Я задумалась на мгновение, сама не зная почему. Мое решение было принято в ту же минуту, как Дженсен возник передо мной. Оказалось, настолько приятно снова увидеть его, что отказываться от возможности провести час или два вместе было бы бессмысленным. Я буду ужасно скучать по нему, когда он уедет, но больше не буду пытаться оттолкнуть его, пока он рядом.
— С удовольствием, — ответила я.
— А если ты еще не ела, можем мы снова поужинать вместе? — спросил Дженсен несколько застенчиво, словно испытывая судьбу и ожидая, что я ему откажу. На этот раз я нервно прикусила губу, обдумывая ответ. Конечно, я хотела согласиться, но мне казалось несправедливым, что Дженсен платит второй вечер подряд.
— Значит ли это, что ты хочешь мне отказать, но не знаешь, как это сделать повежливей? — спросил он.
— Это значит, что я хочу угостить тебя ужином, но моя первая зарплата будет только в субботу, — честно ответила я. — Нечестно еще раз ужинать за твой счет, когда ты оплатил посещение врача и ужин вчера вечером.
— Я вижу твою дилемму. Единственное, что будет справедливым – если ты заплатишь на нашем следующем свидании в субботу, — ответил он, и уголок его рта приподнялся в улыбке.
— О, так мы встречаемся в субботу? — поддразнила я его.
— Как здорово, что ты предложила, большое тебе спасибо. Я с удовольствием пойду с тобой на свидание. А теперь, почему бы тебе не запрыгнуть в машину, пока я попытаюсь найти место для парковки, и мы посмотрим, из-за чего вся эта суета с иллюминацией.
Глава 8
Лорен
Казалось, прошла вечность, пока мы, нарезая круг за кругом по окрестностям, не обнаружили свободное место для парковки. Будто весь город решил приехать сюда, ради этого события. Через десять минут мы добрались до лужайки и оказались на самом краю огромной толпы. Воздух был наполнен восхитительным ароматом пряного яблочного сидра, а когда до меня донесся запах горячего шоколада, я не смогла сдержать жалобный стон, что заставило Дженсена рассмеяться.
— Сейчас вернусь, — сказал он, исчезая в толпе и появляясь через несколько минут со стаканом, наполненным жидкой мечтой.
— Вот, держи, — сказал он, передавая горячий напиток.
— Я официально люблю тебя, — выдохнув, я ожидала, что он рассмеется над моей шуткой, но на его лице застыло странное выражение, которое я не могла понять.
— Леди и джентльмены, мальчики и девочки, большое вам спасибо за то, что пришли сегодня вечером, — начал мужчина, которого кто-то рядом в толпе упомянул как мэра города.
Я дрожала от холода, но, понемногу потягивая какао, постепенно стала согреваться. Когда Дженсен проскользнул и встал за мной, удерживая руки на моей талии, я почувствовала спиной тепло его тела, проходящее сквозь наши куртки. Я попыталась сосредоточиться на речи мэра, но это было невозможно. Все, о чем я могла думать, все, на чем я могла сосредоточиться, – большой палец Дженсена, неторопливо рисующий круги на моем бедре.
Вокруг нас пары, компании друзей и семьи с волнением наблюдали за волшебным моментом, знаменующим начало обратного отсчета до Рождества. Легко было раствориться во всем этом. И вдруг мне захотелось представить, словно этой ночью мы в другом мире. Словно любящая пара, наслаждающаяся флером волшебства в преддверии Рождества.
— Пять, четыре, три, два, один, — слышала я выкрики толпы, а затем завораживающее сияние, по меньшей мере, тысячи огней осветило городскую площадь. Как раз в этот момент ледяная снежинка упала мне на нос, и я подняла лицо вверх, чтобы посмотреть, как они кружатся, падая с неба, и отдалась умиротворению момента. Я даже не заметила, как оказалась в объятиях Дженсена. Это было так естественно – он и я рядом, его руки на мне.
— Красиво, правда? — спросила я.
— Точнее не скажешь, — ответил он тоном, заставившим меня поднять на него глаза. Я предполагала, что Дженсен увлечен созерцанием снега, как и я, но он смотрел не на снежинки и огни. Его глаза смотрели на меня, и так пристально, что я вздрогнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочешь уйти отсюда? Мы можем отправиться на ужин, — наклонившись к моему уху, прошептал он.
Его теплое дыхание коснулось моего лица, и я кивнула в знак согласия, пытаясь заставить свой затуманенный желанием мозг работать над формированием осмысленных предложений.
Толпа восхищалась Сантой, который только что прибыл в роскошных санях, и было трогательно слышать восхищение и восторги детей, в сутолоке пытающихся получить лучший вид. Выбросив пустой стаканчик в мусорное ведро, я последовала за Дженсеном, который шагал, прокладывая нам путь через толпу. Когда я немного отстала, он повернулся и взял меня за руку, чтобы я не потерялась.
И даже после того, как мы выбрались, наши руки оставались соединенными, пальцы были тесно переплетены, и его большой палец поглаживал мой. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо держалась с кем-то за руки. Меня глубоко поразило, что такой простой акт может быть столь особенным, полным интимности, и при том дающим понять, что между вами пролегли невидимые узы. Я не шла на контакт с людьми. Вообще. Когда они смотрели на меня, то видели то, что хотели видеть. В некоторых случаях видели то, что я сама позволяла. Но Дженсен узнал про настоящую меня, и все же ему хотелось держать меня за руку. И мне хотелось этого. Так сильно, что я не хотела отпускать его от себя.
Наша прогулка была довольно долгой, и я шла за Дженсеном, расслабившись и не особо заботясь, куда именно мы направляемся. С ним я готова была следовать и на край света, лишь бы быть вместе. Так Дженсен меня и вел, пока мы не вошли в двери гриль-бара «Ворчуны». Я заметила в баре отца, здесь он был завсегдатаем; склонившись над своим пивом, он оживленно разговаривал с незнакомым мне человеком. Я отчаянно захотела остаться незамеченной. Как только отец увидит Дженсена, то сразу нацелится на него как на источник наживы, и будет лишь вопросом времени попытка использовать меня для шантажа и манипуляций. Я ничего так не хотела, как разойтись с папой в разные стороны, но пока я не могла позволить себе отдельное жилье, пока момент был неподходящий. Так что сейчас лучшая тактика – не попадаться ему на глаза.
— Послушай, я передумала насчет ужина. Мы можем просто уйти, пожалуйста? — попросила я, потянув Дженсена за руку.
— Но почему? Здесь еще свободно, и не так много людей. Если мы, не теряя времени, сядем за стол, то успеем поесть и уйти до того, как начнется столпотворение, — предложил он.
Я знала, что начав пререкаться, мы только привлечем к себе внимание, поэтому с тяжелым сердцем вытянула руку из его ладони и вышла обратно на улицу. Через несколько секунд я услышала тяжелые шаги позади себя, но не замедлилась, игнорируя мольбы Дженсена подождать его.
В конце концов он подбежал ко мне и схватил за плечи, заставляя остановиться.
— Поговори со мной, — умолял он. Именно его мягкий тон удивил меня. На месте Дженсена я бы просто ушла. Как только он терпел мою грубость в ответ на его доброту, резкую смену настроения, с теплого и дружелюбного на холодное и невоспитанное.
— Здесь мой отец. Да, тот, который так хорошо научил меня вытягивать бумажники. В данный момент он спускает на выпивку деньги, которые ему удалось выманить у своей последней жертвы, и я не хочу, чтобы ты стал его следующей целью, — призналась я, сгорая от стыда и не в силах поднять глаза. — И, честно тебе скажу, я не хочу, чтобы ты начал смотреть на меня по-другому, – а ты будешь, уж поверь – как только узнаешь, от какой гнилой яблони я уродилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Знаешь, моя мама любила говорить, — начал Дженсен, заправляя прядь волос мне за ухо, — навоз может неважно пахнуть, но растут на нем самые яркие цветы. Я думаю, так она пыталась сказать мне, что независимо от того, насколько пропащим был мой отец, это не значило, что я тоже стану таким. Думаю, то же самое можно сказать и о тебе.
— Твоя мама, похоже, умная женщина, — улыбнулась в ответ я.
