Футболка была сорвана с меня моментально. Крохотные пальчики прорисовывали неразборчивые узоры на груди, великолепный рот рьяно отвечал на поцелуи. И я не медлил. Пальцем проверил ее влажность сквозь ткань трусиков, чуть позже собирался проверить и языком. Увеличиваясь в размере, моя плоть прилично выпирала, и джинсовая ткань нисколько этому не мешала, лишь умоляла освободить груз возбуждения.
Тихие стоны в губы, пальцы, погруженные во влагу, наслаждались нахождением в ней, — самом правильном месте.
— Хочу чувствовать тебя на себе, — не отрываясь от губ, шептал и одновременно стягивал кружевную ткань по излюбленным стройным ногам.
Не успокоился, пока не распробовал бы ее полностью и не поверил, что она была моей.
Вивиан вся раскраснелась, губы опухли от моих терзаний, глаза были наполнены дымкой желания. Она хотела меня также. На кой черт было тянуть неизбежное, что нарастало все то время, которое мы были вместе? Еще немного и наше терпение бы лопнуло к чертям.
И только я принялся освобождать себя от штанов, как вдруг услышал кашель позади.
Что за черт.
Быстро застегнул молнию на джинсах и обернулся.
Меган. Собственной персоной.
Твою мать, я и забыл про нее.
Но это было еще не все. От моего взгляда не ускользнуло движение за ее спиной. Малыш Шон пристально наблюдал картину маслом, выглядывая из-за Мег. Недовольный взгляд подруги задержался на полу, где лежал черный комочек белья — трусики Вивиан.
Моя рыжеволосая красавица тут же сомкнула ноги вместе, облизнула губы и заправила за ухо выбившийся локон своих шикарных волос.
— Ты готова? — спросила ее подруга, избежав приветствия со мной. — Мы опаздываем. Лия не любит ждать.
И, кинув в меня предупреждающий взгляд, Меган исчезла из вида.
Спрыгнув со стола Солнечная обошла мою остолбеневшую фигуру, чтобы подобрать улику, а затем ее губы вновь вкушали мои.
— Прости, мне нужно идти. Побудешь с Шоном, пока мы с Мег будем отсутствовать?
— Да, конечно, — ответил я без возражений, таращась на то, с какой легкостью Вивиан вернула трусики на место.
— Скоро увидимся, — чмокнула меня в щечку и выбежала из кухни.
Как только я услышал, что дверь щелкнула с той стороны, шумно выдохнул и огляделся по сторонам. На меня все еще смотрели большие голубые глаза мальчишки.
— Все нормально, Бьорн, я уже взрослый.
В некоторые моменты он слишком походил на Реда.
— И когда же ты успел повзрослеть? — спросил я с усмешкой, надевая на тело футболку, подобранную с пола.
Мальчонка подошел к столу, взял яблоко с тарелки и, откусив, проговорил, прожевывая на ходу.
— Папа часто оставлял меня у Мег для присмотра. К ней несколько раз наведывался один и тот же дядя с просьбой сделать ему хорошо. Когда они уходили наверх в ее комнату, мне было поручено оставаться в гостиной и смотреть мультики. Как оказалось, она лечила его.
— Лечила, значит? — черт дернул меня переспросить. Но моему любопытству не было предела.
— Да.
— Откуда знаешь?
— Этот дядя уходил очень довольный. Говорил про какую-то чудодейственную пилюлю. Так я и догадался, — четко выдал ребенок и с деловым видом откусил кусочек яблока.
— Мег? — моя душа требовала смеха.
Стоп. При ребенке? Совсем сдурела, медсестра хренова.
— Ага. Ты ведь тоже собирался лечить Вивьен?
Ну… Можно было и так выразиться.
— Ей это сейчас пошло бы на пользу.
— Да, — пришлось согласиться с маленьким вундеркиндом, — ей необходимо быть здоровой.
Вот же удалось пятилетке вдолбить одной фразой в мой извращенный вожделением мозг, как все стало на свои места. Вивиан нужно было беречь, а не поддаваться дикому влечению, возможно, подвергая опасности не только физическое, но и эмоциональное ее здоровье.
— Бьорн, — позвал меня малыш. — А как появляются дети?
— Э-э-э, — я почесал затылок. — Об этом папа тебе не рассказывал?
— Не-а. Я думал, ты знаешь, потому что у Вивьен скоро будет малыш или малышка. Это же так здорово.
Пацан весело захихикал, жуя яблоко, мгновенно превращаясь в ребенка своих лет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, у нее будет малыш, — я подтвердил его слова и, подойдя к нему ближе, присел на корточки.
— И ты будешь ему папой?
В этих лучистых светлых, как небо, глазах плескалась детская радость и надежда.
— Конечно, буду, это даже не обсуждается. Мы будем вместе — ты и я, оберегать и защищать его.
— И брать с собой в парк аттракционов?
— Да.
— И угощаться моим любимым мороженным?
— Ага, — мои пальцы не переставали гладить шелковистые волосы мальчишки, пока он размахивал руками в возбуждении.
— И я буду делать для него из бумаги мультяшных героев?
— Без проблем.
— А если это будет девочка, можно мне смастерить для нее принцессу?
— Какую только захочешь.
— Ура!
Мальчишка взвизгнул и повис на моей шее, отчего стало уютно и тепло.
От него исходило то самое подлинное счастье.
— В таком случае, Бьорн, — он отстранился от меня, чтобы со всей серьезностью заглянуть в мои глаза. — Тебе просто необходимо жениться на Вивьен.
Все-то он знал.
Глава 8
Я скажу тебе «да»
Начало лета выдалось как всегда жарким. Вплоть до конца августа дождь редко позволял своим каплям омывать все вокруг. И, несмотря на душную, устоявшуюся погоду, это время года оказалось наилучшим для сближения Бьорна и Вивьен.
Сам Бьорн продолжал активно следовать своим поставленных целям и задачам. Прежде всего, доказывал себе самому, что он мог больше, чем намеревался. Начать, наконец-то, нормальную жизнь, и верить в чудо — стояло во главе всего.
Второй месяц, по воле случая, он обучал игре на гитаре детишек, лишенных родительской опеки и ласки. Однажды, свернув не туда, Бьорн выехал прямо к старенькому зданию приюта для детей. Решил, что такой знак мог послужить сигналом к еще одним переменам в его жизни. И не ошибся. Приюту требовался учитель музыки. И не важно, какое было у него прошлое. Главное, чтобы душа его была наполнена желанием передать свой талант и знание маленьким брошенным детишкам.
Само же лечение Бьорна было назначено на начало осени. После выполнения всех скрупулезных предписаний доктора Моррисона, он соблюдал определенную диету, бросил курить, впитывал положительные эмоции от жизни. И помогал ему в этом никто иной, как один забавный мальчишка по имени Шон.
Малыш словно прижился в доме Бьорна, и все были этому рады. Целыми днями напролет Вивьен гуляла с ним, играла, читала ему детские книжки. Она потихоньку приобретала то самое материнское чувство, обнимала малыша как родного, гладила по светлым волосам, напевая колыбельную перед сном.
Бьорн часто брал его в школу, поэтому Шон с радостью принимал участие в обучении музыкальной игре. А по вечерам они выезжали в город, чтобы прогуляться в Центральном Парке, либо поужинать любимыми хот-догами и пиццей в одной из самых лучших закусочных города.
Все шло для них своим чередом: и в творчестве, где Вивьен раскрывала себя снова, и в отношениях с Бьорном, где доверяли друг другу все больше и больше.
***
Вивьен
В последние дни воспоминания о Флойде мучили сильнее обычного. Хотя все должно было быть наоборот. Я была счастлива находиться с человеком, посланным мне судьбой. Никогда не верила в совпадения. Никогда не воспринимала жизненные знаки, которые сопутствовали на моем жизненном пути. Все имело свой смысл. И даже то страшное и неприятное, что приключилась со мной, в конечном счете, оказалось спасением. Невозможно было отрицать подобное.
Большие нежные мужские ладони поглаживали мой округлившийся живот. Касались так, как будто бы держались за свое родное. Бьорн всегда был рядом. Милый, заботливый, внимательный. Мы возрождали свои жизни, прогоняя пепел прошлого. Не утаивая ни единой мелочи, до конца делились всем, что приключилось с нами.
