Но Вивьен не шла. Минуты отсутствия показывали пятнадцать, а я понятия не имел, почему весь день мерещилась одна и та же картинка двадцатилетней давности: обнаженная мать под Уолтером, и орущий во все горло отец.
Длительное отсутствие причины моего нервного срыва начинало напрягать. Я не любил ожидания, если хотел чего-то, то добивался сию же минуту. Не выдержав, спустился вниз.
— Опять ищешь пропажу? — прошипел рядом Грег.
Я поклялся, что когда-нибудь выбью кулаком его челюсть. Давно напрашивался на беззубую улыбку.
— Она сейчас в женской комнате. Я видел, как туда вошел незнакомый мужчина. А вот как вышел оттуда — нет.
— С каких это пор ты заделался сторожевым псом?
— Мне просто жаль тебя, ты влюбился в шлюху, которая спит и видит, как прикарманить денежки компании. Посмотри на Уолтера, — я повиновался голосу Грега и взглянул на старикашку, что стоял неподалеку от нас. — Он же в ней души не чает. Собрался сделать ее своей помощницей. Не могу поверить, что ты позволишь этому случиться.
Выродок был прав. Да, Уолтер как зачарованный носился с ней, но… Допустим, я слышал о его желании несколько минут назад. Однако Вивьен никогда не интересовалась нашими деньгами.
— Хочешь тр*хать — тр*хай, но не подставляй корпорацию, — продолжал шипеть змей-искуситель. — Вспомни, сколько сил и времени отец с Уолтером отдали на ее процветание.
В какой-то степени он был прав, но в данный момент мне было на*рать на судьбу корпорации. От безысходности я предложил ему катиться нах*р. На что Грег лишь усмехнулся и отпил из бокала, который тут же прихватил с подноса у мимо проходящей обслуги.
Следующей моей целью было двинуться в сторону двери, где находилась Вивьен. Дернул ручку, она оказалась заперта. Я постучал — ни единой реакции.
— Вивьен, — сначала спокойно. — Ты там?
Какого лешего она закрылась?
Все шло не по сценарию. Она должна была уйти со мной еще несколько минут назад, дабы я не слышал и не вдалбливал в свой мозг слова Грега. И все же старался контролировать себя. Но не получалось.
Вдох-выдох.
Дверь в туалет с грохотом была выбита ногой, и я застыл на месте. Все конечности онемели, на глаза набежала пелена, сердце рвалось изнутри, отбивая чечетку о грудную клетку.
Какой-то кусок дерьма со спущенными штанами задрал платье, что так облегало любимое тело любимой женщины. Руки Вивьен уперлись в раковину, задница без белья была оттопырена кверху, и кончик вялого члена устремлен туда, куда запрещено было входить всякому уроду.
Все картинки мелькали из фотокамеры вспышками. Грубая мужская пятерня зажимала ей рот, вторая намеренно боролась с сопротивлением, направляя в нее свой жалкий кончик. Молочного цвета ноги были широко расставлены, словно зазывали трахнуть без приглашения да поскорее. Я не видел лица Вивьен в тот момент, я не слышал ее стонов или мычания, которые она издавала в зажатый у ее рта кулак. Я также не реагировал на слезы, что текли из ее глаз. У меня сорвала башку. Поехала крыша.
Я терпеть не мог предательства.
Как и мой отец.
— Папа, нет! Ты убьешь маму!
— Эту мерзкую шлюху? Поделом ей!
Картинка отца и матери затмила все увиденное передо мной. Ублюдок задыхался в собственной кровавой жиже, когда я подскочил и, оторвав его от женского тела, долбанул мордой о мраморную столешницу. Меня ничто не останавливало пинать ногами его живот, продолжать бить без разбору валявшееся дерьмо, а затем не забыть сплюнуть. Я его знать не знал, и было безразлично: живой он или мертвый.
Вивьен завизжала, как проклятая с*чка. Я закрыл ее рот ладонью, пригрозил заткнуться. Ее сиськи болтались, выскочив из корсета, красная помада размазалась по губам. Как у потаскухи, только что смачно от*осавшей член.
«Мне просто жаль тебя, ты влюбился в шлюху, которая спит и видит, как прикарманить денежки компании».
— Все они шлюхи! Конченные твари! — закладывало уши от крика отца.
Я заткнул их ладонями. Не знаю, что нашло на меня, видимо, действие наркотика, неважно какой дозы, возымела обратную надо мной силу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Обжигая ее лицо несколькими звонкими пощечинами, я взял за горло и начал трясти, глядя прямо в перепуганные глаза.
— Дрянь! С*ка!
Резко оттолкнув Вивьен, я ничего не видел перед собой. Только собственную ярость. Слышал хруст кости. Ощущал вздымающуюся грудь, в висках — барабанный стук сердцебиения. Наплевать, пусть подыхает, шлюха. Когда доберемся домой, я придушу ее собственными руками.
Чуть позже до меня дошло, что музыка больше не играла, люди перестали говорить, тишина повисла в воздухе пустым звоном.
Все приглашенные гости видели мое безумие. Как я ходил взад-вперед, вцепившись руками в волосы. Как мне хотелось содрать с себя кожу, за то, что сделал. А потом с нее, — за то, что сделала она. Да и вообще с любого, кто был в тот несчастный момент моей слабости.
— Господи, Вивьен, — чуть позже услышал, как проскулил Уолтер. — Скорее, звоните девять один один!
***
Интересно, кого еще принесло на хвосте?
Уолтер, наконец-то, вспорхнул и улетел на небо. Я ждал этого, как глоток свежего воздуха, как новую жизнь. Но была еще и вторая новость. Самая паршивая, не входящая в мои планы. Грег объявлялся наследником и, как гласило завещание старикашки, был настоящим его сыном и моей матери.
Плевок в душу.
Пощечина наотмашь.
Удар поддых.
В клинике для наркоманов и душевнобольных меня не навещали ни разу, с тех пор как последний раз я чуть не сдох от передоза. И вуаля, незнакомец достаточно крепкого телосложения, с длинными темными волосами и короткой щетиной, что покрывала его выразительные скулы, сидел за столом напротив и буравил недоброжелательным взглядом.
Кто он был такой, мать его?
Мы долго смотрели друг на друга. До жути хотелось закурить, чтобы заполнить неприятную паузу, однако наличие охраны этого не позволило бы в любом случае. После пятиминутной игры молчаливыми взглядами, мне больше нечем было заняться, как выставлять себя напоказ суровому типу. Неважно, какие он принес с собой новости: хорошие или плохие.
А может быть, он немой маньяк, коллекционирующий в своей голове образы людей?
Мне едва удалось подавить смешок.
— Ты случаем не ошибся дверью? — начал я без приветствия.
Он тупо молчал.
— Я тебе не проститутка, чтобы пялиться на меня и оценивать взглядом. Здесь зрелища бывают покруче рок фестиваля, если ты за этим сюда привалил.
Наклонился к нему, чувствуя, что еще больше раздражаю своей забавой.
— Ты не проститутка, ты хуже, — наконец-то, издал звук, проговорил внятно, как будто смаковал слова. — Ты мразь, дерьмо на подошве ботинка. Разъедающая своим существованием гниль. Падаль, к которой даже вороны не притронуться, будь на то их воля.
Он сделал паузу. Глаза его горели огнем, грудь распирало от оскорблений.
Меня было не запугать, знавали и не таких, как он. Этому аборигену из сельской местности под силу только коров доить, да дерьмовые лепешки за лошадью убирать, а не мужские дебаты устраивать. На любое отрицательное о себе мнение, я плевал с высокой вышки. Жаль, что не мог пока поддаваться собственным эмоциям, а то, глядишь, — свернул бы ему башку в два счета, несмотря на его мощную шею.
— Зря стараешься. У тебя все?
Я бесил его своим спокойствием, отчего он заводился сильнее. Отлично, я обожал эти игры. Уже и позабыл, каково это — высасывать жизненную человеческую энергию. Идиотская игра взглядами продолжалась, но я не сдавался.
— Моя воля, я бы придушил тебя собственными руками, — продолжал чудак.
— Попробуй.
Должен сказать, мужлан вулканизировал яростью, благо не плевался пламенем изо рта. Он придвинулся ближе, чтобы заглянуть в мои глаза, и заявил с полуулыбкой.
— Не здесь и не сейчас. Это было бы слишком легко.
— Не ищешь простых путей?
— Поверь, и тебе придется умереть. Только я постараюсь, чтобы смерть твоя была долгой и мучительной.
