Господи Всевышний! Вильгельмина вдруг испытала острое чувство ужасной утраты. Мой брат мертв. Его нет.
— Я в порядке, — сказала она наконец. Она должна была сказать так, это нужно было прежде всего ей самой. — Джоханнес прожил долгую жизнь. Он был прекрасным человеком.
— Да, я знаю, — сказала Джулиана. Вильгельмина взглянула на Мэтью Старка. Он с непроницаемым видом наблюдал за Джулианой. Но она чувствовала напряжение, исходившее от него. Он не сдвинулся с места, хотя по всему было видно, что его единственным желанием было подойти к Джулиане. Ох, подумала Вильгельмина, ведь он уже почти влюбился в девочку.
Темные глаза остановились на старой женщине.
— Вы — тетя Джулианы? Вилли, не так ли?
— Вильгельмина. — Ее голос прозвучал ясно и уверенно. Теперь нужно идти до конца. Найти Хендрика. Помешать ему. Она будет всегда скорбеть о брате, но потом, когда останется одна. А пока, похоже, предстоит сделать кое-что еще. Хендрик… Какое предательство ты замыслил на этот раз? — Меня зовут Вильгельмина Пеперкэмп.
— Еще одна Пеперкэмп. Сестра Катарины и Джоханнеса?
— Да. Я живу в Роттердаме.
— Вы знаете, зачем ваш брат поехал в Амстердам?
— За алмазами. — Ложь пришла сама собой. У нее нет оснований доверять этому американцу и что-либо рассказывать ему. — А я приехала покормить его кошку.
— Неужели вы проделали такой путь только для того, чтобы покормить бедную киску? Ладно, пусть, как вам угодно. Если не хотите, можете мне ни черта не рассказывать. Я сам узнаю все, что нужно. Я хочу попросить вас только об одном одолжении — езжайте-ка вы домой. Обе. Нечего вам впутываться в это дело.
— Мы всегда будем помнить о вашей заботе, мистер Старк, — невозмутимо ответила Вильгельмина. Она ненавидела, когда ей указывали, что делать. — Но это вы принесли нам плохие новости, так что я думаю, именно вам нужно бы поторопиться уйти.
— Хорошо. Вам известно что-нибудь о Хендрике де Гире?
— Tot ziens, мистер Старк.
— То есть?
— То есть, до свидания.
Старк перевел тяжелый взгляд на Джулиану.
— Вы хотите, чтобы я ушел?
Джулиана несколько секунд смотрела на него, и Вильгельмина увидела в глазах племянницы сомнение. «Господи, помилуй! — подумала она. — Джулиана сейчас скажет ему „нет"! Ах, что все это значит?»
Но Джулиана мужественно кивнула.
— Да, думаю, вам лучше уйти.
Мэтью, не сказав ни слова, развернулся и вышел. Вильгельмина, стоя рядом с племянницей, смотрела ему вслед, пока он спускался по ступеням крыльца.
— Тяжелый человек, — заметила она.
— Да. Но я не уверена, что мы поступили благоразумно, просто так отпустив его, тетя Вилли. Он что-то знает, и он не сказал нам об этом.
— И мы знаем кое-что, о чем не сказали ему. Разве нет?
— Да, но… — Она упрямо выпятила подбородок. — Не знаю, как вы, тетя Вилли, но я не намерена просто уехать домой и забыть обо всем. И пошел он к черту, этот Вермонт.
— Вермонт? А что там, в Вермонте?
— Там безопасно. Там я могу сделать вид, что ничего не знаю. Туда меня хочет отправить мать.
— М-да. Но есть вещи, от которых не спрячешься. Ну что, пошли?
— Куда? Мне бы хотелось поехать за Старком в Америку.
— И я бы тоже поехала.
— Но у вас нет паспорта.
— Есть. Когда-то я собиралась поехать в Нью-Йорк навестить твою мать, но потом передумала.
— Почему?
— Она приехала сама.
— Понятно. Паспорт у вас с собой?
— Да. Сегодня утром, когда я собиралась в Антверпен, я подумала, а вдруг мне придется отправиться в Нью-Йорк и встретиться с твоей матерью. — Хендрик, мелькнуло у нее в голове. Неужели опять он? Вдруг она почувствовала страшную усталость и поняла, что годы все-таки берут свое. — Пошли. Мы должны убедиться, что за нами нет слежки.
Она отдала угря домовладельцу, который незаметно все это время стоял рядом с ними, и сказала ему, что придет попозже, чтобы уладить дела брата.
— Что случилось? — спросил мистер Деккер. Он явно ничего не понял из их разговора. — Где ваш брат?
Она посмотрела на бельгийца и спокойным, ясным голосом сказала:
— Он умер, мистер Деккер. Джоханнеса больше нет.
Глава 15
На лице американского сенатора Сэмюэля Райдера было прекрасно отработанное выражение задумчивого превосходства, когда он поверх орехового стола смотрел на кресло, обитое темно-красной кожей, в котором сидел помятый, пепельно-бледный, усталый, старый Хендрик де Гир. От него несло потом и джином. Райдер не испытывал к нему ни капли сочувствия. Помощники предлагали ему вызвать охрану — даже настаивали на том, чтобы он разрешил им позвонить, — но сенатор отказался. Он приказал, чтобы де Гира припустили к нему в офис — в тихое, казенное обиталище одного из американских сенаторов.
Офис находился в том же кабинете, где раньше сидел Сэмюэль Райдер-старший, долгое время занимавший сенаторское кресло от штата Флорида. Сэм, после того как сам был избран в сенат, вынес отсюда все — стол, ковры, кресла, воспоминания. Все до последнего карандаша. Он оставил только портрет. Портрет был написан незадолго до смерти Райдера-старшего. Зловещий образ отца, детские голубые глаза и пугающая проницательность которого навсегда отпечатались в памяти знавших его людей, нависал над столом, за спиной сына, так чтобы Сэму-младшему не приходилось все время сталкиваться с ним взглядом.
— Вы точно знаете, что у Джоханнеса Пеперкэмпа не было камня? — переспросил Райдер, пытаясь скрыть панику, охватившую его после краткого, бесстрастного отчета Голландца о недавних амстердамских событиях. — Он должен быть у него!
— Я тоже так думал, — спокойно возразил Голландец.
Ты убил его? Райдера жег этот вопрос, но он не задал его, сказав себе что технические детали работы де Гира его не касаются. Он облизнул пересохшие губы и провел пальцем по краю полированного стола из орехового дерева. Он избегал бесстрастного, проницательного взгляда Голландца, словно это могло оставить его в стороне от событий, запущенных им самим.
— Тогда у кого же он? — спросил Райдер.
— Ни у кого. Менестрель потерян — если он когда-либо существовал.
Райдер захлопнул записную книжку.
— Он должен существовать, и никак не мог потеряться!
— Почему? Потому что вам так хочется?
— Проклятье! Вы хоть понимаете, что это значит?
Голландец устроился в кресле поглубже; казалось, он в любой момент может заснуть — или умереть. Он уже был свободен от всех обязательств.
— Это значит, что вам придется разработать другой план, чтобы достать деньги для Блоха, — сказал он. — Вы — умный человек, сенатор Райдер, и что-нибудь придумаете. Теперь, когда нет Рахель Штайн, вы уже не можете командовать мной. Даже если бы я знал, где найти Менестреля, я больше не считаю себя обязанным искать его для вас. Если бы я узнал о ее смерти раньше, то ни за что не поехал бы в Антверпен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
