- Предложение соблазнительное, да и Роберт будет весьма доволен. Но у меня нет уверенности, что он не сойдет с рельсов без присмотра.
- Бен, по воле обстоятельств юноши взрослеют и за один день. О какой опеке ты говоришь? Мерин и Джон?
- Не знаю. — Бен только пожал плечами, но на выходе из квартиры вернулся к этой теме: — Ты прав, там его и на аркане не удержишь.
Несколько минут Наум простоял у окна, наблюдая за отъезжающей машиной и пытаясь планировать свои дальнейшие действия.
- Наум Григорьевич, что за спешность такая? У меня на сегодня расписана каждая минута, — голос Ивана Сергеевича был сух и официален.
- Дело срочное, и мое сообщение не займет много времени. Но не по телефону.
Уговоры и препирательства заняли еще несколько минут, однако, в конце концов, Наум удосужился его рукопожатия.
- Что за пожар, дорогой соотечественник? Какие-то неприятности?
- Не думаю, чтобы это можно было оценить как неприятность, скорее — неожиданность. Случилось то, что раньше или позже должно было произойти: я улетаю домой, в Москву.
- То есть, как?! — Брови Ивана Сергеевича поползли вверх.
- Получил разрешение Скотленд-Ярда.
Брови вернулись на место, лицо приобрело каменно-безразличное выражение, и лишь замедленная или ускоренная дробь карандаша по столешнице свидетельствовала, что начальник думает. Наум держал паузу, ожидая малоприятную ответную реакцию.
- Разрешение полиции еще не означает вашей высылки из страны. Мы продлим визу.
- Я не прошу об этом.
- Ваше желание фактор важный, но не решающий. Мне бы не хотелось возвращаться к теме нашей первой встречи и напоминать о долге перед государством.
- Мой долг я выполняю более успешно там, на Родине, где я делаю то, что лучше всего умею. — Наум понимал, что разговор, вероятней всего, фиксируется на пленку.
- Не сомневаюсь в ваших профессиональных способностях, но в данном случае это не главное, и позвольте нам решать, как действовать в подобной ситуации. — Иван Сергеевич наклонился над столом, приблизив окуляры к лицу собеседника, пытаясь, очевидно, таким образом усилить эффект своих слов.
- И, тем не менее, я пришел проститься с вами и выказать свое уважение. Наши встречи были для меня хорошим уроком. — И, помолчав, добавил: — Поучительным и запоминающимся.
- Ну что вы за упрямый человек, Наум Григорьевич! — Иван Сергеевич откинулся на спинку кресла и стукнул кулаком по подлокотнику. — Неужели вы не понимаете, что там, в Москве, вас пригласят куда следует и благодарности не выскажут.
- Все зависит от того, какую информацию вы им передадите.
- Не понял. Поясните, пожалуйста.
- Я имею в виду, что работал под вашим руководством весьма старательно, в точности выполняя поручения, а если что- то и не получилось, то вина организационная.
Иван Сергеевич расцвел в улыбке, встал и подошел к бару.
- Что-нибудь выпьете?
«Хрен его знает, что нальет» — подумал Наум и отказался.
- А я иногда балуюсь пивком. Да вы уже знаете мою слабость! Так что вы говорите — виноват организатор? Забавно. Я готов отставить все срочные дела и послушать. — С бутылкой пива и фужером он сел напротив Наума.
- Я, уважаемый Иван Сергеевич, дилетант в вашей профессии, но и мне показались удивительными некоторые действия.
Глаза за окулярами зажмурились от первых глотков пива.
- Думаю, что странными они могли показаться не только мне. Как прикажите реагировать, если посольство цивилизованной страны оставляет в беде своего подданного? Не покажется ли подозрительным, что ни одного официального обращения не было подано в защиту своего гражданина, хотя бы для выяснения сути дела.
- Откуда вам известны такие подробности?
- От комиссара Скотленд-Ярда. И в то же время, упомянутый господин неоднократно посещает посольство, задерживаясь там по нескольку часов. Если же присовокупить к этому область и уровень его научных интересов, то, согласитесь, внимание соответствующих английских спецслужб обеспечено.
Иван Сергеевич слушал внимательно, не проявляя признаков волнения или раздражения.
- Ваши рассуждения не лишены логики, дорогой соотечественник, хотя, на основании приведенных фактов, выводы сделаны слишком категоричные. Или у вас имеются доказательства в их пользу?
- Думаю, что есть. Я не спрашиваю, какова ваша официальная должность при посольстве — наверняка вполне мирная, — но нет ли у вас сомнений, что по каким-то объективным или субъективным причинам кто-то в Англии не верит в это?
- Почему вас так это интересует?
- Потому, что за нами велось наблюдение.
- Где, когда?
- В кафе «Фронт-энд-Феркин».
- Факты, пожалуйста.
- После нас там побывали люди, интересовавшиеся подробностями у нашего с вами официанта. — Наум был уверен, что так было, потому что иначе и быть не могло.
- Что-нибудь еще?
- Есть. Не кажется ли вам подозрительным, что комиссар Шоу на допросах весьма активно интересовался моими встречами и беседами с Кимом Форби?
Иван Сергеевич неопределенно пожал плечами, демонстративно акцентируя свое внимание на остатках пива в фужере.
- Эти факты для вас недостаточно убедительны? В Москве, если меня пригласят для объяснений, надеюсь, профессионально оценят все детали нашего с вами неудавшегося мероприятия.
Хозяин кабинета грузно встал, подошел к бару и достал еще одну бутылку пива. Несколько секунд он стоял спиной к собеседнику, не двигаясь, затем раздались странные звуки, напоминающие вздохи с придыханием или икоту; вначале тихие, постепенно усиливающиеся, и, вдруг, затряслись его плечи, голова. Иван Сергеевич оперся рукой о бар, отчего мелко задребезжали рюмки на верхней полке, и все это вместе напоминало трагическую сцену из провинциального водевиля.
«Плачет. Или, не дай Бог, истерика больного человека!» — мелькнула мысль у Наума, не решающего предпринять что- либо.
Иван Сергеевич медленно повернулся к столу, и, к своему изумлению, Наум увидел, что тот смеется. Да-да, смеется искренне, заразительно, до слез.
- Выпейте все-таки, Наум Григорьевич. Вам полезно будет расслабиться, чтобы спокойнее обсудить создавшееся положение.
- Водку, если можно.
- Можно, конечно. Как вы смотрите на рюмку «Посольской» в посольстве? — Иван Сергеевич улыбнулся своему каламбуру, наверняка уже не раз звучащему в стенах этого заведения. — Уж коль вы нарушили мои планы, — продолжал он, — давайте спокойно обсудим ситуацию и расставим точки над «і». Вы назвали себя дилетантом в том, чем я занимаюсь, и абсолютно правы. Это естественно, и, надеюсь, вы не обиделись на мое подтверждение. Но в том, чем вы вынуждены были здесь заняться, профессионализм был как раз и не нужен. Все, что я расскажу сейчас, должно остаться в стенах этого кабинета; человек вы умный и прекрасно понимаете, насколько это серьезно.
Не так уж много людей прибывает сюда из нашей страны или, как говорят, из-за «железного занавеса», так что каждый может оказаться на контроле. Ваш визит, как можете догадаться, не остался без внимания, потому что вы являетесь известным специалистом в области, которая входит в круг так называемых стратегических интересов каждой цивилизованной страны. Во-вторых, вы оказались в центре внимания благодаря несчастью, случившемуся в вашей семье. Ну, а в наших интересах было еще больше подогреть внимание соответствующих английских органов к вашей персоне.
Наум уже начал догадываться о том, что последует далее, и откуда-то изнутри начала подниматься волна возмущения и злости, которой ни в коем случае нельзя было позволить вырваться наружу.
- Налейте еще водки! — Это прозвучало, скорее, как требование, нежели просьба.
- С вами приятно иметь дело — все понимаете с полуслова. Но у меня имеется продолжение, позвольте договорить до конца и воспринимайте случившееся философски, без эмоций, иначе.
Что может быть иначе — догадаться нетрудно, памятуя возможности заведения, где Наум имел несчастье находиться.
- Есть такое понятие — «подсадная утка»; термин охотничий, но и мы его зачастую используем, а смысл близок: ловкостью или, если вам больше по душе — обманом, заставить «жертву» действовать в твоих интересах. Вы видели, как действуют боксеры? Несколько обманных движений, чтобы противник раскрылся для удара? Ну, а если ближе к действительности, то нас, я имею в виду нашу с вами Родину, весьма интересуют достижения ваших коллег из Англии; смею уверить, что и противная сторона не менее активна в этом вопросе. ваш приезд в страну представился счастливым случаем, и, с Божьей помощью, началась Игра. Мы ни в коем случае не надеялись, что вам станут известны какие-нибудь секретные сведения от Кима Форби — это было бы наивно, но кое в чем, все- таки, удалось преуспеть. О чем конкретно идет речь, естественно, я не в праве информировать вас — профессиональная тайна, но намекнуть — возможно: методы контроля, если хотите — слежки, ранее не известные нам лица, ее осуществляющие, системы связи и другие, небезразличные для нас детали. За это вам спасибо, и жаль, что все так быстро кончилось. Давайте выпьем еще, на посошок. — Но прощаться Иван Сергеевич не торопился, и Наум почувствовал, что разговор еще не закончен. — Не могу понять два факта: как им удалось так быстро выйти на «Фронт-энд-Феркин», и почему так скоро выпускают вас из страны? Может, на что намекнете, Наум Григорьевич? Покопайтесь в памяти.
