– Что вы об этом думаете? – спросил Сивере, оборачиваясь к Терезе.
– Я не хочу смотреть, – ответила она.
– И не смотрите, – согласился он, вновь заворачивая труп в мешковину. – Но мне ясно, что это было не простое убийство, а – ритуальное. Так, кажется, закалывают животных, когда хотят сделать мясо более сочным. Но в Древнем Египте и Ассирии так действительно убивали во время жертвенных обрядов. И не только быков. Вот, собственно, и все, что мне хотелось узнать.
– Уходим? – спросила Тереза, заметно побледнев.
– Погодите.
Александр Юрьевич остановился возле тела Комамберова, затем перешел к трупам тетушек.
– До чего же отвратительна смерть, – произнес Сивере. – Особенно вблизи. Но хорошо, что и мне будет когда-нибудь безразличен чужой взгляд.
– Это родовое проклятие Прошянов, – негромко сказала Тереза. – Проклятие монастыря.
– Вы считаете, что корни нынешних преступлений следует искать в одиннадцатом веке? – спросил Александр Юрьевич. – Вновь вернулся карлик-горбун? Только вооруженный современными технологиями? И сегодняшней злобой дня?
– Нам надо уходить, – в голосе женщины слышался страх.
– И вы верите в эти сказки? Надо бояться живых, а не мертвых, к тому же давно истлевших в прах.
– Прошлое возвращается, – возразила Тереза.
– Это так, но все равно ничему не учит людской род.
Сказав это, Сивере как бы поставил точку в их бесполезном споре. Но в это время дверь в погреб открылась, и прозвучал еще один голос, язвительногневный:
– Те-ре-за! Ко мне!
Это был Тошик Полонский.
5
За весь день, с тех пор как он покинул Анну на рассвете ради дурацкой дуэли, Сиверсу не удалось перекинуться с ней даже парой фраз. Но он надеялся, что и нынешняя ночь пройдет столь же восхитительножарко, как и предыдущая. Кроме того, Александр Юрьевич рассчитывал, что она объяснит значение своих странных слов: «Я следила за тобой в Москве». Да еще со «слугами»…
Что это – поэтическая метафора влюбленной женщины или сия фраза имеет под собой какой-то реальный смысл? В последнее верилось с трудом. Что представлял собой невзрачный историк в Москве и зачем кому-либо вообще понадобилось за ним следить? Нонсенс.
Ужин протекал мрачновато. Тошика Полонского не было видно, его жены – тоже. Жареных цыплят подавали побитые сыновья хозяина, вино стояло в кувшинах на столиках. «Не случилось ли чего с Терезой?» – подумал Сивере, поймав вопросительный взгляд Анны Горенштейн. В этот момент к нему за столик присела Оленька Дембович. Он равнодушно пожал плечами, будто намекая Анне, что и сам недоволен этим обстоятельством.
– Не рад? – спросила Оленька. Анна надменно отвернула голову.
– Сиди уж, – проворчал Сивере. На закуску появилось лобио. Трапезная постепенно пустела. Вскоре ушла и Анна, словно невзначай задев рукой плечо Александра Юрьевича. Это был знак: она ждет.
– А ты делаешь успехи, – сказала Оленька, от которой было трудно что-либо утаить.
– Ты тоже, – усмехнулся Сивере. – Я ведь догадываюсь, из-за чего произошла драка во дворе. Вернее, из-за кого. Есть такое понятие: блуждающая самка.
Оленька засмеялась. Смех ее был как колокольчик.
– Верно, из-за меня. Эти дурачки думают, что они что-то для меня значат, коли хоть раз я позволила получить им удовольствие. Кроме информации – мне от них ничего не нужно. Поверь, детородные органы и темперамент почти у всех мужчин одинаковы. Разницы нет. Особи мужского пола глупы, как пни.
– Ну уж?
– Точно-точно. Скажу тебе больше: я переспала тут со всеми мужчинами, включая пару-тройку стариков. Даже князя Романова соблазнила. Нам нужен результат, как говорил Стас, а страсть – лучший способ развязывать языки.
– Ты несешь ахинею, – проговорил Александр Юрьевич, но все же склонен был поверить ее словам. – И чего же ты добилась? Выяснила, у кого этот загадочный футляр?
– Пока нет, – отозвалась она, с хрустом доедая крылышко. – Дело времени. Хотя его и остается все меньше и меньше. Трупы-то множатся… Но зато я выяснила, кто убил твоего соседа.
– Какого? У меня на этаже их почти всех поубивали. Кроме старика Абдаллаха.
– Я имею в виду этого очкарика, самого первого. Матвея Матвеевича.
– Кто же? – не надеясь получить честный ответ, спросил Сивере.
– Братья, – коротко отозвалась Оленька. И больше ничего не добавила.
«Вот и понимай как хочешь, – со злостью подумал Александр Юрьевич. – То ли братья Афонины, то ли Вахтанг с Ашотом». Если, конечно, три старика-картежника тоже не какие-нибудь молочные братья.
– Конкретней нельзя? – спросил Сивере.
– Рано. Много будешь знать – скоро состаришься. Но чтобы польстить твоему самолюбию, добавлю одно: из всех мужчин здесь ты был самый-самый. Удовлетворительный. Правда, пингвин застрелил Стаса несколько рановато, минутой бы попозже… Вот тогда оргазм был бы полным.
– Ты откровенна. Неужели тебе ничуть не жалко своего мужа-напарника?
– Черт с ним! – махнула рукой Оленька. – Честно говоря, я бы и сама его когда-нибудь пристрелила, к этому шло. Строил из себя босса, а мозгов было маловато.
– И ты ни капельки не огорчена?
– Буду огорчена только в том случае, если сорву дело.
Она поднялась из-за столика, бросила на тарелку салфетку и упругой походкой направилась к выходу из трапезной.
– Новое поколение, – пробормотал Сивере. – Зачатое в пепси.
Он увидел, что остался один, неспешно закончил ужин, нащупал в кармане сигару Прозорова и закурил. «Странно, откуда она тут взялась? – подумал Александр Юрьевич. – Эту сигару я точно не воровал». Почувствовав легкое беспокойство, Сивере поразмыслил над тем, нет ли у него временной амнезии? Может быть, появились провалы в памяти? И он совершает поступки, о которых ничего не помнит? Уж не убийства ли?..
Неприятно похолодев, Александр Юрьевич вышел из-за столика и отправился в свою келью. Там он немного полежал на кровати, думая о том, что все тревоги и волнения сотрет предстоящая ночь любви, затем встал, переоделся, искоса поглядывая в зеркало, надушился одеколоном и лишь только подошел к двери, как в нее требовательно постучали.
– Кого еще черт принес? – с раздражением произнес он, отпирая. В полутемном коридоре колыхался огонек свечи. Черт принес Абдаллаха, одетого в белую просторную рубаху, напоминающую простыню. Из-за его спины вышли два других старика – Абарбанель и Алоиз, тоже со свечами и в таких же саванообразных одеяниях. Лица их были серьезны и сосредоточены.
– Вы готовы? – торжественно произнес Абдаллах.
– К чему? – несколько опешил Александр Юрьевич. – Что за маскарад?
– Монастырь, друг мой, – будто не расслышав, поправил Алоиз.
– Вас ждут, – выступил вперед Абарбанель. В голосе его звучала одновременно и печаль, и радость. Все это как-то не только смутило Сиверса, но ввергло в состояние прострации. Ему даже послышался где-то колокольный звон, тихий и далекий. И он подумал: «Да, это не клиника, это действительно монастырь…»
Часть третья. Монастырь
Глава 1. Венчание на царство
1
Звучали не колокола, а колокольчики, а монастырь спал или притворялся уснувшим. Ничего не понимающий Сивере вышел в коридор, куда его манили три старика со свечками. Они в своих просторных белых рубахах походили на призраков, но улыбались совсем не как привидения, а вполне доброжелательно, сохраняя все же торжественный вид. Глаза блестели как бриллианты. «Что за дьявольщина?» – подумал Александр Юрьевич, испуганно сомлев.
Он собирался на свидание к Анне Горенштейн, а тут его увлекали в какое-то таинственное действо. То, что его сейчас окружают сумасшедшие, Сивере догадался давно, но решил, что лучше не противоречить. К тому же самому было интересно узнать, что произойдет дальше. Не отрежут же, в конце концов, голову? Хотя один из стариков, кажется, именно этим видом спорта и промышлял в прошлом…
Колокольчики звенели неподалеку. И, как ни странно, в комнате тетушек Алисы и Ларисы. Да и дверь туда была отворена, выпуская на волю полоску света. Памятуя о происшедшем накануне в этой келье двойном убийстве, Александр Юрьевич застопорил шаг, не слишком желая двигаться в указанном направлении. Ему почему-то представилось, что тетушки выбрались со своими простреленными головами из погреба и сидят сейчас там, поджидая его, Янека.
– Надо, – шепнул на ухо Абарбанель. – Это самая удобная келья.
– Не сопротивляйтесь, – подтолкнул его в спину другой старик, кажется, Алоиз Тамбовский.
– Тебя ждут! – добавил Абдаллах.
И Александр Юрьевич, подавив икоту, шагнул в освещенный множеством свечей номер. Вначале из-за игры блуждающих полутеней он даже не узнал восседающих там людей – их было двое, но не тетушки Алиса и Лариса, а вполне осязаемые Анна Горенштейн и князь Романов.
