– Я сбежала из Сейлема потому, что меня собирались арестовать. За колдовство, – спокойно произнесла она.
Джастин стиснул бокал с бренди.
– Как это случилось, черт возьми? – спросил он, и глаза его грозно засверкали.
Тогда она рассказала ему все: про Люси, про ребенка в пруду и, наконец, про кузена Джонатана. Когда она закончила, Джастин подошел к ее креслу, взял за руки и рывком поднял.
– Этот чертов старый дурак! – проревел он. – Надо было прикончить его, прежде чем покидать Сейлем.
– Нет, Джастин, не говори так. Теперь все уже позади. До тех пор пока меня не нашли, я в безопасности. Но что делать с Люси? Я хочу завтра написать Генри Марчу в Филадельфию – может быть, он ей поможет.
– Конечно. – Джастин нахмурился. – Как только рассветет, я отправлю с письмом одного из своих людей. Он взял Белинду за подбородок. – Я должен извиниться перед тобой, забияка. Мне следовало дать тебе возможность объяснить, почему ты нарушила свое обещание. Но представив, как ты скиталась по лесу, по дорогам, совсем одна… – Он сокрушенно покачал головой. – Как подумаю, что могло с тобой случиться, меня в дрожь бросает.
– Не страшнее того, что ожидало меня в Сейлеме, – возразила Белинда. Она презрительно тряхнула головой. – И почему мужчины так недооценивают женщин? – поинтересовалась она. – Каждый наш день полон лишений – рабская зависимость и покорность, изнурительная, монотонная работа, такая же трудная, как у любого мужчины. Женщины намного сильнее, чем ты можешь вообразить, Джастин.
Он усмехнулся, легонько теребя огненный локон, упавший ей на плечо.
– Ты доказала это, лисичка, – признал он. – К моему огромному облегчению. Если бы ты не оказалась столь храброй и выносливой, мы могли бы никогда больше не встретиться. О чем я бы очень сожалел.
Он наклонился и коснулся губами ее губ, но Белинда оттолкнула его.
– Нет, Джастин. Не нужно. У меня тоже есть несколько вопросов, на которые тебе придется ответить.
– Вот как? – Он с досадой поднял бровь.
– Да! – Гнев помог ей сдержать свой порыв и не поддаться Джастину. – Кому принадлежит это красивое платье? – Она в волнении провела по тонкой, как паутинка, юбке. – И все прочие наряды, которые миссис Гэвин этим утром повесила в мой гардероб? Я хочу знать!
– Естественно, они принадлежат тебе, Белинда. – Он улыбнулся. – Это подарок. В знак моей… привязанности.
– Ты не знал, что я появлюсь! Эта одежда уже была в доме! Кому она принадлежит? – выкрикнула она.
Джастин помрачнел и нахмурил брови. Эта несносная маленькая задира одолела его своими вопросами. «Ладно, мы еще посмотрим, чья возьмет, – подумал он с ожесточением. – Я расскажу ей правду. Но время и способ выберу сам, когда достаточно подготовлюсь к этому».
– Думаю, Белинда, достаточно разговоров для одного вечера. Ты измотана, перевозбуждена, и тебе пора лечь в постель.
– Не раньше чем ты скажешь мне… Ой, что ты делаешь?
Не успела она опомниться, как Джастин подхватил ее на руки, словно пушинку, и понес к лестнице. Белинда пыталась вырваться, но безуспешно.
– Пусти меня! – надрывалась она и колотила его в грудь, но тщетно. Ярость охватила Белинду. А ведь миссис Гэвин или кто-то еще из слуг может увидеть ее в таком унизительном положении! – Джастин Гардинг, я предупреждаю вас!..
Не обращая никакого внимания на ее вопли, Джастин быстро пронес ее вверх по широкой лестнице и зашел в спальню, которую она прежде не видела. Это была просторная комната с высоким потолком, роскошной бронзовой кроватью, огромной дубовой горкой у стены, парой дубовых кресел с черно-золотой вышивкой на сиденьях, стоявших перед широким кирпичным камином, и великолепным турецким ковром на полу. На горке стояла серебряная кружка, на ореховом столике в углу – маленькая плоская фляга, окна были задрапированы золотыми гобеленами с черными шелковыми кистями. Элегантную обстановку освещало лишь золотисто-оранжевое пламя очага.
Джастин уложил ее на кровать, но Белинда тут же привстала. К ее досаде, он уже принялся стаскивать сапоги, за которыми моментально последовали желто-коричневый плащ и рубаха из тонкого голландского полотна. И вот уже на нем остались только черные бриджи. Мускулы играли на его поблескивающем бронзовом торсе, перекатывались на предплечьях, когда он, скрестив руки на груди, лениво поглядывал на нее. Белинда зашипела, как кошка, и соскочила с кровати.
– Нет! О нет, Джастин Гардинг! Так легко ты не добьешься своего! Во всяком случае, до тех пор, пока не ответишь на мои вопросы!
– Я отвечу на твои вопросы, когда смогу это сделать! – бросил он в ответ и сделал шаг вперед. – То есть позже. Много позже.
Белинда в бешенстве бросилась к двери, но он преградил ей путь и сомкнул пальцы на ее тонких запястьях.
– Не нужно со мной драться, забияка, – произнес он посмеиваясь. – Тебе ведь все равно меня не одолеть. А я хочу лишь отпраздновать наше воссоединение. Ты ведь не станешь против этого возражать?
– Конечно, стану! – Она пнула его ногой и яростно забилась, стараясь вырваться из его железной хватки, но Джастин лишь усмехнулся, всколыхнув ее волосы своим дыханием.
– Отпусти меня, Джастин! Я… я ненавижу тебя! Он оттащил ее назад и, толкнув на кровать, придавил сверху своим могучим телом.
– Лгунья. – В его голосе, хотя и негромком, зазвучали стальные нотки. – Я сейчас докажу тебе, что ты лгунья.
Он прижал свой рот к ее рту, губы его были теплыми и жадными. Белинда почувствовала, как ее затягивает в бурный, манящий водоворот, из которого нет спасения. Джастин покрыл поцелуями ее веки, брови, кончик носа и вернулся ко рту. Заставив ее разомкнуть губы, он вторгся языком в сладостную глубину ее рта, словно пробуя на вкус. Хотя его мощное тело придавливало ее, его поцелуи были нежными, как летний дождь. Белинда сопротивлялась изо всех сил, но все было тщетно. Она не могла избавиться ни от него самого, ни от того огня, который он в ней разжег. Постепенно она вся затрепетала от возбуждения. Приятное тепло разлилось ней, смывая волю к сопротивлению, подобно тому как стремительный прилив поглощает песок. Тихий стон сорвался с губ. Джастин с усмешкой приподнял голову, глаза его блестели, словно расплавленное серебро.
– Нет, – упрямо прошептала Белинда, но глаза и тело уже выдавали ее.
Увидев, как лицо ее озарил румянец желания, Джастин отпустил ее руки – лишь для того, чтобы взять в ладони ее грудь, скрытую муслином цвета морской волны. Сильные пальцы Джастина ласкали ее соски через тонкую ткань, и Белинда опять застонала, возбуждаясь помимо своей воли. Он принялся расстегивать изящные перламутровые пуговицы ее платья, но маленькие позолоченные петельки не поддавались. Он выругался вполголоса:
