Нет, папа.
—Очень хорошо. Я не буду. Но, Элси, разве ты не
видишь теперь, что Эджертон способен подделать почерк другого человека?
—Да, папа. Но это не доказывает, что он поступил
так и в том случае, который ты имеешь в виду.
—И он поступил честно, использовав свой талант,
чтобы усыпить мою бдительность и искусить тебя к
обману и неповиновению, да?
—Он не совершенен, папа. Но я не могу поверить,
что он такой плохой, каким ты его считаешь.
—Тот слеп, кто не видит, Элси. Но помни, — и его
голос из раздраженного стал суровым и властным, —
что в этом вопросе я требую повиновения.
—Да, сэр, — сказала она, и встав, быстро вышла из
комнаты.
—Постарайся быть с ней терпеливее, дорогой, —
сказала Роза, оказавшаяся безмолвным, но неравнодушным свидетелем этой сцены. — Она и так достаточно страдает, бедняжка.
—Да, я знаю. И мое сердце обливается кровью. Но
она упрямо не хочет видеть самые очевидные доказательства порочности этого парня! Временами это становится несносно. Мне больно видеть, как она страдает. И эта боль делает меня терпимым к ее глупости.
—Я понимаю. Но не будь с ней суров. Она не заслуживает такого обращения, поскольку совершенно покорна твоей воле.
