Мелисанда старалась не смотреть в насупленное лицо мальчика. Ей вдруг стало жаль мужчину, бедняка, взявшего на свое попечение избалованного богатого мальчишку. Она почувствовала жалость ко всем бедным людям, вынужденным угождать богачам.
– Спасибо тебе, – обратилась она к Раулю, – за то, что проводил меня вниз.
Лицо мальчика просияло, хмурость как рукой сняло.
– Аu revoir, мадемуазель. Завтра я буду вас искать.
– Всего доброго. Аu revoir.
Мелисанда торопливо зашагала к Плейди-Бич, а добравшись туда, покинула берег, вскарабкалась по крутой тропке, уводящей от моря. И услышала, как кто-то засмеялся и окликнул ее по имени.
Она узнала голос Фермора.
– Что это за друг у вас, мадемуазель? – спросил он, неторопливо шагая ей навстречу.
– Друг?
– Я оказался невольным свидетелем вашей встречи. Узнал, что вы пошли к мисс Пеннифилд и отправился навстречу. Я стоял на вершине скалы и видел вас с вашими друзьями.
Ее охватило приятное чувство, к которому примешивалась тревога. Мелисанда испытывала его всякий раз, оставаясь наедине с Фермором.
Он подошел совсем близко.
– У вас такой вид, словно я горгона и собираюсь обратить вас в камень.
Она отступила назад и быстро проговорила:
– Как странно, что они оказались французами, и что я наткнулась на них вот так, случайно.
– А как это произошло?
– Я спускалась со скалы, сбилась с дороги. И тут мальчик выбрался из пещеры, где играл в разбойников, и помог мне сойти вниз.
– Затем отвел вас к папаше?
– Он ему не отец – троюродный брат.
– Быстро вы ознакомились с их генеалогическим древом. И я вижу, совсем не скучали в обществе троюродного брата.
– А вы, оказывается, очень зоркий.
– Я зорок как ястреб… когда дело касается вас.
– А я чувствую себя с вами как полевая мышка, на которую вот-вот налетит хищная птица. Выбросьте это из головы. Я не из тех, кого хватает и уносит ястреб. А сейчас я спешу домой. И так уже припозднилась.
– Вы провели чересчур много времени со своими новыми друзьями, мышка-норушка. Я бы даже сказал – мышка-ворчушка, вы становитесь сварливой.
– Очень хорошо, что вы так считаете. Мышки-норушки – милые создания, а сварливые мышки не настолько милы. Возможно, ястребы не слишком на них падки.
– На них спрос еще больше. А знаете ли вы, что лучшие из ястребов славятся терпеливостью?
– Вы все еще думаете о том предложении, которое мне сделали?
– Я постоянно о нем думаю.
– Как… даже сейчас… когда назначен день вашей свадьбы?
– Свадьба – это совсем другое дело.
– Да, вы мне все очень ясно объяснили. А интерес но, Каролине вы тоже объяснили?
– Не будьте глупенькой сварливой мышкой, пора повзрослеть. Конечно, Каролина ничего об этом не знает.
– А что, если я ей расскажу? Запомните: еще раз попытаетесь подкараулить меня наедине, я так и сделаю.
– Что?! – воскликнул он беспечно. – Это шантаж?
– Вы – самый дурной человек из всех, кого я встречала в своей жизни. Даже предположить не могла, что бывают настолько дурные люди.
– Значит, настало время вам об этом узнать. Но в ваших силах меня исправить. Вы просто обязаны это сделать. Если вы полюбите меня, вернее, если признаетесь, что меня любите, – ведь вы, конечно же, меня любите, – то увидите, какой я замечательный… какой хороший, нежный, преданный.
– Мне нужно поторопиться домой.
– Думаете, я за вами не поспею?
– Я предпочла бы идти в одиночестве.
– А я предпочитаю пойти вместе с вами.
– Вы когда-нибудь считаетесь с желаниями других людей? Или всегда делаете только то, что вам заблагорассудится?
– Ну а вы сами? Поступаете ли вы так, как хотят другие? Будь в вас то самое бескорыстие, которого вы ждете от меня, вы бы сказали: «Да, я знаю, что мне не следует так поступать, но раз я ему нужна, то обязана сделать приятное. Это и есть бескорыстие, а я ведь такая хорошая, такая добрая – к тому же, не такая это большая жертва с моей стороны, ведь мои собственные желания ничего не значат».
– Вы все передергиваете. До чего же вы ветреный. Знай Каролина, каков вы на самом деле, ни за что бы вас не полюбила.
– Но вы ведь меня любите, несмотря на все, что вам обо мне известно.
Мелисанда пошла быстрее, но Фермор тоже прибавил шагу, тогда она бросилась бежать.
– Так вы долго не выдержите… слишком уж тут крутые тропки. – И он схватил девушку за руку.
– Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне!
– Довольно командовать, – засмеялся Фермор, наблюдая, как Мелисанда дергает руку, стараясь освободиться. – Вот видите, это бесполезно. Если начнете сопротивляться, то выбьетесь из сил, и только, а ведь мы здесь совсем одни. Можете сколько угодно звать на помощь – кто прибежит сюда? Ваш храбрый маленький разбойник и этот красавец, троюродный брат, далеко отсюда. А если они и услышат, то решат, что вызволять вас из моих рук – совсем другое дело, чем провести по горной тропке. Так что вы в моей власти.
– Вы все время говорите неправду.
– Нет. Это вы притворяетесь. Не делаете различия между тем, чего хотите, и тем, чего, как вам кажется, следует хотеть. Когда я сказал: «Вы в моей власти», глаза ваши засверкали от этой мысли. Думаете, я не понимаю! Потом вы ведь сможете сказать: «Я ни в чем не виновата!» Ну, разве это не наслаждение! Когда тебя принуждают к тому, что ты так долго не решалась сделать! Что может быть лучше? Доставить вам это удовольствие? Я так сильно вас люблю, что испытываю сильнейшее искушение ублажить подобным образом.
– Вы говорите самые жестокие и циничные слова, которые я когда-либо слышала. Я даже не знала, что бывают такие люди, как вы.
– А откуда вам было знать? Как долго вы пребываете в миру? А мы ведь не бродим по монастырским угодьям и не соблазняем благочестивых монашек.
Фермор отпустил руку Мелисанды, и она снова пошла быстрым шагом.
– Давайте, наконец, поговорим серьезно, – сказал он, нагоняя девушку и вновь беря ее за руку, – нам так редко удавалось встретиться наедине. В конце недели я уезжаю в Лондон. О, да вы огорчены…
– Нет, я очень рада. Это самая хорошая новость для меня за последнее время.
– Да, та трусиха, которая сидит в вас, ликует, но разве это настоящая Мелисанда? Нет, не верю. На самом деле вы огорчены. Но горевать не стоит – нужно только проявить здравый смысл. Скажите, что собираетесь делать, когда уедете отсюда?
– Это мое дело.
– О, да будьте же разумны – пусть это станет моим делом!
– Я не представляю, как оно может стать вашим.
– Вам нужно покровительство.
– Я сама способна за себя постоять.
– Говоря, что вы нуждаетесь в покровительстве, я употребляю данное слово в его светском значении. Вы можете постоять за себя, прибегая к своему уму, но ум подскажет вам, что без посторонней помощи невозможно обеспечить себя всем, что необходимо в жизни. Поэтому вам нужен покровитель.
