не было частью плана, — в отчаянии подумал я, врываясь обратно в комнату. — Зачем вообще составлять план, если люди ему все равно не следуют?»
Килиман активировал Линзы Морозильщика, выстрелив ими в сторону Бастилии. Она бросила рюкзак и вскинула кинжал, резанув им прямо по ледяному лучу. От удара кинжал разлетелся вдребезги, а рука Бастилии посинела. Но за время своего блока она успела подобраться к Клилиману достаточно близко, чтобы как следует зарядить ему в живот второй рукой.
Килиман ухнул от боли и попятился назад. Он в ярости рубанул мечом, опустив клинок прямо на Бастилию. Но она каким-то чудом смогла уклониться, и меч с резким звуком ударился об пол.
«Она такая быстрая», — подумал я. Бастилия оказалась сбоку от Килимана и со всей силы пнула его по ребрам. От удара он явно был не в восторге, но и отреагировал не так бурно, как я бы ожидал от обычного человека. Он был наполовину Оживленным; простым оружием такое не существо не убить. Это работа для Окулятора.
Когда я приблизился, Килиман развернулся и с силой вломил плечом в грудь Бастилии. От толчка она отлетела назад и упала на землю; рассмеявшись, Килиман поднял Линзу Морозильщика и направил ее на Бастилию.
— Нет! — завопил я. Но сейчас у меня был только ботинок со Стеклом Хватателя. И тогда я швырнул его в Килимана.
Линза начала светиться. И впервые в жизни меткость меня не подвела — ботинок угодил аккурат по Линзе и накрепко приклеился. Когда Линза Морозильщика сработала, ботинок оброс толстым слоем льда и стал заметно тяжелее; ко всему прочему лед заполнил его изнутри, и теперь ботинок нельзя было отключить, засунув внутрь руку.
Килиман выругался и затряс рукой. Тем временем я заметил, что до сих пор держу в руке конец растяжки, которой был обвязан ботинок. Решив, что смогу забрать Линзу Морозильщика себе, я дернул за леску.
Я и подумать не успел, что Килиман может дернуть в ответ. А ведь он был куда сильнее меня. От его рывка я потерял равновесие, и леска впилась мне в руку. Я закричал и ударился о землю, а мой Талант взял на себя инициативу и порвал нить прежде, чем Килиман притянул меня ближе к себе. Я одурело поднял голову; мои руки были по-прежнему обмотаны примерно десятью футами лески.
Килиман, наконец-то, высвободил руку и отбросил в сторону слипшиеся друг с другом Линзу и ботинок. Бастилия как раз поднималась на ноги. Без своего пиджака — который разбился во время крушения Драгонавта — она была не крепче обычного человека, а ведь Килиман засадил ей аккурат своим металлическим плечом. Чудо, что после такого она вообще могла ходить.
Килиман приподнял меч Кристин двумя руками и с улыбкой посмотрел на нас. Он, похоже, вовсе не чувствовал угрозы; но Бастилии это как будто придало еще больше решимости. Не обращая внимания на мои крики, она снова бросилась на чудище.
«И она еще называет нас, Смедри, сумасшедшими!» — с досадой подумал я, рывком поднимаясь на ноги. Когда Килиман замахнулся на Бастилию мечом, я ударил ладонью в пол, высвобождая свой Талант.
Пол потрескался. С убойным, оглушительным звуком камни рассыпались на кусочки, а секции пола превратились в черепки. Килиман как бы походя отошел в сторону, приподняв металлическую бровь при виде разверзнувшейся за ним трещины.
— И чего именно ты хотел этим добиться? — спросил он, мельком взглянув на меня.
— Чтобы ты споткнулся, — ответил я. — Но как отвлекающий маневр тоже сойдет.
В этот самый момент его схватила Бастилия.
Килиман взревел и потерял равновесие, выпуская из своей хватки меч Кристина. Когда он упал, что-то вывалилось из его кармана и скользнуло по полу.
Мои Линзы Переводчика.
Я закричал и бросился к ним. Позади я слышал, как Бастилия с ворчанием выхватывает клинок Кристина. Но Килиман оказался слишком силен. Он схватил Бастилию за ногу рукой из металлических болтов, а затем швырнул в бок, заставив выронить меч.
Она врезалась в стену с жутким, глухим шлепком. Я испуганно развернулся.
Бастилия сползла на землю. Похоже, что ее оглушило ударом. Из пореза на лбу шла кровь, а одна рука была все еще синей от ледяного выстрела. Она отдавала предпочтение правой половине тела, а когда попыталась — и не смогла — встать, ее лицо исказилось от боли. Судя по всему, дела у нее были и правда и плохи.
Килиман поднялся на ноги и снова взял в руки меч Кристина. Он потряс головой, будто приводя себя в чувство, а потом своей рукой из плоти достал еще одну Линзу. Линзу Пустотворца — ту, что притягивала к нему другие предметы.
Он направил Линзу на Бастилию. Та со стоном начала скользить по полу к Килиману, не в силах даже встать. Чудище занесло над ней меч.
Я бросился за Линзами Переводчика, которые, проехав по полу, остановились у одной из покрытой свитками стен. Я упал на колени рядом с Линзами и поспешил взять их в руки.
— Ха! — воскликнул Килиман. — Я вот-вот прикончу твою подругу, а тебя волнуют Линзы. А я-то думал, что все Смедри — отважные поборники чести. Посмотрим, переживут ли твои великие идеалы встречу с настоящей опасностью!
С секунду я простоял на коленях, повернувшись спиной к Килиману и держа в руках Линзы. Я знал, что не могу их отдать. Даже за собственную жизнь или жизнь Бастилии…
Я оглянулся. Бастилия остановилась прямо перед Килиманом. Она лежала на полу с закрытыми глазами и едва не дышала. Он занес меч ее матери для последнего, смертельного удара.
Как раз об этом я вас и предупреждал. Сейчас будет то, что вам не понравится. Но вы уж извините.
Я метнулся к выходу из комнаты.
Килиман захохотал еще громче.
— Я так и знал!
И тут я в спешке споткнулся. Оступился на неровной земле и упал лицом вниз; Линзы Переводчика выскользнули из моих пальцев, ударились о каменный пол и, кувыркаясь, улетели прочь.
— Нет! — завопил я.
— Ага! — воскликнул Килиман, а затем развернул Линзы Пустотворца к упавшим Линзам Переводчика. Те оторвались от пола и прыгнули прямиком ему в руку. Я проследил за летящими Линзами, встретившись взглядом с глазами Килимана — человеческим и стеклянным, — в тот самый момент, когда он радовался собственной победе.
А потом я улыбнулся. Думаю, примерно тогда же он заметил, что Линзы потащили за собой леску, которая была
