— Дмитрий Иванович, какой-то корреспондент из газеты к вам просится… Что ему сказать?
— Что за дичь?! — возмутился тот, не отрываясь от работы. — Гони в шею! Скажи, я занят и неизвестно когда освобожусь. Им только дай волю, так они и в спальню проберутся, лишь бы статейку свою накатать, — продолжал он ворчать себе под нос, соединяя необходимые для опыта приспособления специальными шлангами и закрепляя их металлическими хомутами.
Лаборант что-то ответил посетителю через полуоткрытую дверь и вернулся обратно помогать, к остальным. Но прошло примерно с полчаса, установка была уже собрана, и Менделеев решил пока покурить, хватился спичек и, нигде их не найдя, отправился в соседнюю комнату, где чуть не сшиб с ног невзрачного человечка с носом картошкой, веснушками на лице и большими голубыми глазами. Тот с ужасом глянул на грозного профессора и закрылся от него блокнотом. Менделеев легко отодвинул его, проговорив на ходу:
— Шмыгают здесь всякие под ногами… Кто велел пускать? Прикажу, чтоб уволили к чертовой матери, а то пораспустились совсем, никакого порядка… Работать не дают, хоть замок на дверь вешай…
Потом он нашел спички, закурил и уже более спокойно спросил:
— Кто таков? Лаборант, что ли, новый? Вроде бы у меня полный штат… Кто вас направил ко мне?
— Ваш декан, — все так же испуганно отвечал молодой человек.
— А как вы к нему попали?
— К нему меня отправили от вашего ректора…
— От ректора?! Вы знакомы с самим ректором? Ну, дела…
— К нему меня направил наш редактор…
— Что еще за редактор? У нас в штате нет никаких редакторов…
— Редактор нашей газеты господин Квасницкий Петр Львович…
— Да что вы говорите? И что он редактирует?
— Нашу газету…
— Какую, черт побери, газету?! Мы тут никаких газет не выпускаем и тем более не торгуем. Вы можете объяснить, как вы сюда попали, в конце-то концов, а то я сейчас велю своим лаборантам посадить вас в ванну с серной кислотой, и от вас останутся, как это в песенке? Да, рожки да ножки. А то и того не останется.
— Не надо, я все расскажу…
— Говорите, а то… Алексей! — крикнул он, открывая дверь в лабораторию. У тебя готова ванна с серной кислотой? Так хватит на еще одного субъекта?
Тот понял их дежурную шутку для посторонних насчет ванны, наполненной кислотой, и подыграл профессору:
— Даже на двоих, Дмитрий Иванович, с остатком войдет.
— Вот и хорошо. Ну, так как? Будете говорить?
— Не надо в ванну, — взмолился тот, — я все расскажу, без утайки. Только не садите меня в ванну с кислотой.
— Хорошо, пока не станем. Рассказывайте все. А если соврете, буду капать вам кислоту на язык!
— Мама! — взвыл тот. — Мне про вас рассказывали разные страшные истории, но никак не думал, что в них попаду. Отпустите меня…
— Нет уж, рассказывайте. — Менделеев навис над ним, словно Отелло над приговоренной к смерти Дездемоной.
— Наш редактор вызвал меня к себе и сказал, чтоб я написал к завтрашнему дню статью о вашем открытии…
— О каком таком открытии? Почему я о том ничего не ведаю ни сном ни духом? Впрочем, об этом потом. Что еще ваш вездесущий редактор велел вам сделать? Говорите, я жду! И побыстрей, я страшно занят.
— Все, больше ничего. Ах да, наш редактор написал ходатайство на имя вашего ректора и вручил мне…
— И куда вы отправились с этим ходатайством?
— К ректору, естественно…
— А вы грамотно выражаетесь и употребляете в своей никчемной речи довольно верные обороты. Продолжайте.
— У ректора ходатайство заверили и отправили меня к вашему декану.
— И что же декан? Кстати, как его зовут? Хочу проверить, что не врете. Отвечайте! Как зовут нашего декана?
— Я забыл… — промямлил молодой человек. — Но тут все написано…
— Где это написано?
— Вот, на ходатайстве. — И он протянул Менделееву фирменный лист со множеством подписей.
Менделеев взял его, бегло глянул, хмыкнул и сказал:
— Вроде все верно. Что ж вы сразу не начали с этого? А то ломитесь в лабораторию, когда там ставится серьезнейший эксперимент, мешаете мне, а потом обижаетесь, что вас не пускают…
— Я не обижаюсь. А насчет ванны с кислотой вы пошутили, надеюсь?
Менделеев внимательно осмотрел его, погасил папиросу и сказал, как бы нехотя:
— Да как вам сказать. Боюсь, вы бы в нее просто не вошли.
Да и кислоты жалко. Она больших денег стоит, а переводить на… Короче говоря, ничего с вами не случилось, и ладно. Так что вас интересует? Только коротко, а то у меня ужасно мало времени. Спешу, понимаете ли… Кстати, как вас зовут?
— Порфирий Савельев, — скороговоркой представился тот. — Но печатаюсь как Андриан Апостолов. Вот мои вопросы к вам. Сейчас, минутку… — Он присел на заляпанный химикатами колченогий табурет, открыл свой блокнот и стал искать записанные там вопросы.
— Апостолов — это хорошо. Надеюсь, не тринадцатый… — прокомментировал его слова с легкой усмешкой Менделеев.
— Что? Не понял? — спросил тот.
— Это ничего, вам необязательно. Так какие вопросы у вас, господин Апостол, ко мне? Я жду…
— Апостолов, — поправил тот и тут же спросил: — Вопрос первый, правда ли, будто бы вы открыли связь всех веществ в природе?
— Это каким образом? — с удивлением спросил Менделеев. — Вроде бы она, эта связь, с Сотворения мира существует.
— Ну, будто бы вы начертили такую таблицу, в которой все вещества связаны меж собой, опередив тем самым весь мир?
— Знаете, весь мир опередить я никак не стремился, но таблицу, точно, начертил. И называется она Периодической таблицей, основанной на их атомном весе и химическом сходстве.
— А как бы мне на нее взглянуть? — заинтересованно спросил молодой человек, с подобострастием взирая на Менделеева.
— Нет ничего проще, она напечатана во втором томе моего издания «Основ химии». Алексей! — крикнул он в открытую дверь лаборатории. — Будьте так добры, захватите с полки мои «Основы».
Вскоре лаборант внес учебник и вручил его шефу, а тот открыл его на последней странице и представил корреспонденту.
Тот с удивлением воззрился на название элементов и разочарованно произнес:
— Так мне тут ничего непонятно… И это все?
— А чего вы ожидали? Огнедышащего дракона, у которого из пасти выпадают все химические элементы и выстраиваются в ряд? Я, молодой человек, над этой таблицей ломал голову, можно сказать, всю свою жизнь…
— Но вам, насколько мне известно, всего тридцать с небольшим, — осмелев спросил тот, получается, вы с детства над этим думали?
— Не знаю, о чем в детстве вы думали, но мне было интересно именно это… Нет, хорош гусь, я ему все начистоту рассказываю, а он мне шпильки вставляет… — возмутился Менделеев, обратившись к находившемуся тут же лаборанту Алексею, который с готовностью кивнул:
— Ванна готова, господин профессор.
— Да уж ладно, не станем добро переводить. Но вот мне кажется, надо было вас, молодой человек, сперва все же в ванной хоть самую малость попридержать, глядишь, научились бы, как вопросы задавать.
— А что я такого спросил? Спросил лишь: правда ли, что вам тридцать с небольшим, — осмелел корреспондент, поняв, что погружение в ванну было всего лишь шуткой.
— Да, эта самая таблица, что вы держите в руках, пришла мне в голову как раз, когда мне исполнилось тридцать три года. Ни раньше и ни позже. И что с того? Христос вон какое открытие сделал, и ничего, никто его за возраст не порицает… А меня, значит, можно?
— Да я тоже вас не порицаю, — попробовал оправдаться корреспондент, — мне просто интересно, как вы до этого додумались?
Менделеев громко рассмеялся и ответил:
— А вот так. Лег спать, и снится мне эта самая таблица, в которой все элементы выстроились по своим атомным весам. Проснулся, осталось только записать, и готово. А с вами разве такого не случалось? Уснули, и вдруг вам приснилось, будто вы, к примеру, стали действительным статским советником. Проснулись, а так оно и есть? Что, с вами такого никогда не случалось? Ну, тогда вы меня просто разочаровываете, — усмехнулся он, подмигнув стоящему напротив лаборанту.
