древней внутриуниверситетской электронной почте. Кейша Блейк через плечо бросила взгляд на экран, на котором, как ей показалось, царил хаос.
55. Первый визит Кейши
Их материальные обстоятельства сильно разнились. Кейша обитала в безликом спальном корпусе, построенном в шестидесятые. Ли – в одном из типовых домиков девятнадцатого века с недействующим камином в каждой комнате и девятью другими обитателями. Вместо гостиной – «комната отдыха». Огромные колонки, отсутствие дивана. В первую ночь Кейша не ждала гостей, да и юбки, подходящей для сидения в кресле-мешке, у нее не было. Громкое техно – или что это была за музыка – превращало разговор в адский труд. Все были белыми. Ли держала речь и не давала холодильнику захлопнуться, благодаря чему на кухне стоял холод. Дверца холодильника давно была открытой. И, казалось, она забыла, по какой причине.
– Слушай, скажем, ты Эйнштейн, и ты думаешь, минута за минутой, и вдруг тебя посещает великая мысль о природе вселенной или еще о чем-то таком. И вот эта мысль, она не как другие моменты, потому что, хотя ты и думала в нормальном времени, сама мысль главным образом о природе вселенной, которая вроде как бесконечна. И Кьеркегор называет это «мгновение». Оно не принадлежит обычному времени, как другие мысли. Такого много. Приходится щипать себя на занятиях. Типа: что это я тут делаю со всеми этими умниками? Не сделал ли кто-то где-то ошибку?
Кейша положила немного хумуса на питу и посмотрела в расширенные глаза подруги.
– Я когда-то думала заняться философией, – сказала Кейша, – но потом узнала про всю эту математику.
– Нет там никакой математики, – сказала Ли.
– Правда? А я думала, там математика.
– Нет, – сказала Ли и отвернулась от Кейши, чтобы достать наконец бутылку пива. – Никакой математики.
Парень, который спал с Ли, тоже был какой-то неловкий. Если ему не задавали вопросы о нем или о его короткометражках, он умолкал и смотрел в пространство перед собой.
– О скуке, – объяснил он.
– Это, похоже, интересно, – сказала Кейша Блейк.
– Нет. Напротив. Эта вечеринка, на которой столько интересных людей, идеальный пример. Она абсолютно неинтересна.
– Вот как?
– Они в основном все скучные. Это единственное, что осталось. Нам всем скучно. Разве тебе не скучно?
– В юриспруденции есть много всякого, требующего скучного запоминания. Как и в медицине.
– Я думаю, мы говорим о разных вещах, – сказал парень, который спал с Ли.
56. Семейная любовь
Зазвонил телефон в общем коридоре. Родни кивнул. Кейша встала. Звонили в основном Родни или Кейше – либо Марсия, либо Кристина, и они подходили к телефону по очереди. Во многом они походили на брата и сестру, если не считать того факта, что иногда занимались сексом. Секс был вещью приятной и знакомой, без всяких намеков на эротику или вагинальные и клиторальные оргазмы. Родни был осторожным молодым человеком, его мысли были заняты кондомами, страхом перед беременностью и болезнью. Когда он наконец позволил Кейше секс, этот переход оказался чисто техническим. Она не узнала ничего нового ни о Родни, ни о его теле, только кучу фактов про кондомы: их относительную эффективность, толщину резины, про правильный момент – самый безопасный момент, – когда их нужно снимать после.
57. Амбиции
Они собирались стать юристами, первыми в своих семьях получившими образование. Они считали, что жизнь – это проблема, которую можно решить с помощью образования.
58. Третий визит Ли
Весна. Впереди период цветения. Миз Блейк ждала на автобусной станции, исполненная волнения и надежды, не в силах вспомнить, почему она всегда испытывала какое-то напряжение в связи с ее ближайшей подругой из дома – Ли Ханвелл. Автобус прибыл, двери открылись. Человеческие фигуры с лицами появились на виду, и мозг миз Блейк принялся искать сходство между недавним воспоминанием и реальностью. Ее ошибка состояла в том, что она держалась представлений, целиком относящихся к предыдущим визитам. Представлениям вроде «рыжие волосы» и «черные джинсы / черные туфли / черная футболка». Мода переменчива. Университет – время экспериментов и метаморфоз. Женщина, ухватившая ее за плечи, уже не походила на музыканта из какой-нибудь группы хеви-метал или на третьестепенного берлинского художника. Она превратилась в пепельную блондинку, в воина, сражающегося за планету, с волосами, которые сами сплетались в дредлоки, в армейских брюках, которые не выдерживали никакой критики.
59. Имена собственные
Миз Блейк, конечно, заметила вокруг белых людей с альпинистским снаряжением, или белых людей на лестницах, обсуждающих наилучший способ приковать себя к дубу. Она испытывала обычное антропологическое любопытство по отношению к таким делам. Но для нее это было скорее вопросом эстетики, чем протеста. Подробности проекта помнились ей неотчетливо. «Это Джед, – сказала Ли, – а это Кэти и Лиам, а это Пол. Ребята, это Кейша, она…» – «Нет, Натали». – «Извини, это Натали, мы вместе учились в школе, – сказала Ли. – Она учится здесь, она юрист. Видеть вас, ребята, – просто фантастика!» Когда Ли продолжила, предлагая поставить своим спутникам выпивку – «Нет, вы сидите, мы принесем», – Натали Блейк запаниковала: ее бюджет был строго ограничен, не предусматривал покупки выпивки каким-то нахалам, которых она и видела-то в первый раз. Но у стойки Ли вручила бармену двадцатку, а задача Натали состояла только в том, чтобы поставить шесть пинтовых стаканов на круглый поднос, приспособленный для пяти.
– Ли, ты откуда знаешь этих людей?
– Ньюбери!
60. И чешуя отпала от глаз ее[49]
Чтобы предотвратить запланированное властями строительство этой обходной дороги, явно было важно «усиливать давление». Родни слушал, но только указывал на толстые книги на его столе, заключавшие в себе авторитет закона, тысячи страниц в грубых практичных обложках. Ли пыталась найти другой подход: «По существу это юридический вопрос – этим сейчас занимается много ребят-юристов. Это хороший опыт, Родни, даже ты должен согласиться, даже судья Родни Всемирного высокого суда». Натали Блейк поймала себя на том, что улыбается. В тот момент она не могла себе представить ничего лучше, чем посиделки на дереве со своей хорошей подругой Ли Ханвелл за много сотен миль от этой клаустрофобной комнаты. Родни оторвал взгляд от собрания прецедентов по нарушению гражданских норм. На его лице застыла непреклонность. «Нас не заботят деревья, Ли, – сказал он. – Это твоя привилегия. У нас нет времени переживать за деревья».
61. Coup de foudre[50]
– Мистер Де Анджелис, не могли бы вы продолжить со слов «сила привычки» вверху второй страницы, – сказал профессор Кирквуд, и в первом ряду встал примечательный молодой человек. Он не учился на юридическом, но оказался здесь, на лекции по «философии закона». Он состоял из частей, на взгляд Натали, взаимоисключающих, она никак не могла
