Однако постепенно разговор стал позитивным. Уайдер пригласил журналистов на следующий день посетить его штаб-квартиру в долине Сан-Фернандо, чтобы посмотреть на то, как он работает. Это явилось началом выхода культуризма из тени. Наверное, сперва Джо приходилось очень нелегко. Он старался привыкнуть к тому вниманию, которое теперь уделялось культуризму, избавиться от ощущения, будто у него пытаются отобрать дело всей его жизни и украсть его спортсменов. Думаю, тут у него были определенные страхи. Но постепенно Джо оценил взгляд на культуризм со стороны. Вскоре фотографии Батлера и статьи Гейнса уже печатались в его журналах.
Я же находился точно посередине. Я видел все с обеих сторон и радовался такому развитию событий, поскольку понимал, что культуризму необходима свежая кровь. Я гадал, смогу ли, сотрудничая с Батлером и Гейнсом, приобрести необходимый поступательный момент, чтобы создать новый образ культуризма в глазах широкой публики.
В последующие месяцы книга, задуманная Гейнсом и Батлером, начала постепенно принимать очертания. Проводя исследования для работы над своей «Качая железо: культуризм как искусство и спорт», Джордж и Чарльз стали своими людьми в клубе Голда. Веселые и общительные, они привнесли совершенно новое измерение в застоявшуюся среду завсегдатаев тренажерных залов. Чарльз Гейнс, привлекательный, уверенный в себе парень, был выходцем из богатой семьи из Бирмингема, штат Алабама, где его отец, влиятельный бизнесмен, со своими друзьями был душой местного клуба. Чарльз провел бурную молодость, бросил колледж и какое-то время путешествовал автостопом по стране. Он не переставал повторять, что именно знакомство с культуризмом помогло ему угомониться. Чарльз завершил прерванную учебу и стал учителем. К моменту нашего знакомства он жил в Новой Англии вместе со своей женой-художницей.
Чарльз уже давно пришел к выводу, что существует множество увлекательных видов спорта, не получающих должного освещения: не только культуризм, но и скалолазание и катание на лыжах по ледникам. Он обладал неплохой физической подготовкой, поэтому все испробовал сам, а затем описывал свои ощущения. Так, Чарльз рассказал о том, что испытал, занимаясь тяжелой атлетикой, когда всего через месяц смог выжать лежа штангу на тридцать фунтов тяжелее, чем до начала тренировок.
Джордж Бенсон производил еще более экзотическое впечатление. Родившись в Великобритании, он рос на Ямайке, в Кении, Сомали и Уэльсе. Его отец, приверженец старых английских традиций, придерживался самых строгих правил. Джордж рассказывал нам жуткие истории про свое детство, прошедшее в обстановке железной дисциплины. Правда, однажды, когда он еще был совсем маленьким, они с матерью какое-то время жили на Карибском море, а отец был где-то в отъезде. Когда Джордж стал постарше, его отдали в частный пансион. Затем он переехал в Гротон, где учился в Университете штата Северная Каролина и колледже Холлинса. Джордж окончил учебу, имея миллион связей в нью-йоркском свете.
Возможно, благодаря своему воспитанию Бенсон производил впечатление человека холодного и даже высокомерного. Он почти никогда ни на что не жаловался. За плечом у него всегда висела сумка с фотоаппаратом и дневником, в который он делал записи двадцать четыре часа в сутки. Мне это казалось напускным, словно Джордж подражал Эрнсту Хемингуэю или какому-то знаменитому исследователю.
Однако на самом деле Бенсон был именно тем, что требовалось культуризму, чтобы выковать свой новый образ. Он умел фотографировать так, что люди, увидев его снимки, восклицали: «Ого, это же просто потрясно, смотрите!» Джордж не фотографировал профессиональные позы, которые мало интересовали рядового читателя; вместо этого он делал снимок, на котором культурист выглядел маленьким человечком на фоне огромного американского флага. Или же он запечатлевал восторженные лица девушек из Маунт-Холиоука, наблюдающих за соревнованиями культуристов. Братья Уайдеры ни до чего подобного не додумались.
Джордж умел делать из ничего конфетку. Или, возможно, это казалось ничем мне, потому что я видел все это каждый день и был его частью, в то время как для Джорджа это действительно было что-то. Однажды, проработав с фотоаппаратом целый день в клубе Голда, Джордж спросил у меня:
– Как тебе удается так быстро проходить по залу и никого не задевать?
Для меня ответ был очевиден: если кто-то оказывается на пути, его нужно обойти! Зачем толкаться? Однако Джордж увидел тут нечто большее. Несколько недель спустя я услышал, как он за ужином рассказывал об этом своим друзьям-интеллектуалам: «Когда мы с Чарльзом пришли в тренажерный зал, то принялись очень внимательно наблюдать за тем, как движутся эти люди. И, поверите ли вы, за четыре часа, проведенных там, мы ни разу не увидели, чтобы один из этих огромных культуристов столкнулся с другим! Даже несмотря на то, что там было многолюдно, снаряжения много, свободного места не хватает, никто не сталкивался между собой. Они просто обходили друг друга, грациозно, словно львы в клетке».
Друзья заворожено слушали его.
– Ого, они не натыкались друг на друга?
– Ни разу. А вот вам еще один потрясающий момент. У Арнольда во время тренировок на лице абсолютно никогда не бывает злого выражения. Он постоянно улыбается. Я хочу сказать, задумайтесь над этим. Какие мысли должны быть у него в голове? Что такое ему известно о будущем, если он постоянно улыбается?
И я подумал: «Это же просто блестяще! Сам я ни за что не смог бы это так сформулировать. Я только сказал бы, что мне доставляет удовольствие заниматься в тренажерном зале, поскольку каждое упражнение приближает меня к моей цели». Но Джордж выразил все так, он создал такой образ, подвел такую психологию, что я в очередной раз отметил, как же мастерски он умеет показывать товар лицом.
Обратив внимание на то, что я человек веселый и люблю встречаться с новыми людьми, Джордж стал таскать меня с собой по всему Нью-Йорку. Я знакомился с модельерами, наследницами огромных состояний и теми, кто снимает фильмы про искусство. Он просто обожал сталкивать разные миры. Как-то раз он познакомился с человеком, издававшим журнал для пожарных. «Вот где будущее журналистики, – рассказывал он после этого всем, – в специальных изданиях, предназначенных для пожарных, сотрудников правоохранительных органов, водопроводчиков или военных». Джордж правильно предвосхитил пути развития журналистики.
Помимо увлечения фотографией, Бенсон также лелеял мечту проявить себя в кино и с готовностью ухватился за мысль показать меня на экране. Он отснял несколько короткометражных лент о том, как я тренируюсь, занимаюсь в колледже и просто общаюсь с другими людьми, а затем показывал их своим знакомым и говорил: «По-моему, было бы весьма интересно снять этого парня в кино». Джордж даже попытался найти деньги на документальный фильм о культуризме, который должен был бы развить успех книги.
