– Отвези его к Францу, лягте на дно и заройтесь так глубоко, как сможете. Я к Леману, попробую разобраться, что случилось. На этот раз я не стал таиться и явился прямо в управление. Рабочий кабинет Лемана был тесным и прокуренным.
– Мне нужно у тебя срочно кое-что выяснить? – без обиняков начал я. Шарль поднял глаза от бумаги, которую старательно разглядывал.
– Сначала я дам тебе кое-что прочитать, – он протянул мне один из лежавших на столе документов, – знаешь что это?
– Ордер на арест…
– Обрати внимание, на чей арест.
– Что?! Какого… Это же мое имя!!
– Ты потрясающе проницателен. Именно твое. Так что присаживайся. Я растерянно опустился на стул. Развитие событий вышло из-под контроля окончательно. И я решительно перестал что-либо понимать.
– Тебя интересует, на основании чего тебя предписано арестовать?
– Еще бы… Леман снова просмотрел бумагу, которую все еще держал в руках.
– Некая девица Ортенсия Пикколо обратилась в полицию с заявлением, что ты похитил и насильно удерживаешь ее отца, профессора Туринского университета Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо.
– Что?! Леман расхохотался.
– Что ты ржешь как конь? – обиделся я.
– Извини, но более идиотского выражения лица, чем у тебя я давно не видел, – он вытер рукавом слезинку в углу глаза.
– Лично мне не смешно… И еще я абсолютно ничего не понимаю. Как она могла? Леман пожал плечами.
– Для начала тебе было бы очень неплохо как-то выпутаться из этого. Все-таки формально я обязан тебя арестовать… Я обхватил голову руками и несколько минут пытался собрать разбегающиеся мысли.
– Я могу воспользоваться телефоном? Комиссар показал уголком листа на стоявший в углу аппарат.
– Надеюсь, ты будешь столь деликатен, чтобы не отслеживать, куда я звоню? – поинтересовался я. Леман хмыкнул, и демонстративно отошел к окну. Я набрал номер.
– Франц? Он у тебя?
– Змеевед? Да, я нашел ему уютное гнездышко. Он в порядке и полной безопасности.
– Ты уверен?
– Только что с ним говорил.
– Отлично, будь у телефона, возможно я сейчас перезвоню… Я повесил трубку и обратился к Леману.
– А что если похищенный итальянец найдется живым и здоровым? И подтвердит, что я на его свободу не покушался? Комиссар отвернулся от окна, и внимательно посмотрел на меня.
– Я принесу тебе официальные извинения и отпущу на все четыре стороны… С большим облегчением. Честно говоря, мне очень не хочется брать тебя под стражу. Но пока профессор не найдется, тебе придется посидеть у меня в кабинете. Прошло около получаса. Я ходил из угла в угол, ожидая появления Гульельмо. Леман, читал газету.
– Послушай, – спросил я, – мог ди Мартти попросить французскую жандармерию о помощи? Комиссар не спеша сложил газету.
– Ты говорил, он отвечает за археологические раскопки в Египте? В ранге правительственного агента в колониях?
– Да, полномочный представитель министерства культурного наследия.
– Попросить мог. Получить помощь – нет, – Леман снова раскрыл газету, – слишком мелкий чиновник. Либо ты зацепил птиц куда более высокого полета, либо этот Мартти тут вообще не причем.
– Как он может быть не причем? Если не он, то кто?
– Подумай. Кого еще могла затронуть эта история?
– Да никого… хотя. Стоп, – я вспомнил письмо, лежавшее на столе профессора в Турине, – дю Понт собирался привлечь его к своим раскопкам буквально перед похищением.
– Может он? Я задумался.
– Вряд ли. Пожалуй, это все-таки итальянцы. Леман окончательно отложил газету.
– Подумай, Танкред, обвинять тебя в похищении для ди Мартти имело смысл только в том случае, если бы профессор все еще оставался в его руках. Иначе зачем выдвигать обвинение, которое рассыплется спустя час.
– А ведь ты прав… Может он хотел его выманить и перехватить?
– В полицейском управлении соседнего государства? Он может и мафиозо, но не самоубийца. За подобный скандал его вышибут с должности на следующий день. Скорее всего, это вообще не его рук дело. Я задумался. В общем-то, да. И смысла у ди Мартти так поступать не было, да и вообще это не его методы. С его стороны логичнее ожидать пули в спину, но никак не ордера на арест… Он вообще в силу каких-то причин предпочитал в этой истории действовать тихо и неофициально. Но тогда кто? Неужели дю Понт? Связи у него достаточные, чтобы привлечь жандармов. Но как он узнал, и какое отношение имел к Ортенсии? В дверном проеме возникло лицо одного из сержантов.
– Комиссар, к вам посетитель. Говорит какой-то итальянский профессор с заявлением… Франц протянул мне рюмку.
– За твое освобождение.
– Меня даже арестовать толком не успели…
– Все равно стоит отметить. Я немного отпил, и поставил рюмку на стол.
– Теперь о неприятном, – вздохнул Бирнбаум.
– Неужели еще не все?
– Во время сегодняшней операции тебя опознала некая девица…
– Кажется, я знаю о ком ты. Она что, тоже решила заявить в полицию?
– Хуже. Она пожаловалась одному из клиентов…
– И кто этот клиент?
– Большой босс Марселя. Я залпом допил рюмку.
– Интересно, есть хоть что-то плохое, что еще сегодня не случилось?
– Ты пессимист, Танкред.
– Если я правильно понимаю, то сейчас за мной начнут гоняться все бандиты Марселя, обуреваемые горячим желанием отомстить за нанесенное пассии их босса оскорбление. И ты еще что-то говоришь о пессимизме?
– У меня в доме ты в безопасности. Тебе лишь стоит воздержаться от прогулок по улицам и регистрации в отелях под собственным именем.
– Если бы у меня было чужое…
– Мои люди над этим уже работают.
– Что?
– Через пару дней ты получишь новое имя и паспорт. А пока я поселю тебя на своем чердаке. Там вполне комфортно.
– Ладно. Но мне надо зайти к Элен за вещами. И было бы неплохо, чтобы кто-нибудь за ней приглядел.
– Я уже попросил кое-кого из знакомых. За ее домом присмотрят. Не думаю, что ей что-то грозит, но лучше перестраховаться.
– Спасибо, Франц.
– Не за что, – он вынул из ящика браунинг и протянул мне, – возьми с собой, пока будешь ходить по городу.
– Она оставила вот это, – Элен протянула мне сумочку Ортенсии, – если найдешь девушку, верни. Я взял сумочку и повертел в руках. Потом открыл. Кузина бросила на меня осуждающий взгляд.
– То, что за ней приехали жандармы, еще не означает, что она в безопасности, – проворчал я, – и моя обязанность… Я замолчал. Потом опустил сумочку на стол и застыл, разглядывая небольшую
фотокарточку, лежавшую на самом видном месте. На ней была изображена Ортенсия на фоне площади Сан-Марко. Рядом с ней стояла еще одна девушка. И я знал эту девушку…
– Кажется, Ортенсия что-то говорила о своей французской подруге, – голос у меня отчего-то сел, и я прокашлялся, – ты не в курсе как ее зовут?
– Вроде Полетта, да, точно, Полетта Клери. Я перевернул фото и прочел надпись. Моей лучшей подруге Ортенсии от Полетты. Перед моими глазами встало аденское чаепитие в доме Хокинсов:
– А кто ваш дядя?
– Жиль Гастон дю Понт… Я опустился в кресло, и закрыл лицо рукой. Какой же я идиот… Нет, чтобы выяснить, уточнить, хотя бы спросить имя подруги. Вместо этого высказал несколько поучительных банальностей и помчался геройствовать. Идиот… определенно. Выйдя от Элен, я направился к Францу. Было уже довольно поздно, трамваи не ходили, и я решил добираться пешком. Дойдя до конца улицы, свернул в арку.
Навстречу выезжал со двора какой-то автомобиль. Проход был узкий, я развернулся, чтобы пропустить машину и увидел перекрывшую мне обратный путь фигуру в широкополой шляпе. Моя рука немедленно потянулась к браунингу. Заметив это,
незнакомец, не доставая рук из карманов, осуждающе покачал головой. Я обернулся. Еще один тип в шляпе вышел из остановившегося автомобиля и задумчиво смотрел на
меня. Я отвел руку от кармана. Незнакомец удовлетворенно кивнул, и жестом указал мне на открытую дверцу… Мы ехали за город. Не скажу, что мне это понравилось. Но пистолет у меня
отобрали сразу как я сел в машину. Оставалось надеяться, что если они собирались меня элементарно пристрелить, то не стали бы тратить время и бензин на загородные прогулки. Машина остановилась у аккуратно подстриженной живой изгороди. За ней виднелся ярко освещенный трехэтажный особняк. Ну что ж хорошо, что не кладбище, и не портовый склад. Похоже я им нужен все-таки живым. По крайней мере, пока. Меня высадили из машины и проводили внутрь. За все это время мои спутники не проронили ни слова. Пока я разглядывал картины и античные скульптуры в гостиной, ко мне спустился дворецкий. Я ожидал увидеть очередного громилу, но это был совершенно обыденный пожилой человек в ливрее.
