Тони едва удержался от улыбки: старинная подруга его матери — Хелена, герцогиня Сент-Ивз — была неисправима и, как всегда, непреклонна. Это была не женщина, а стихийное бедствие в юбке, и горе тому, кто осмеливался сказать ей «нет».
Он повернулся к Алисии.
— Уважаемые леди — миссис Алисия Каррингтон. Миссис Каррингтон, позвольте представить вам Хелену, герцогиню Сент-Ивз, и леди Горацию Кинстер. После того как Алисия сделала подобающий в таких случаях книксен, Хелена порывисто взяла ее за руку.
— Ваша сестра просто восхитительна — впрочем, это теперь уже всем известно, — но я уверена, что и вы заслуживаете не меньшего внимания общества.
Алисия улыбнулась:
— Прежде всего я хочу устроить сестру.
Хелена посмотрела на нее с явным недоумением, а. леди Горация с улыбкой сказала:
— Моя дорогая, должна вас предупредить: вы можете не думать о себе, но джентльмены все равно будут думать о вас. В сущности, — тут она посмотрела на Тони, — я нисколько не сомневаюсь, что они уже о вас думают.
При разговоре с такими женщинами единственно верный способ поведения — вежливо пропускать их колкости мимо ушей. Тони так и поступил, и дамы, немного поболтав с Алисией, отправились беседовать с другими гостями.
Не успела Алисия привести мысли в порядок, как уже две другие надменные матроны остановились рядом. Тем не менее Тони по-прежнему не отходил от нее, сохраняя полную учтивость и галантность.
Он был очень благодарен Хелене, которую знал с самого детства. Разумеется, ее поступок был заранее продуман. Когда все видят, что вас принимают в высшем свете, то это уже само по себе является социальной гарантией безопасности — в этом случае всевозможным слухам будут верить гораздо меньше. Так постепенно Алисия и Адриана приобретали социальный статус, поколебать который можно только лишь очень неблагоразумным поведением, а значит, теперь на социальном фронте Тони мог чувствовать себя гораздо увереннее.
Что же касается других фронтов, там такой уверенности у него не было.
— Здравствуйте, миссис Каррингтон.
Тембр этого голоса чуть не взбесил Тони. Он обернулся и увидел, как какой-то щеголеватого вида джентльмен с непослушными белокурыми кудрями подошел к Алисии, однако по выражению ее лица было ясно, что она не собиралась подавать ему руку. Каким-то образом этому франту удалось ускользнуть от бдительного взгляда Тони, что лишь усилило его неприязнь. Джентльмен выпрямился и, улыбнувшись Тони, небрежно произнес:
— Ваш покорный слуга, лорд Торрингтон! — После чего снова повернулся к Алисии. — Только что с вами беседовала моя мать — это она сообщила мне ваше имя. Ну а я — Гарри Кинстер.
Алисия, облегченно вздохнув, улыбнулась в ответ:
— Очень рада познакомиться с вами, сэр.
Тони понадобилось всего несколько секунд, чтобы восстановить логическую цепочку. Гарри Кинстер — человек с невинными голубыми глазами и хищной хваткой. Гарри был признанным наездником, легендарным жокеем, задирой и волокитой, который вполне заслуженно носил прозвище Демон.
Разговаривая с Алисией, Гарри излучал то самое пресловутое обаяние, которым так славились Кинстеры.
— Меня сюда притащила родительница. Теперь, когда мы все, наконец, вернулись с войны, наши матери и тетушки, кажется, полны решимости переженить нас, чтобы поскорее сбыть с рук.
— В самом деле? — Алисия ответила ему вежливым взглядом, исполненным скептицизма. — А что же вы сами? Неужели женитьба нисколько вас не привлекает?
Он снова посмотрел ей в глаза, однако на этот раз уже не с таким невинным выражением.
— Думаю, пока нет.
Скрытый смысл этих слов звучал как предупреждение. Неожиданно Гарри насторожился:
— Кажется, вальс уже начинается…
К удивлению Алисии, Тони тут же крепко схватил ее за руку.
— Действительно, ты прав: спасибо, что напомнил. — Он учтиво улыбнулся Алисии и привлек ее к себе. — Миссис Каррингтон обещала этот танец мне.
И тут же над головой Алисии скрестились взгляды голубых и черных глаз. Маска вежливости на лице Тони явно что-то скрывала — возможно, это была форма мужского соперничества.
Наконец Гарри Кинстер в некотором удивлении приподнял брови:
— Да, да, понимаю. — Он ухмыльнулся и помахал рукой в знак прощания. — Очень жаль, но все равно желаю вам приятных скачек, моя дорогая!
Однако прежде чем Алисия успела ответить на это странное замечание, Тони утащил ее прочь, увлекая в бурлящий водоворот кружащихся пар. Зал был переполнен танцующими гостями, и им пришлось держаться друг к другу так близко, что она ощущала исходившую от него соблазнительную ауру, о которой он, возможно, даже не подозревал.
Алисия отвела взгляд в сторону, решив отвлечься и подумать о чем-нибудь другом.
— А что это он имел в виду? — вдруг спросила она у Тони. — Почему пожелал мне «приятных скачек»? Этот Кинстер даже не знает, умею ли я ездить верхом…
Тони некоторое время продолжал недоуменно смотреть на нее, и Алисия никак не могла понять, что его так удивило.
— Он предположил, что умеете, — сказал, наконец, виконт довольно вяло и пожал плечами. — Сам он превосходный наездник, поэтому, наверное, только об этом и думает…
Затем он плотно сжал губы, словно давая понять, что больше не хочет говорить на данную тему, и стал смотреть вперед, ведя ее между танцующими парами.
Молчание освободило внимание Алисии, и все ее чувства обострились. Она ощутила внутренний жар и испуганно взглянула на виконта, опасаясь, что покрасневшие щеки и затуманившийся взгляд выдадут ее, позволят ему прочесть ее мысли и откроют внезапно вспыхнувшее желание.
Их взгляды встретились, и ее желание отразилось в его глазах. Они словно остались одни во всем зале и двигались в пустом пространстве, наполненном лишь сексуальной энергией, погибая от неудержимой страсти, окутывавшей их со всех сторон и обжигавшей кожу.
Наконец музыка стихла, но им по-прежнему не хотелось останавливаться, отрываться друг от друга, возвращаться обратно. Еще труднее было вернуться к прежнему спокойствию, скрывать все, что происходило между ними и в душе каждого из них.
Однако им надо было продолжать играть свою роль, поэтому они медленно, с беспечным видом прошли по залу, и Алисия заняла свое привычное место неподалеку от Адрианы и ее поклонников.
Тони стоял рядом с ней, испытывая почти невыносимую боль от неудовлетворенного желания. Он с трудом приходил в себя. Все, больше никаких вальсов до тех пор, пока не заиграет совсем другая музыка в гораздо более интимной обстановке.
По окончании бала они с Джеффри проводили сестер к выходу. Адриана подала руку Джеффри, и тот, наклонившись к ней, что-то прошептал, затем попрощался с Алисией, которая была очень рассеяна и вообще не заметила этого маленького происшествия.
