– Как же это?! – Вскочив вперился взглядом в Стаса Андрей, от волнения заикаясь. – Как прекратил? Как распался? – Не отводя от Стаса взгляда отступая как от самого страшного морока. – Врешь! – Андрей отрицательно закачал головой. – Не может этого быть. Что бы несколько каких-то мразотников собрались и отменили Страну?.. А люди? Люди-то куда смотрели?! Армия? Весь трудовой народ?!
Андрей ошалело переводил взгляд со Стаса на Петра.Стас глядел в сторону. Петр смотрел на Стаса с прищуром, и во взгляде его была жалость и разочарование. Он в свое время не успел увидеть, как коллапсирует страна, но совсем не намного с этим разминулся, и потому хоть примерно, но представлял, какие настроения предшествуют прекращению существования стран.
– Да не кричи ты на всю округу. – Стас хмуро крутил в глазах свое кольцо. – Да я и сам в то время еще только из пеленок вылез, Наверно… взрослым тогда казалось, что так будет лучше.
– И народ?… Весь?… – Задыхался Андрей. – А армия-то куда смотрела? Когда спускали красный флаг?! Офицеры!? Советские офицеры? Неужто все как один предали? Они же все присягу давали! Ведь знамя на колене целовали, скоты! Не могли же они все подстилками оказаться?! И какие-то… слякотные рыла, сообщили всем что разбирают страну на части. Плюют на нашу советскую конституцию… нерушимость границ… И никто из военных в них пулю не положил?!
Стас помассировал шею сзади.
– Понимаешь… Не все так просто. В стране тогда наступил кризис. Вроде как с едой становилось туго.
– С едой… – Андрей помотал головой. – Плохо с едой… А мы что же, по-твоему в окопах жировали что ли? Мы всей страной годами жилы рвали, чтоб фашиста остановить. – Он вдруг каким-то рывком сел на землю, и опреся рукой, чтоб не упасть. – Я Таню оставил. Я женится на ней… Мы оба хотели. Она меня ждала. Я же каждое её письмо… Я на том берегу сдох в окопе. Но мы зубами рвали немчуру!!! А вы… они… Что же, испугались чуть затянуть пояса. И вот за это я воевал?.. Фима, мой второй номер… Бекти… там… кровью… Я за эту гребанную войну несколько полных составов взвода похоронил! А они просто смотрели как отменяют нашу страну. Не захватили даже. От-ме-ни-ли. Слово-то какое. Отменили…
– Ты понимаешь, не все там так просто было. Вам проще было.
– Проще?! – Андрей выдохнул так, что едва легкие не отхаркнул.
– Ну не проще, извини. Не так я сказал. Яснее. Вам яснее было. Вот война, враг, он напал. А в девяностые… Мне отец как рассказывал. Понимаешь, народ-то и не мог сообразить. Почему войны нет, и советский строй, как говорят, самый прогрессивный и передовой. и идет от успеха к успеху. А в магазинах тем временем все меньше товаров и продуктов становилось. И только рожи партаппаратчиков в телевизоре все жирнее. Как будто эти партийные в одном измерении живут, а народ в другом. Партаппаратчик – это тогда самое ругательное слово было. Конечно копилось на власть недовольство. А партаппратчикам и самим у в СССР не нравилось У них к тому моменту уже своя отдельная от народа жизнь была, со своими магазинами, курортами и прочим. Единство народа с партией только в лозунгах осталось. Но партаппаратчики тоже были недовольны. У них-то конечно бананы в магазинах всегда были, в отличие от народа. Но они же на запад ездили. А там их принимали всякие миллионеры, со своими особняками, виллами, машинами, вертолетами личными. И аппаратчики на их фоне себя убого чувствовали. На родине все же еще советские законы действовали, и всех привилегий у них только жалкая казенная дачка, авто, да спец паек. Масштаб не тот. А им казалось, что они гораздо больше го достойны. Ведь элита, а живут чуть лучше чем все. А на западе элита вон как высоко. Понимаешь? Некоторые говорят, что партаппаратчики специально в стране кризис устроили, чтобы на волне народного недовольства все к своей пользе поменять… Народу казалось, что убери советскую власть – и они все в блестящих машинах, и все магазины жратвой завалены. А аппаратчикам, что убери ту же власть – и они с личными заводами, и прочим. Всем казалось, что они могут получить больше – разница только в масштабе.
– Ну и когда стали партапаартчики СССР ломать, так народ им не мешал, наоборот, помогал даже. Это только потом выяснилось, что партаппаратчики раздербанят страну на части, а все предприятия которые строил народ, присвоят себе. И на вырученные деньги будут у них, и виллы, и вертолеты, и бляди. В стране капитализм. А народ…
– А что народ? – Бесцветным голосом спросил Андрей.
– Кто как смог. Кто побойчее – неплохо живет. Кто помешковатей – в нищете. И вроде сперва казалось, что так и справедливо. Тот бойкий – ему и успех. А тот тюфяк, – так ему и по заслугам. Естественный отбор такой, без уравниловки. Так нам внушали. Только почему-то потом оказалось, что при таком естественном отборе у нас обвалилась вся медицина, образование и промышленность.
– Не прошла значит, медицина и промышленность ваш отбор? – Горко поинтересовался Андрей. – Хорош он у вас, видать!.. Ну а дальше как?
– Лет через двадцать после разлада Союза мы уже мало что сами могли производить. Только нефть и газ за рубеж продавали.
– Слушай, но ведь так нельзя! – Завопил Андрей. – Вы же ничего не оставите потомкам! Как же так?!
– Можно. И знаешь, ничего. Весело даже. А что недра продаем – так вроде даже предмет для гордости. По телевизору постоянно рекламу лукойла и газпрома показывали.
– Луко… Газпрома?
– Ну да, это сокращение от "газовая промышленность", эта компания как раз недра на экспорт продавала. Вот и показывали рекламу, мол, Газпром, государственная компания, народное достояние… Сообщали что, газпром и лукойл помогают детям, спонсирует образование и спорт…
– Подожди, совсем ты меня запутал. – Андрей с больным видом затряс головой. – Зачем государственная компания которая продает газ, помогать детям? А профильные-то государственные службы, которые должны заниматься детьми, они что делают?
– Ну, не знаю. – Пожал плечами Стас. – Не справляются наверно.
– Почему?
– Слушай, ну не знаю… – Стас нервно улыбнулся. – Наверно, денег у них нет. Они-то газ не продают…
– Да… А у нас, знаешь, справлялись. У нас беспризорности вообще не было. После империалистической и гражданской войн, она наплодилась. Понятно, отцов убило, расцвела безотцовщина. Так всех детей государство пристроило, дало образование, в люди вывело. И спортом у нас в стране мог заниматься любой. Сколько разных кружков и секций для детей. – Андрей вытер лоб. – А вы там… развалили государство, которое всем гражданам давало образование, для того чтобы создать торгашескую гос-компанию, которая якобы от щедрот, помогает получать образование только малой части детей, как кусок брошенный со стола… То есть ваши тамошние правители-капиталисты развалили государственное образование, но ставят себе в заслугу что помогают получать образование хоть кому-то при помощи непрофильной шарашкиной конторы торгующей газом? И хвастают этим по телевизору? И вы это хаваете!? Стас, – кто из нас болен? – Андрей впился глазами в Стас. – Слушай, скажи мне что ты соврал. Нет, не соврал. Пошутил? Да? Неудачно?
Стас засмеялся, как ворон закаркал.
– Это я еще тебе не пошутил про девочек-проституток, про наркоманию, про тотальную коррупцию, про произвол крупных работодателей, про постоянный рост цен… Да. У меня еще много шуток. Все и не упомнить.
– Так как же вы там живете? На что надеетесь?
– Ну… – Стас замялся. – До того как пошел полный развал многие надеялись… Знаешь, на то все как-нибудь наладится, само собой. Что самый главный в стране, – у нас его президент называют – так вот надеялись, что он может… ну, не знает, обманывают его недруги. А вот как узнает… Или там, что он все знает, и скоро все поправит. Что мол, есть у него какой-то тайный план.
Смех был оглушительным. Саркастическим. И глумливым.Стас и Андрей повернули головы. Смеялся Петр, с повизгиванием, и чуть ли не слезами из глаз.
– А-ха… ха… – он пытался отдышаться, и что-то сказать, но не мог, и только тянул руку. – Простите, великодушно… – Господа-офицеры. Но вот это, – про то что батюшка-царь не знает… А бояре от него скрывают народные беды… И как только царь узнает, так уж порядок наведет… О простите ради бога. Я где-то уже это слышал. Там, у себя, в начале двадцатого века. У вас там, Стас, и царя-то давно нет. А люди которые веруют в благостного батюшку – есть. О, нет слов. Нет слов… Увы, люди не меняются.
Андрей оторвал взгляд от выдохшегося в веселой вспышке Петра, и снова посмотрел на Стаса.
– Ты сказал, что после распада было несколько войны. – С кем?
– Да, было с кем… Как Союз развалился, наплодилось бандитов. Знаешь, на Кавказе целая бандитская республика сформировалась – Чечня. Её замирили, как раз пока я рос. Но Кавказ так и не остывал потом до конца. Террористы, сепаратисты… Грузия… Было чем заняться и офицерам. Да и нам потом, как подросли, дело нашлось…
