Сэнсэй в который раз убедился в высоком профессионализме Филера, благодаря которому тот на-ходил емкие решения в самых; казалось бы, безвыходных ситуациях.
— Степеней защиты, конечно, много, — продолжал Филер, — сразу видно, «профи» руководил. Здесь есть и видеонаблюдение, и инфракрасные датчики, и датчики движения, и датчики изменения температуры помещения… Двери бронированные. Даже окно имеет соответствующий угол кривизны стекла, чтобы исказить возможное прослушивание. Но самое интересное, что кабели от датчиков выводились не только в комнату наблюдения — вот она на первом этаже — но и дублировались в подвальное помещение. Им даже пришлось продалбливать стены в эту секретную комнату. Кстати, именно в этой комнате есть все степени защиты, что разбросаны по зданию. Окон нет. Туда ведет одна-единственная дверь. Но и та тщательно замаскирована. Снаружи облицована плиткой под кирпич фундамента. Выглядит как одна из пристроек к фундаменту. Скорее всего, это личный бункер Миноса. Кто еще так продублирует и тщательно оборудует, как не начальник охраны, тем более бывший контрразведчик? В остальных комнатах — вот на схеме — отмечено значками, какая стоит степень защиты. Тут кабинет Кроноса, тут его покои… А здесь Миноса. Живут они здесь семьями. Прямо целый клан.
Сэнсэй внимательно просмотрел бумаги.
— Ну, про внешнюю защиту ты уже знаешь. Капитальный забор с колючей проволокой. Сторожевые башни с охраной. Во дворе постоянно дежурит от восьми до десяти человек с собаками. Вооружены.
— Хорошо… Просто отлично!.. У меня к тебе еще одно крупное дельце назрело. Слышал про киллера Кроноса — Чику?
— А как же!
— Надо будет раздобыть на него побольше информации. На него и на Люку, что работает на Тре-мовых. Сделать это желательно побыстрее. Накопай все, что сможешь: официалку и слухи.
— Лады.
— Ну, все! Еще раз спасибо. До скорого!
* * *
Пока Филер добывал информацию, Сэнсэй усиленно трудился над разработкой ударной комбинации. И если данные Филера подтвердят его догадки, то на «Олимпе» в ближайшее время произойдут грандиозные события.
Когда, наконец, наступила долгожданная встреча с Филером, тот, смеясь, сказал:
— Ну и красавчиков ты мне дал в разработку, просто волосы дыбом становятся!
Филер вытащил две папки.
— Вот тебе занятие для бессонных ночей. По слухам, они такие зверства творят, что Фредди
— Крюгер по сравнению с ними — просто невинное дитя. Вот, к примеру, Чика. Он, оказывается, по молодости учился в мединституте, но был исключен. Отличается повышенной жестокостью, «олимпийским» спокойствием при расправе над своими жертвами, кромсает их, точно несостоявшийся хирург. Любит растягивать им мучения.
Кличку «Чика» получил после одного инцидента. Подельник кинул его на «бабки» в совместной сделке. Так Чика убил не только его, но и всю его семью, причем с особым цинизмом и жестокостью. Тела, словно ножницами бумагу, почикал. Естественно, первое подозрение пало на него. И главное, было очевидно, что сделал это Чика. Но никаких прямых улик, следов и явных доказательств не обнаружили. К тому же сам Чика ни в чем не признавался, выдержав все пристрастные допросы. Дело получило широкую огласку. И произошло это как раз в период поднятия авторитета Кроноса. Кронос за Чику и заступился, а потом забрал его к себе в противовес Люку Тремовых. Тем более что о Чике уже пошла молва как о полном отморозке и беспредельщике.
А второй, Люка, тот вообще натуральный псих. Он стоял на учете у психиатра. Несколько раз лежал в психиатрической больнице. Последний раз сбежал оттуда перед развалом Союза. Отличается повышенной агрессивностью и непредсказуемостью в действиях. Как написано в его медкарте, «психопатическая личность, утрачивающая вменяемость при актуализации комплекса неполноценности, связанного с уровнем развития и фрагментными воспоминаниями детства…». Рассказывали даже такой случай: однажды он перерезал жертве горло и прямо перед пришедшими с конфликтующей стороны «парламентерами» демонстративно наполнил стакан свежей кровью и выпил ее. Этого зрелища, говорят, тем хватило на всю оставшуюся жизнь.
По слухам, за Чикой и Люкой числится более десятка убийств. Органы ссылаются на трудности доказательств, грешат на отсутствие прямых улик. Хотя если даже таковые появляются, то дела передаются сговорчивым следователям. И весь этот процесс хорошо оплачивается — от высшего начальства до следователя. Так что улики моментально растворяются, и дело превращают в «глухаря». В общем, за этими киллерами стоит большая крыша. И, скорее всего, Кронос — это лишь видимое звено. Здесь чувствуется чья-то рука из большой политики. Иначе бы так долго это не продолжалось, и начальство из областного УВД уже давно сменили бы за такой беспредел. Это, пожалуй, основное. Остальное в папке.
— Понятно. А как у них с семейным положением?
— Чика женат. Но детей нет. Я проверял по больничной карточке. Чика, оказывается, «стерильный». Но, видимо, держит это в тайне. Всем рассказывает, что жена бесплодная… Живут в роскошной пятикомнатной квартире в самом центре областного города.
— А Люка?
— Люка — тот еще тип, сам себе на уме. Живет один, за городом, в большом частном доме, на окраине возле леса. Вокруг много сараев. Массивный, высокий забор из кирпича. Нелюдим. С соседями не знается. Да, есть у него одна странность. Часто покупает на рынке домашних животных: овец, свиней, коров или птиц. Непременно живьем. Но соседи говорят, что не видели, чтобы он их разводил, скорее, наоборот, убивает. Однажды они слышали как он, разговаривая с каким-то мужиком, который к нему приезжал, говорил, что «брезгает падалью питаться»… Ну, одним словом, он своим странным поведением породил много слухов на селе, вплоть до мистических. Его дом местные кличут не иначе, как дом вурдалака… Среди бандитов тоже ходит немало легенд о его «подвигах».
Люку и Чику в криминальных структурах считают чуть ли не дьяволами во плоти. Им везде просто нечеловечески везет в их темных делах. И по силе, извращенности преступлений они могут разве только соревноваться между собой. По крайней мере, в этом уверены как бандиты, так и милиция. Все это рождает слухи, что якобы над ними висит некий ореол непобедимости.
Сэнсэй усмехнулся и сказал:
— Ну, так ли уж они непобедимы… На каждого Виджая найдется свой Раджа.
— Что? — не расслышав, переспросил Филер.
— Я говорю: на всякое действие есть противодействие… И эти отморозки отнюдь не исключение из общих правил.
— Возможно.
— Ладно. Разберемся… Молодец! Хорошо поработал.
Сидя вечером в кресле под лампочкой ночника, когда добрая часть людей сладко спала, Сэнсэй размышлял над полученными материалами. Время от двенадцати ночи до четырех утра стали для него самыми лучшими часами «творческой работы», когда можно всецело сконцентрироваться на деле и не спеша во всем разобраться. Он привык к этим часам. В будние дни это было лучшее время для серьезных медитаций. Вокруг стояла тишина, покой. Темнота делала все предметы одинаково серыми, призрачно-иллюзорными, что способствовало соответствующему четкому настрою мыслей в заданном направлении.
Сэнсэю природа даровала большую чувствительность к ее тонким явлениям, чем обычным людям. Поэтому и ее процессы он видел гораздо глубже, сквозь призму своего опыта и мироощущения. Мысли рождали образы. Образы творили действия. Сэнсэй проигрывал наиболее приемлемые ситуации, все конкретнее представляя их в сознании. С каждым разом он видел их яснее и яснее. В конце концов, в его голове выстроилась совершенно четкая картина действий. Он видел все настолько явно, как дотошный режиссер, только что просмотревший смонтированный фильм на экране. «Просмотрев» несколько раз готовый результат своих мыслей, Сэнсэй остался удовлетворенным. Внешне по основному сюжету картина выглядела вполне логично для доверчивого «зрителя», охваченного потрясающим впечатлением от иллюзии кадров. Хотя на самом деле все в ней строилось на тайне подтекста.
На презентацию данной картины образов Сэнсэй пригласил своего верного друга — отца Иоанна. Встретившись с ним вечером за городом, Сэнсэй стал обрисовывать ему всю сложившуюся ситуацию и последующие действия. Слушая информацию о киллерах, отец Иоанн нахмурился.
— Я с тобой согласен. Это просто нелюди, выродки рода человеческого.
— Насчет выродков ты верно заметил, — согласился Сэнсэй. — В самую точку попал. Оба самые настоящие выродки рода человеческого. Возьми хотя бы Чику. Он давно нарушал свод высших законов природы по отношению к человечеству, еще до своего громкого дела. Более того, нам известно, что он «стерилен». А ты сам не хуже меня знаешь, кого постигает такая кара Божия, превращая в мертвый род… Чика — натуральный садист. А его садизм, в свою очередь, вызван болезненной; жаждой власти, патологической потребностью доминировать, командовать, подчинить себе окружающих. Причем не столько физически, сколько психологически. Поэтому он и старается усиленно поддерживать свой ореол суперубийцы, дабы держать в трепете и страхе как можно больше народа. Страх других людей питает его больную психику иллюзией полной власти. А под «крышей» Кроноса у этого садиста сами собой открылись долгожданные перспективы ненасытного удовлетворения своих потребностей.
