свой опыт и умение читать людей, почувствовал то сомнение и беспокойство, которое всё больше овладевало новичком, хоть он и пытался это скрыть за маской спокойствия.
— Хан, ты как загадочная книга с заклеенными страницами. Помни, каждый из нас имеет свою историю, свои тайны и свои надежды. Мы здесь, чтобы поддерживать друг друга, ведь в этом мире, где каждый новый день — это испытание, настоящие союзники ценятся на вес золота. И не переживай, сегодня тебя просто немного попинают, — с теплотой и пониманием в голосе сказал Марик.
Крас тоже внимательно вглядывался в лица своих новых товарищей. Сам Марик был олицетворением мудрости и внутренней силы, его поступки и слова внушали доверие. Кожи был как непоколебимая скала, он стоял на страже их общего блага, в его взгляде читались сила и решительность. Паль, с её обольстительной красотой и загадочной улыбкой, была воплощением женской хитрости и коварства, а Филис, несмотря на свой юный возраст, искрилась жизненной энергией и неукротимым желанием исследовать мир.
— Да нормально всё. Что я, никогда не пи…з…лей не получал? На Фараде меня дубасили круглыми сутками, так что не привыкать. Я вот только одного понять не могу… По сути, в этой ситуации я пострадавший, а по факту получается, что преступник. Как-то это несправедливо, тебе так не кажется?
В голосе Хана явно слышались нотки обиды. Местные законы не соответствовали его представлениям об устройстве нормального общества. Грабителей и убийц на Холпеке пытаются выставить примерными горожанами. А ведь, если разобраться, Кравцов, скорее всего, единственный в этом мире, кто отбывает срок по надуманному предлогу и из-за стечения негативных обстоятельств.
Марик, уловив эти нюансы в голосе Хана, понимающе кивнул. Его взгляд был полон сочувствия, но защищать новичка он не собирался.
— Хан, в этом мире справедливость — это роскошь, которую могут позволить себе лишь единицы. Здесь правила игры диктует сила, и ты должен научиться играть по новым правилам, чтобы остаться в живых и добиться своих целей, — наставительно проговорил он, и его слова были как руководство к действию в мире, где моральные нормы и законы вывернуты наизнанку. — Ты оказался в таком месте, где твои поступки могут быть интерпретированы, как угодно. В Холпеке не всегда важно, что ты сделал, но важно, как ты это представишь и кто тебя поддержит, — продолжил Марик, делая акцент на важности иметь надёжных союзников.
Крас, слушая Марика, чувствовал смешанные эмоции. С одной стороны, он понимал, насколько несправедливо устроен этот мир, с другой — осознавал, что без понимания местных реалий он будет беспомощен. Его новые товарищи — Марик, Кожи, Паль и Филис — олицетворяли различные аспекты этого жестокого мира: мудрость, силу, хитрость и неукротимую энергию. Вместе они были не просто группой, они были символом того, как разнообразные характеры и способности могут сочетаться, создавая непобедимую команду.
— На Холпеке каждый шаг может быть решающим и каждое решение влияет на твою судьбу. Ты должен учиться думать и действовать так, чтобы система работала в твою пользу, а не ты становился раз за разом жертвой её произвола, — продолжал Марик. — Малец, всегда помни, где ты оказался. Когда Холпек только зарождался как новая цивилизация, это было место ужасающего беззакония и безрассудной анархии. Миллионы ранее провинившихся душ, обречённых на очень долгое существование в этом зловещем мире, вынуждены были круглосуточно убивать друг друга, пытаясь выжить и создать хоть какие-то рудименты общества, в то время как коварные кобольды неустанно охотились за ними. Первые двести лет существования Холпека были ничем иным, как мраком и отчаянием. Представь, человек укладывался спать в относительной безопасности своей пещеры, а просыпался от жгучей боли на Т-точке, потому что ночью его безжалостно убили и ограбили.
Марик погрузился в тяжёлые воспоминания, и Красу показалось, что его наставника окутала аура глубокой скорби и неизбывного сожаления. Когда он продолжил свой рассказ, его голос звучал тяжело и внушительно, будто он в одиночку нёс бремя всей болезненной истории Холпека на своих плечах.
— Как ты понимаешь, ни о какой добыче полезных ископаемых тут и речи идти не могло. Холпек начал свою историю, как место крушения надежд и разрушения душ. Так что внешнему альянсу власть имущих пришлось для начала внести порядок в этот хаос. Они начали отсылать сюда политических преступников на административные должности. Как правило, это были бывшие военные и полицейские, которым предложили два варианта: либо казнь, либо наводить порядок на Холпеке. Все, конечно, выбирали второй вариант, предпочитая риск жизни в Холпеке неизбежной казни в родных мирах, ибо тут есть хоть какой-то шанс на выживание и возвращение домой.
Марик рассказывал совершенно спокойно, для него это была обыденность, так житель земли объяснял бы, к примеру, правила дорожного движения, историю их появления и утверждения в том виде, в каком их используют в современном мире. В его глазах не было и тени сожаления или горечи; он выглядел, как человек, который давно принял жестокие реалии своего мира.
— Какие-то говённые они правила, если честно, придумали, — зло ответил Хан. — Если тот, кто защищается, должен за это платить, тут срочно нужна революция и новое правительство!
— Ах-ха-ха, Хан, чую в твоих словах юношеский максимализм. Не забывай, какой контингент в основном пребывает на Холпеке. Или ты думаешь, что закоренелые преступники, которые не просто так сюда попали, так легко подняли ручки и сдались на милость новой администрации? Нет, всё было далеко не так. И единственное, что изменилось, тебя теперь режут не только во сне, но ещё и в противостоянии с карательными отрядами. А если смерть тебе не страшна, это можно делать до бесконечности. — Марик был бесконечно терпелив. — А ещё, Хан, усвой, что Холпек — не просто поселение, это целая планета, где собрались самые разные личности, большинство из которых были сосланы сюда за серьёзные преступления. Это было не просто изменение правил игры, это была битва за выживание в условиях, где смерть уже перестала быть окончательной. Каждый день здесь — это постоянная борьба как
