зачарованная, переходя от диковины к диковине.
Неудивительно, что она не сразу заметила мальчишку не старше восьми лет, что сидел за большим столом, который был завален теми же механизмами — то ли еще не собранными, то ли уже разобранными. Он с упоением орудовал отверткой, ковыряясь ею в брюшке металлического насекомого, откуда то и дело выскакивала упрямая пружинка. Мальчишка сердито пыхтел, но продолжал бороться с нею. Наконец пружинка с тихим щелчком стала на место и больше не выскакивала. Юный умелец свел вместе две половинки сегментированного брюшка и поставил насекомое на стол. Механическое существо присело на лапках, повертело из стороны в сторону крохотной головкой с фасеточными глазами и вдруг высоко подпрыгнуло. Это было так неожиданно, что Келли поневоле взвизгнула.
Мальчик поднял голову и несколько томительных мгновений разглядывал незваную гостью, не произнося ни слова. Юная разведчица тоже молчала. Ведь когда обитатель цветущей пещеры говорил о том, что, если она продолжит путь, у нее и папы появится шанс покончить с кремневиками, Келли представляла себе все что угодно, кроме этого. Ребенок в большой комнате, заваленной игрушками. И ведь дальше идти некуда. Тупик. Значит, дядя Симур говорил именно об этом месте. Что это за ребенок? И где его родители? Все время он сидит здесь или все-таки выходит на поверхность? Кто его кормит, моет, обстирывает, лечит, если он заболеет? Ведь его не назовешь замухрышкой! Чистенький, причесанный, голубенькие глазки так и сияют.
— Ты кто? — спросил он.
— Я Келли, — откликнулась девочка. — А тебя как зовут?
— Мицар.
— Красивое имя, хотя и странное.
— Так называют звезду. Ну, на одной далекой планете.
— Ты что-то знаешь про другие планеты? — удивилась юная разведчица.
— Да. И очень многое.
— Откуда?! Ты учишься в гимназиуме? Наш учитель по космографии, господин Тиль, говорит, что мы очень мало знаем о других мирах. Они слишком далеко, чтобы их можно было наблюдать через телескоп, а способа добраться до них мы пока не изобрели.
— Нет. Я не учусь в гимназиуме, — проговорил Мицар. — Я просто знаю.
— Ну и ладно! — отмахнулась Келли, которая предпочитала не спорить с малолетками. — Если захочешь, расскажешь. А что ты делаешь здесь?
— Прячусь.
— От кого?
— От этих! — И он ткнул отверткой куда-то в сторону.
— И давно?
— Половину четверти оборота Звездной Сферы.
— Хм… Боюсь, мне это ни о чем не говорит.
— Ну, когда я тут появился, в этой комнате не было ни одной игрушки.
Келли словно заново увидела это удивительное место. Игрушек здесь было, наверное, несколько тысяч, и кто знает, как часто они появляются в этом подземелье. Не каждую же секунду. Она вспомнила, как усердно ковырялся Мицар отверткой в брюшке металлического насекомого, и смутная догадка мелькнула в ее голове, но девочка от нее отмахнулась. Слишком уж невероятна та была.
— Наверное, ты здесь очень давно, — проговорила юная разведчица. — Кто же тебя кормит, обихаживает?
— Они.
— Кто? Объясни ты толком!
— Они меня схватили. Ну, когда я из дому удрал. И сюда привезли. Сказали: сиди, делай игрушки, а мы тебя будем кормить, поить…
Девочка ахнула.
— Хочешь сказать, ты все это сделал сам?!
— Конечно. Кто же еще? Я очень хорошо умею делать игрушки.
— Это я уже заметила, — пробормотала Келли. — Я только никак не пойму. Если все эти игрушки сделал ты… Это ж сколько времени у тебя ушло?
— Я сделал их гораздо больше, — гордо заявил малыш. — Эти просто еще не успели забрать.
— По-моему, ты меня просто разыгрываешь! — вспылила юная разведчица. — Тебе лет восемь, не больше! Даже если ты в день делаешь по три штуки, то сколько же лет тебе понадобилось, чтобы смастерить такую уйму игрушек?
— Я не понимаю твоего счета времени, — пробурчал Мицар. — Все игрушки я делаю сам! Вот смотри!
Он придвинул к себе ворох каких-то блестящих пластинок, стеклышек, пружинок, винтиков, зубчатых колесиков, взял инструменты и принялся что-то мастерить. Получалось это у него очень ловко. Келли и глазом не успела моргнуть, как из вороха, казалось, никак не связанных между собой деталей стало появляться нечто осмысленное. Малыш работал с упоением, даже напевал что-то. Не прошло и десяти минут, как на столе стояло серебристое яйцо, балансирующее на растопыренной лапке, похожей на цыплячью. Мицар легонько качнул яйцо, и оно запрыгало на этой лапке, не теряя равновесия, весело поблескивая встроенными в металлическую скорлупу стеклянными окошечками. Это было так здорово, что Келли радостно засмеялась и захлопала в ладоши.
— Да у тебя просто золотые руки! — воскликнула она, но тут же осеклась. — Постой… Ты вот так и сидишь здесь безвылазно, мастеришь, а эти… твои… Приходят и забирают сделанные тобою игрушки! Да они же просто преступники! Знаешь что?! Пойдем отсюда!
— Куда?! — испугался малыш. — Ты-то сама откуда?
— Как откуда? — опешила девочка. — Я сверху!
— Как называется твоя планета?
— Планета? — переспросила Келли и задумалась. — Мы живем в Полиглобе. Это город такой, он занимает почти всю планету. Ну а у нее самой нет отдельного названия. Странно. Ты говоришь, что много знаешь про другие планеты, а про свою собственную…
— Про свою собственную планету, вернее планеты, я знаю гораздо больше, чем про другие.
— То есть ты хочешь сказать, — медленно проговорила юная разведчица, — что прибыл к нам из другого мира?
— Из Звездной Сферы, — серьезно ответил Мицар. — Это шаровое скопление в южном секторе галактики, объединяет триста тысяч солнц и порядка трех миллионов планет, пригодных для жизни.
— Грандиозно! — с иронией откликнулась Келли. — И как же ты попал к нам? На аэрожабле прилетел?
— Нет, не на аэрожабле. Меня привезли сюда на таком большом черном корабле. Я не знаю, как он называется.
— Откуда привезли? Из твоего звездного шара?
— Во-первых, не из шара, а из Звездной Сферы, — поправил ее малыш. — А во-вторых… Не совсем оттуда. Я удрал из дому. Мне хотелось половить… Не знаю, как они называются на вашем языке. Они такие — с крылышками. Водятся на Тризинии. Это планета такая, она находится на внешнем радиусе. Ну, меня и схватили эти… С черного корабля. И сюда привезли.
— Да кто эти? Как они хоть выглядят?
— У них нет одного облика, — сказал Мицар. — Они как черви-обращенцы. Все время меняются.
— Кремневики! — догадалась девочка.
— Пусть будут кремневики.
— Нет, теперь-то я тебя уж точно здесь не оставлю! — решительно заявила юная разведчица. — Это же кошмар! Игрушки он делает для кремневиков. Взаперти невесть сколько времени. Без мамы, без папы…
— Я не взаперти, — надулся мальчишка. — Я могу когда хочешь отсюда уйти.
— Вот сейчас и пойдем.
— А как же игрушки?
— Да отдохни ты от них! Я тебе
