Глава 26
Алиса открыла глаза — все было словно в тумане. Легкая дымка застилала взгляд, сквозь нее пробивались очертания предметов мебели и яркий свет. В нос ударил резкий запах нашатыря.
—Siniora, mi senti?[13]— звонкий и приятный женский голос прозвучал где-то совсем рядом с ее лицом.
—Вы очнулись? — Эта реплика принадлежала обладательнице уже знакомого Алисе голоса. Она напрягла память, стараясь припомнить, где она могла его слышать.
—Меня зовут Лера, я официантка из «Палаццо Бароччи», помните меня? — Девушка склонилась над Алисой, и та, наконец, смогла рассмотреть ее лицо. Действительно, это была та самая служащая, которая сегодня в полдень подавала им с Романом завтрак в кафетерии внутреннего дворика их отеля.
—Я помню,— чуть слышно ответила Алиса, щурясь от яркого света в помещении. — Я в больнице, верно?
—Да.
—А где Роман?
—Ваш спутник? Он в коридоре, ждет, когда вы придете в себя.
—Ясно. А как вы здесь оказались?
—Помимо работы в кафетерии, я еще являюсь представителем страховой компании в отеле. Я здесь, чтобы помочь с переводом.
—Siniora, chia meroil medico eil tuo compagno. —Из-за плеча Валерии появилась голова медсестры в кипенно-белой шапочке.
—Она собирается позвать сюда врача и Романа,— перевела девушка.
—Хорошо.
Валерия повернулась к медсестре и одобрительно кивнула головой.
Девушка скрылась за дверью и уже через минуту вернулась в палату в обществе седого, но еще очень привлекательного, мужчины в медицинской форме и Романа. На молодом человеке лица не было: его глаза блестели, а кожа была мертвенно-белой.
—Слава Богу!—он подошел к кровати и взял Алису за руку.
—Все хорошо,— Алиса улыбнулась ему и крепко сжала его ладонь.
—Совсем не хорошо,— пробормотал Роман, укоризненно покачав головой.
Врач тем временем подошел к Алисе с другой стороны, прощупал пульс и измерил давление. Затем начал что-то быстро тараторить медсестре.
—Что-то уже известно? — Алиса с вопросом посмотрела в глаза любимого.
—Да. Пока ты была без сознания, у тебя взяли анализы и сделали томографию. Спасибо Лере,— он кивнул в сторону девушки, которая присела на стул возле окна и отрешенно теребила свои руки. — Она помогла с переводом. Я рассказал врачам в приемном отделении о твоих симптомах: о тошноте, рвоте, резкой смене цвета кожных покровов, о головной боли и головокружениях, и у них возникла пара догадок насчет тебя. — Он на мгновение замолчал, затем пристально посмотрел в ее глаза. Алиса ужаснулась, увидев в них свой приговор.
—У тебя заподозрили опухоль головного мозга. Томография подтвердила наличие новообразования в лобной доле справа.
Эта новость пронзила Алису, словно острый нож мясника — рассекая напополам все живое, что в ней было. Жуткий, пронизывающий страх помутил ее сознание. Она с силой сжала ладонь Романа и впилась ему в кожу своими ногтями. Он только поморщился от боли и продолжил.
—Это еще не все. Тебе ввели наркоз и взяли кусочек опухоли на биопсию. Поэтому ты так долго не приходила в себя.
Алиса подняла руку к лицу и провела ей по лбу. В правой части она нащупала плотный слой медицинского пластыря. В этом месте определенно не хватало волос. Холодный пот выступил на ее коже.
—О Боже…— прошептала она.
—Пока хирурги делали забор ткани для исследования в лаборатории, пришли результаты анализа крови. Ты беременна. Срок 6-8 недель.
Это было чересчур. Алиса жалобно застонала.
—Но ведь это хорошо, да? — она посмотрела в глаза Романа и увидела, как он смахивает с лица слезу.
—Увы, но это не так. Опухоль, слава Богу, доброкачественная, и ее можно полностью удалить. Но в результате операции пострадает ребенок — он не перенесет анестезию и лекарственные препараты, которые тебе нужно будет принимать в дальнейшем. Эта опухоль и ребенок несовместимы. Врачи настаивают на аборте. Если ты не согласишься на операцию, опухоль имеет все шансы стать раковой. У тебя сейчас гормональный сбой, весь организм перестраивается под новое состояние, и, как объяснил мне доктор Сальваторе, опухоль тоже перестроится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Алиса зажмурилась. В эту минуту почему-то в ее голове пронеслась мысль, никак не относящаяся к ее болезни —6-8 недель! Эти две цифры, словно застывшие кадры диафильма, мигали у нее перед глазами. Ее осенило — она не знала, кто отец ребенка.
—Я не уверена, что этот ребенок твой… — сказала она, глядя Роману в глаза.
—Но…. — он быстро заморгал, пытаясь осознать смысл сказанного Алисой.
—Восемь недель — это мой муж, шесть недель — это ты.
—Тогда нам и думать не о чем. Мы сделаем эту операцию. Тебя нужно спасать. А дети у нас еще будут. — Он выдал эту мысль, а на его лицо опустилось жесткое и непроницаемое выражение.
—Я не хочу делать аборт. — Алиса сама поразилась той резкости, с какой прозвучали ее слова.
—Лера, переведи, пожалуйста, для доктора Сальваторе, что Алиса не хочет делать аборт,— Роман отвернулся от Алисы и обратился к официантке.
—Salvatore, Alice vuole abortire.
Брови мужчины сдвинулись.
—No-no, e `troppo pericoloso per voi, si puo morire. Il rischio e troppo grande! Se il tumore si trasforma in una forma maligna — e si uccide se stessa e il bambino.
—Врач говорит, что это очень опасно. Высок риск летального исхода для обоих — и вас, и ребенка, если опухоль трансформируется в злокачественную. — Валерия с сожалением посмотрела Алисе в глаза.
—Спросите у него, есть ли вероятность, что беременность пройдет спокойно и с опухолью ничего не случится?
—Алиса! О чем ты говоришь? — выкрикнул Роман и схватил себя за голову.
—Подожди, пусть ответит врач,— безаппеляционно выдала девушка.
Валерия кивнула и быстро перевела вопрос для врача.
—Si. —ответил мужчина, кивнув головой. —Mala probabilita di un tale risultato e molto piccolo, circa 10 per cento.
—Он говорит, что вероятность положительного исхода около 10 процентов.
Алиса облегченно выдохнула.
—Значит, у моего малыша есть шанс.
—Оставьте нас, пожалуйста, наедине. Нам нужно поговорить.
Роман был вне себя. Он сжал в ярости кулаки и бросал гневные взгляды на Алису. Валерия перевела его просьбу и через несколько секунд палата опустела.
—Что. Ты. Делаешь? — Его голос дрожал от ярости. — Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? Даже нет, чем нам обоим это грозит? Ты то себе спокойненько так умрешь, а я что делать буду?
—Никто не умрет! — Алиса протянула ему руку и вяло улыбнулась.
Но Роман не слушал. Он мерил палату нервными шагами и, казалось, вынашивал в голове план какого-то преступления.
—Эта опухоль может начать расти! — Он повысил голос. — Она начнет давить на участки мозга, отвечающие за твою память, рефлексы, возможности говорить и двигаться. Тебя может парализовать, ты можешь потерять память или перестать контролировать себя!
—Рома, все будет хорошо — я узнавала! — Алиса сделала неуклюжую попытку пошутить, но это ничуть не умерило пыл ее возлюбленного.
— Как ты не понимаешь? Ты будешь несчастна, ты будешь ненавидеть этого ребенка, ты будешь желать ему смерти!
После этих слов в горле у Алисы встал ком. Как эти слова могли сорваться с его языка? Она почувствовала, как все ее естество восстает против насилия над едва зародившейся в ней жизнью. Ее глаза наполнились влагой, а из ее маленького аккуратного ротика готов был посыпаться шквал настоящих смачных ругательств.
—Это ты не понимаешь! Что такое, по-твоему, счастье? Некая эфемерная субстанция, которую можно подержать в руках? Мы всю жизнь гоняемся за каким-то счастьем, надеясь, что вот уж завтра наверняка его поймаем — надо просто похудеть, устроиться на хорошую работу, сходить в кино, влюбиться, съездить на море… И с каждым новым днем этот список пополняется. Но счастье — это мы! Это то, что внутри нас! Счастье — это просто аббревиатура, просто определение тех эмоций, которые переполняют нас в разные моменты жизни. Мы можем быть счастливыми каждый день, если просто научимся осознавать свои чувства. Если ты чувствуешь — ты живешь! А разве не самое большое счастье просто жить? Сейчас я чувствую волнение, страх, радость — целый букет эмоций, сродни эйфории. Да, мне страшно, страшно до ужаса! Но я счастлива. Ребенок делает меня счастливой. Я живу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
