– Какого черта, Белинда Кэди! Какого черта! Если ты все еще сомневаешься во мне после этой ночи, после этого утра, – тогда, возможно, между нами и впрямь нет никакой любви! – Он накрыл ртом ее губы, но в этом поцелуе не было ни любви, ни нежности. Злость переполняла его, и Белинда жалобно застонала от его беспощадного натиска. Наконец Джастин отпустил ее, глаза его прищурились. Голос звучал резко. – Я простил тебе то, что ты нарушила свое первое обещание, забияка. Но прошлой ночью ты поклялась кое-чем еще – и опять обманула мое доверие. Если ты и впрямь считаешь меня таким негодяем, как явствует из твоих слов, то я не стану тебя разубеждать. Более того, – он язвительно улыбнулся, – я дам тебе возможность до конца прочувствовать, какой я мерзавец. – Он толкнул ее обратно в кресло и грубо расхохотался. – Приятного тебе дня, моя любовь. Думаю, он на многое раскроет тебе глаза.
С этими загадочными словами он круто повернулся и вышел из столовой.
Белинда сидела неподвижно. Она была настолько подавлена, что даже не расплакалась. Сейчас она испытывала даже не гнев – просто никак не могла поверить, что Джастин обошелся с ней так грубо, так жестоко. Белинда почти полчаса просидела совершенно убитая, снова и снова восстанавливая в памяти ужасную сцену. Слабый голос нашептывал: «Ты потеряла его», на что другой голос насмешливо отвечал: «Ну и дурочка же ты – он тебе никогда и не принадлежал». Волна отчаяния, зародившаяся где-то в самой глубине ее существа, прокатилась по ней, и она содрогнулась. Вместе с этой дрожью пришла ярость – жгучая, клокочущая, слепая. Белинда схватила стоявшую перед ней фарфоровую тарелку и запустила ею в конец стола, туда, где еще недавно сидел Джастин. На какой-то миг она испытала облегчение от того, что фарфор разлетелся вдребезги.
Из прихожей в комнату влетела миссис Гэвин.
– Господи, что же тут…
Белинда прошла мимо нее, слишком разгневанная, чтобы извиняться или что-то объяснять. Она взлетела по лестнице к себе в комнату и там с размаху плюхнулась на кровать.
– Я ненавижу тебя, Джастин Гардинг! – кричала она тонким голоском снова и снова, до тех пор пока у нее не застучало в висках, а лицо не залили слезы. Жалко, что кузен Джонатан не арестовал его и не высек!
Издав очередной яростный вопль, она мгновение спустя резко обернулась: в комнату ворвалась миссис Гэвин, бледная и расстроенная.
– Мисс, мисс, пожалуйста… что все это значит? Успокойтесь! Вы заболеете…
– О нет, я не заболею! Болеть из-за него? Нет, я не доставлю этому негодяю такого удовольствия! Я лучше умру! – надрывалась Белинда, совершенно не думая о здравом смысле.
Она подхватилась, проскочила мимо миссис Гэвин, пулей слетела вниз и выбежала на улицу через парадную дверь. Белинда совершенно не представляла, куда направляется, – просто мчалась куда глаза глядят, повинуясь неукротимому порыву. Но вдруг она налетела на невысокого жилистого человека с густыми русыми волосами. Он выставил вперед руки и схватил ее, когда она бежала по двору.
– Пустите меня! – закричала Белинда яростно. – Прочь с дороги!
– Одну минутку, госпожа! – воскликнул человек. Он оглядел ее с некоторым изумлением, и, понизив голос, спросил: – Куда это вы собрались, госпожа Кэди?
– Откуда вам известно мое имя? – спросила она, вырываясь. – И кто вы такой?
– Саймон Фостер. – Мужчина сорвал с головы коричневую фетровую шляпу. – Очень рад познакомиться, мэм. Джастин попросил меня Присмотреть за вами. После вашего вчерашнего бегства он решил больше не искушать судьбу. – Фостер подозрительно покосился на нее: – Так куда вы собрались? Разве вы не понимаете, госпожа, как опасно вам разгуливать по Бостону? Ведь вас разыскивают власти, и не только они. – Он кивком указал на сурового джентльмена в алом плаще и тяжелых ботфортах, который в этот момент проходил по Оливер-стрит, внимательно глядя по сторонам. – Совсем ни к чему привлекать к себе внимание – особенно с вашими рыжими волосами. Стоит вам показаться в городе, и кто-нибудь непременно вас опознает.
– Мне все равно, – бросила она, но при этом понизила голос и поглядела на человека в алом плаще. – Я не хочу быть узницей в этом доме! Тем более если моим тюремщиком будет Джастин Гардинг. Я скорее умру на Холме виселиц, чем позволю ему удерживать меня здесь для своей забавы.
Саймон бросил на нее быстрый взгляд:
– Не так уж все плохо, госпожа. Я в этом уверен. Давайте-ка пройдемся к конюшням и потолкуем немного. Вы можете поведать мне о своих горестях – я хороший слушатель. Моя сестра, когда у нее что-то не ладилось, всегда бежала ко мне излить душу. Положитесь на меня – я сделаю все, чтобы вам помочь.
Белинда, сама не зная почему, покорно отправилась за ним. Было в его простых, бесхитростных словах, в его открытом лице нечто располагающее к доверию. Теперь, немного поостыв, Белинда и сама поняла, каким безрассудством было для нее показаться на улице. Как заметил Саймон, ее рыжие волосы – слишком запоминающаяся примета, по которой в ней тотчас признают ведьму, сбежавшую из деревни Сейлем. Ей следует вести себя поосторожнее, а иначе она и вправду окажется на Холме виселиц. А Белинда – как бы она ни храбрилась на словах – этого очень боялась. Так что она позволила отвести себя к конюшне, небольшому строению, располагавшемуся за домом, возле векового дуба. В конюшне было темно и холодно. Среди нескольких лошадей, находившихся в стойлах, Белинда заметила жеребца, на котором обычно ездил Джастин. Саймон проследил за ее взглядом.
– Хозяин поехал в карете, – произнес он поспешно, отвечая на непрозвучавший вопрос. – Этим утром он кое-кого встречает на пристани.
– Ну да – того самого таинственного гостя. – Белинда нахмурилась. Внезапно она взглянула на стоявшего перед ней человека, и до нее стал доходить смысл сказанного им чуть ранее. «Моя сестра, когда у нее что-то не ладилось, всегда бежала ко мне излить душу». Сестра Саймона. Элизабет Фостер, женщина, повешенная в тот день, когда Белинда приехала в Сейлем.
– Мне… мне очень жаль вашу сестру, – проговорила она вдруг, подняв на него свои огромные, полные тревоги глаза. – Я… видела, что они с ней сделали… Это было ужасно, и я хочу, чтобы вы знали… я вам очень сочувствую.
– Да, Джастин пересказал мне то, что вы об этом говорили. Спасибо вам. – Добродушное лицо Саймона исказилось от гнева. – Проклятые ублюдки! Повесить Элизу как ведьму! Да я в жизни не знал девушки более приветливой и доброй, чем она! Я вам вот что скажу, госпожа: окажись я там в нужный момент, спалил бы всю деревню дотла, но не дал бы Элизу в обиду!
– Я верю, вы бы это сделали, – кивнула Белинда. – Здесь нет вашей вины, Саймон. Откуда вам было знать, что там творится.
