добравшись до своих фургонов, я весь трясся, как тростник, а лицо и тело покрывал холодный пот, что было довольно странно для такой жаркой ночи.
Пара добрых глотков джина помогла мне успокоиться и в конце концов заснуть… чтобы проснуться до рассвета с головной болью. Выглянув из фургона, я, к своему удивлению, увидел Скоула и охотников, которые должны были еще дружно храпеть. Люди стояли тесной группкой и переговаривались испуганным шепотом. Я подозвал Скоула и спросил, что стряслось.
— Ничего, хозяин, — ответил он смущенно. — Только это место кишмя кишит призраками. Они постоянно заходят в ущелье и выходят отсюда всю ночь напролет.
— Да какие призраки, дурень! — ответил я. — Это люди ходят к ньянге Зикали.
— Может, и так, хозяин, только вот нам непонятно, почему все они похожи на мертвецов, среди них, если судить по одеянию, есть и призраки умерших принцев, — и почему идут по воздуху на высоте человеческого роста от земли.
— Вздор! Ты что, не знаешь, чем отличаются в тумане совы от призрачных принцев? Давай-ка собирайся, мы сейчас выезжаем, здесь воздух пропитан лихорадкой.
— Слушаюсь, хозяин! — живо ответил он. Не припомню, чтобы когда-нибудь запрягали волов с такой скоростью, как в то утро.
Я упомянул об этих пустяках лишь затем, чтобы показать, что Черное ущелье действовало не только на мою психику.
В Нодвенгу я прибыл без происшествий, выслав вперед одного из охотников предупредить короля Панду о моем приезде. Недалеко от резиденции короля фургоны встретил не кто иной, как мой старый друг Мапута — тот, что вернул мне пилюли перед нашим нападением на Бангу.
— Приветствую, Макумазан, — сказал он. — Король послал меня сказать, что он рад тебе, и велел указать хорошее место для стоянки. Также он дает тебе разрешение свободно торговать в его городе, поскольку знает, что торгуешь ты всегда честно.
Я просил передать королю ответную благодарность, добавив, что привез ему скромный подарок, который передам, когда ему будет угодно принять меня. Затем я подарил Мапуте какую-то безделушку, чрезвычайно обрадовавшую его, и пригласил проехаться со мной в фургоне до места стоянки. Оно и впрямь оказалось вполне подходящим — небольшая, густо поросшая годной для скота травой долина, на которую по приказу короля не выгоняли пастись скот, с бегущим по ней чистым полноводным ручьем. Напротив — широкое открытое пространство перед главными воротами города, так что я мог видеть всех, кто въезжал и выезжал через них.
— Здесь, Макумазан, — сказал Мапута, — тебе будет удобно расположиться. Стоянка, как мы надеемся, будет долгой, поскольку, хоть в Нодвенгу и ожидается большое скопление народу, король приказал, чтобы никто, кроме тебя и твоих слуг, не совал и носа в долину.
— Благодарю короля! А по какому поводу соберется народ, Мапута?
— О, что-то новое, — пожал он плечами. — Король призвал все племена зулусов на смотр. Кто говорит, что это придумал Кечвайо, другие — что Умбелази. Да только я думаю, что это дело рук не того и не другого, а Садуко, твоего старого приятеля, хотя зачем ему это, не знаю. Вот только, — с опаской добавил Мапута, — как бы не закончилось все кровопролитием между Большими братьями.
— Что же, Садуко стал большим человеком?
— Большим, Макумазан! Как дерево. Король скорее слышит его шепот, чем крики других. А еще Садуко стал таким заносчивым. И это тебе придется ждать его, Макумазан, потому что он тебя ждать не станет.
— Вот как? — удивился я. — Валятся иногда и большие деревья…
— Верно, Макумазан, — кивнул мудрой седой головой Мапута. — На моем веку много деревьев вырастало и… падало, ибо течение всегда одолеет самого сильного пловца. В любом случае торговля тебя ожидает успешная, и, что бы ни случилось, никто тебя не тронет, ведь здесь все любят тебя. А теперь прощай, пойду передам твой привет королю… Он, кстати, велел зарезать для тебя быка, дабы его гость не голодал.
В тот самый вечер я увидел Садуко и других — об этом рассказ впереди. Я направился к королю и вручил ему свой подарок — чемоданчик с набором английских столовых ножей с костяными рукоятями. Ножи очень понравились Панде, хотя он понятия не имел, как ими пользоваться. В самом деле, без парных к ним вилок ножи представляли собой лишь бесполезные предметы. Старого короля я нашел очень уставшим и обеспокоенным, но, поскольку его окружали индуны, поговорить с глазу на глаз нам не удалось. Видя, что король занят, я ушел при первой представившейся возможности, но когда возвращался к себе, встретил — кого бы вы думали? — Садуко.
Еще издалека я увидел его приближающимся к внутренним воротам с внушительным хвостом свиты, словно особу королевской семьи, и тотчас понял, что и он заметил меня. В считаные секунды обдумав план действий, я пошел прямо на Садуко, вынуждая его уступить мне дорогу, чего ему явно не хотелось делать в присутствии стольких людей. Я прошел мимо него, будто он был мне чужой. Как я и предполагал, такое обращение дало желаемый эффект, поскольку после того, как мы разошлись, Садуко повернулся и сказал:
— Неужели не узнаешь меня, Макумазан?
— Кто зовет меня? — воскликнул я. — А, приятель, твое лицо кажется мне знакомым. Как твое имя?
— Ты забыл Садуко? — обиженным голосом спросил он.
— О нет, конечно нет! — ответил я. — Вот теперь я тебя узнаю, правда, ты немного изменился с тех пор, когда мы охотились и сражались вместе: похоже, ты раздобрел. Надеюсь, у тебя все хорошо, Садуко? Что ж, до свидания. Мне пора возвращаться к моим фургонам. Если захочешь видеть, можешь найти меня там.
Должен добавить, что мои слова буквально ошеломили Садуко: он не нашелся что ответить, даже когда старый Мапута, вместе с которым я шел, и некоторые другие захихикали. Ничто не доставляет зулусам большего
