– Да… А у нас, знаешь, справлялись. У нас беспризорности вообще не было. После империалистической и гражданской войн, она наплодилась. Понятно, отцов убило, расцвела безотцовщина. Так всех детей государство пристроило, дало образование, в люди вывело. И спортом у нас в стране мог заниматься любой. Сколько разных кружков и секций для детей. – Андрей вытер лоб. – А вы там… развалили государство, которое всем гражданам давало образование, для того чтобы создать торгашескую гос-компанию, которая якобы от щедрот, помогает получать образование только малой части детей, как кусок брошенный со стола… То есть ваши тамошние правители-капиталисты развалили государственное образование, но ставят себе в заслугу что помогают получать образование хоть кому-то при помощи непрофильной шарашкиной конторы торгующей газом? И хвастают этим по телевизору? И вы это хаваете!? Стас, – кто из нас болен? – Андрей впился глазами в Стас. – Слушай, скажи мне что ты соврал. Нет, не соврал. Пошутил? Да? Неудачно?
Стас засмеялся, как ворон закаркал.
– Это я еще тебе не пошутил про девочек-проституток, про наркоманию, про тотальную коррупцию, про произвол крупных работодателей, про постоянный рост цен… Да. У меня еще много шуток. Все и не упомнить.
– Так как же вы там живете? На что надеетесь?
– Ну… – Стас замялся. – До того как пошел полный развал многие надеялись… Знаешь, на то все как-нибудь наладится, само собой. Что самый главный в стране, – у нас его президент называют – так вот надеялись, что он может… ну, не знает, обманывают его недруги. А вот как узнает… Или там, что он все знает, и скоро все поправит. Что мол, есть у него какой-то тайный план.
Смех был оглушительным. Саркастическим. И глумливым.Стас и Андрей повернули головы. Смеялся Петр, с повизгиванием, и чуть ли не слезами из глаз.
– А-ха… ха… – он пытался отдышаться, и что-то сказать, но не мог, и только тянул руку. – Простите, великодушно… – Господа-офицеры. Но вот это, – про то что батюшка-царь не знает… А бояре от него скрывают народные беды… И как только царь узнает, так уж порядок наведет… О простите ради бога. Я где-то уже это слышал. Там, у себя, в начале двадцатого века. У вас там, Стас, и царя-то давно нет. А люди которые веруют в благостного батюшку – есть. О, нет слов. Нет слов… Увы, люди не меняются.
Андрей оторвал взгляд от выдохшегося в веселой вспышке Петра, и снова посмотрел на Стаса.
– Ты сказал, что после распада было несколько войны. – С кем?
– Да, было с кем… Как Союз развалился, наплодилось бандитов. Знаешь, на Кавказе целая бандитская республика сформировалась – Чечня. Её замирили, как раз пока я рос. Но Кавказ так и не остывал потом до конца. Террористы, сепаратисты… Грузия… Было чем заняться и офицерам. Да и нам потом, как подросли, дело нашлось…
Взгляд у Андрея стал очень жестким.
– Да, я понял. Ваши офицеры спокойно смотрели как пробравшиеся во власть мрази спустили красный флаг, развалили и разграбили страну, доконали в ней образование, промышленность, медицину. Естественно в такой ситуации народились бандиты. Ты говоришь – целые бандитские республики! И ваши офицеры, дав сволочам во власти вырастить целые республики бандитов, потом поехали с этими бандитами воевать? Убивать их и умирать самим? По приказу той самой сволочи, которая все это организовала? И в то время как эта сволочь продолжала обирать народ, который офицеры клялись защищать? Ох, нечего сказать, – вот это славный подвиг! – Андрей стукнул по земле кулаком. – Слушай, ты мне одно скажи – вам – офицерам, ваша новая капиталистическая власть небось хорошо платит?
– После развала Союза лет десять армия вообще как пасынок была. Офицеры в непроглядной нищете сидели.
– Лет десять? Ну а потом?
– Потом… Ну… Да… Стали платить неплохо…
– Еще бы. Псов надо держать сытыми. Чтоб не гавкали на нового хозяина.
Стас вскочил катая по щекам желваки.
– Чтож, может ты в чем-то и прав. Но, – м-мать! – кто ты такой, чтобы судить нас? Обвиняешь нас в трусости – но ты-то чем лучше? Разве ты сам когда-нибудь вел подчиненных тебе людей менять власть в стране? Нет! Ты шел, сражался, и умирал ровно там, где тебе сказал это сделать твой главком. И мы делали ровно то же самое. Твой главком и оказался более порядочным? При нем страна строилась, а не деградировала? Это не твоя личная заслуга! Тебе повезло родится при государственнике, а нам при посредственностях и ворье. И вот ты здесь стоишь, и тыкаешь меня носом в дерьмо, как щенка! Легко маршировать в правильной колонне, если тебя с рождения туда поставили! Но не думал ли ты, – весь такой из себя правильный, красный святоша, – что будущее всегда растет на прошлом. И мое будущее, от которого ты тут ужасаешься и воротишь нос, взросло из семян посеянных в твоей распрекрасной стране! Где по твоему взросли партийные упыри, которые потом оборотились в олигархов?.. Так какого ты хлещешь меня по щекам?! На себя обротись, твою ж… Я твой очень близкий потомок!
Стас выдохся. И Андрей уловив момент тихо сказал.
– Я действительно наверно ничем не лучше. Но не думай, только, что я презираю тебя. Жалею. Всех вас. И ты прав, несмотря на то что я родился в сложное время, – мне повезло. Удивительно повезло. Наверно, я и сам не понимал как до этого момента. Из меня воспитывали свободного человека, а из вас… Из вас… – Андрей устало махнул рукой.
– А я тоже не понимаю тебя, Станислав – вдруг раздался голос Межислава и все обернулись к нему. – Ты из грядущего, я из прошедшего. Сильно изменился мир, и многое мне не постигнуть умом. Но все одно – чудно мне тебя слушать. Вроде, по твоим словам выходит, что ты недоволен своим князем. Тогда почему ты Станислав не уйдешь к другому? Если долгов между князем и кметем нет, то кметь может при всей гридне объявить, чем ему князь не угодил, и к другому князю уйти – в том бесчестья нет.
– Ну ты еще вылез!… – Возмущенно буркнул Стас. – Нет у нас, как ты называешь… князей. Один у нас князь-президент, на всю державу.
– Все одно не пойму. – Мотнул головой Межислав. – По твоим словам, и дружине и народу князь не больно-то люб. Товары и еда дорожают. Тогда почему не выйдет народ на вече, и не выгонит худого князя вон с княжения? В мое время так делали. Коли не люб князь – так народ его живо провожал до городских ворот. А на княжение нового звал. От предков завещано так, по русской правде.
– Ох… – Стас тяжело вздохнул. – Ну как тебе объяснить-то… – Не выйдет у нас так. Совсем у нас все по-другому. Совсем. Это у вас все было так просто.
– А у вас значит, сложно?
– Да, у нас сложно.
– Не в твоей ли голове все сложнота, Станислав?
– Да что с тобой говорить, древность ходячая. Динозавр!.. Все равно не поймешь…
– Я не знаю твой мир, Станислав. Но не думай, что я от того глуп. Я тоже читал многие книги, постигал историю. И вот я сейчас послушал тебя, и понял что у вас там сейчас Русь – ровно как Рим.
– Рим?
– Было такое государство, некогда могучее. Политеа тон ромэон, Слышал ли ты о таком в своем времени?
– Ну, кое-что слышал, и что?
– А то что на его заре романской державы сами романе князя-кесаря своего приветствовали взмахом руки. Время шло, и перед князем в знак почтения стали склонять одно колено. Потом стали становится на два. Потом стоя на коленях упирались лбом в пол. А еще позже к римскому князю дворня ползла извиваясь по земле как черви, и лизала ему подол платья и сапоги, как жалкие псы! И так пока от державы к одни объедки не остались!
– Это здесь при чем? У нас перед президентом даже кланяться не надо!
– Не об том я, что кланяться. А об том сколько власти правитель имеет. Что толку, если вы своему князю не кланяетесь, если он вам умы в бараний рог согнул? И не люб он вам, и постыл, и обирает, и нарочитые люди его с жиру бесятся, и службу не блюдут, – а вы только трясетесь пред ним как осенний лист. А то хуже если не трясетесь – а уж просто привыкли, и княжий произвол вам порядке вещей. Говорил я с монахами, что в ромейский Царь-град ходили, к христовым святыням, и всю ромейскую землю ногами прошли. Видели они там землепашцев духом совсем изничтоженных. Бредут, соху на себе тащат, а в глазах пустота. И все помыслы у них только об одном, – как бы сборщику подать суметь в срок отдать. Не люди это уже, а скот безвольный. Жалкий и гнилой плод на некогда цветущем древе народа ромеев. По твоим разговорам понял я, что и вас в такой же скот хотят оборотить. Али уже оборотили? И вот, ты говоришь, что ваш князья изничтожают у вас и ремесла, и лекарей, и ученых людей, что князья ваши отрокам и девкам вместо вежества и грамотной премудрости один лишь блуд в науку дают, – а у вас люди на то лишь сидят открыв рты, и ждут когда князь сам собой в ум вернется? Может телами вы и прямо перед князем своим стоите, зато разумом стелетесь перед ним как трава на ветру! В мое время на князей была управа, а в ваше нет. Значит забыли у вас русскую правду-закон!
