— Мне кажется, мы встречались прежде, мистер Торрингтон, — сказал Мартин.
— Я уверен, что мы не встречались, но я знаю вас понаслышке, — ответил Торрингтон. — Снимите пальто, мистер Элтон! Вы просили о личном свидании, и у меня было много причин согласиться выполнить вашу просьбу. Вы, кажется, состоите в родстве с мисс Бедфорд, моей секретаршей?
Мартин мрачно опустил голову.
— К несчастью, — сказал он.
— К несчастью? — Брови старика удивленно поднялись. — Ах да, я понимаю, что вы хотите сказать. Вы намекаете на ее преступное прошлое?
Он не улыбнулся, но в его тоне послышалось нечто вроде сарказма, который чуткий Мартин мгновенно уловил.
— Это было, вероятно, большим горем для вас и вашей жены? Несчастная девушка была замешана в краже бриллиантов, не правда ли? Я только не знаю, задержала ли она автомобиль королевы в Грин-парке или подготовила ограбление.
— Ее поймали с поличным: бриллианты оказались при ней, — ответил Мартин.
Свидание было гораздо неприятнее, чем он ожидал.
— Ее поймали с поличным? — повторил Торрингтон. — Да, это ужасно! Но я, собственно говоря, уже знал об этом, когда принимал девушку на службу. Я полагаю, что вы явились сюда, желая предупредить меня о ее прошлом?
Опять Мартина охватил холод разочарования. Старик издевался над ним, несмотря на серьезное выражение лица и вежливый тон.
— Нет, я пришел не за этим. Я пришел по другому, более важному делу, — сухо сказал он, — по делу, которое глубоко затрагивает вас. Вы простите меня, если я коснусь неприятных для вас вещей?
Торрингтон молча кивнул. Его глаза за сильными стеклами очков неподвижно смотрели Мартину в лицо. Вся его поза выражала враждебность. Мартин чувствовал это все более ясно.
— Мистер Торрингтон, много лет тому назад вы попали в Южной Африке в тюрьму за противозаконную скупку алмазов.
Торрингтон снова кивнул:
— Да, на алмазных россыпях была устроена провокация величайшим негодяем Лэси Маршалтом, который сейчас благополучно скончался. Я стал жертвой этой проделки и, как вы сказали, попал в тюрьму.
— У вас была молодая жена… — Мартин помедлил, — и ребенок, маленькая девочка Дороти.
Снова Торрингтон молча кивнул.
— Ваша жена была потрясена и возмущена вашим арестом и не смогла простить вам позор, который из-за вас, как она считала, падал и на нее. Вскоре, после того как вы попали в Брекоутер, она уехала из Южной Африки, и с тех пор вы не слышали о ней.
— Раз! — Это слово слетело с губ Торрингтона резко, словно удар хлыста. — Один раз, мой друг, она написала мне, да, написала…
— Она уехала в Англию с малюткой и со своей старшей дочерью, изменила фамилию и жила на маленький доход… — начал Мартин.
— На ренту, — прервал его Торрингтон.
Какие бы чувства он ни испытывал, он не выдал их ни единым движением.
— На ренту, которую я обеспечил ей перед арестом. До сих пор вы были правы. Продолжайте!
Мартин глубоко вздохнул. В этой атмосфере трудно было произносить каждое слово. Он чувствовал себя так, словно пытался пробить брешь в гранитной стене.
— Ваша покойная жена была немного странной. По какой-то причине, известной лишь ей самой, она воспитала Дороти, — он сделал, ударение на последнем слове, — в полной уверенности, что она дочь ее первого мужа, а другую дочь приучила считать себя моложе Дороти. Я не берусь объяснить ее поведение в этом вопросе… — продолжал Мартин.
— Можете и не объяснять, — ответил Торрингтон. — Может быть, все это неверно. Что же дальше?
Мартин собрался с духом.
— Вы уверены, сэр, что ваша дочь Дороти умерла, но это не так. Она жива, она в Англии и это моя жена.
Дэниел Торрингтон не отрывал от него взгляда. Его глаза, казалось, проникали в самую душу посетителя.
— Эту историю вы и хотели рассказать мне? — произнес он наконец. — Историю о том, что моя маленькая Дороти жива и что она ваша жена?
— Да, мистер Торрингтон!
— Гм! — старик почесал себе подбородок. — Так ли это?
Последовало долгое томительное молчание.
— Знаете ли вы историю моего ареста и сопровождавшие его обстоятельства? Я вижу, что не знаете. Ну, так я расскажу вам…
Он посмотрел на потолок и облизнул губы, словно восстанавливая в памяти давно прошедшую сцену.
— Я сидел на веранде моего дома в Винберге, — летом я всегда жил на полуострове, — и, я помню, играл с моей крошкой. Вдруг я увидел показавшегося из-за дома Маршалта и удивился, что привело его ко мне, но вслед за этим я заметил двух шедших за ним сыщиков. Маршалт смертельно боялся меня. Когда я встал и положил ребенка назад в колыбель, он выхватил револьвер и выстрелил в меня. Потом он говорил, что первым выстрелил я, но это ложь. Я не стрелял бы совсем, но пуля попала в колыбель, и я услышал крик девочки. Тогда я выстрелил, и не быть бы ему в живых, если бы не охвативший меня страх за моего ребенка. Я промахнулся, а его второй выстрел раздробил мне ногу. Вы это знали?
Мартин покачал головой.
— Вы никогда не слышали, что выстрел попал в колыбель?
— Нет, сэр, это ново для меня.
— Я и не сомневался, что для вас это будет новостью. Ребенок был легко ранен. Пуля попала в пальчик на ноге и перебила кость. Удивляюсь, как ваша жена не рассказала вам об этом!
Мартин молчал.
— Моя маленькая Дороти жива, я это знаю давно. Я искал ее много лет и, благодаря моему другу Стормеру, нашел ее!
— Она знает это? — спросил Мартин, смертельно побледнев. Торрингтон покачал головой.
— Нет! Она не знает. Я не хотел, чтобы она узнала. Я хотел скрыть это от нее, пока не будет закончена моя работа. И я говорил всем, кроме одного человека, что она мне чужая. Спросите бедного мистера Виллита, который чуть не на коленях умолял меня взять ее к себе секретаршей.
Он не спускал холодных глаз с лица Мартина.
— Ваша жена — моя дочь, да? Скажите ей, чтобы она пришла ко мне и показала мне свою левую ногу. Вы можете подделать метрические свидетельства, но вам не подделать сломанного мизинца на ноге!
Он позвонил и сказал появившемуся слуге:
— Выведите этого господина. А когда вернется мисс Бедфорд, попросите ее немедленно зайти ко мне.
Мартин шел домой словно во сне, и Дора прочла известие о катастрофе на его бледном лице. Она потащила его в гостиную и закрыла за собой дверь.
— Что с тобой, Мартин? Ты видел его?
Мартин кивнул:
— Он все знает, — беззвучно сказал он.
— Как знает?
— Да, знает, что Одри его дочь, вот и все. Торрингтон знал это все время. Он поручил Стормеру следить за ней. Сегодня ночью он собирался все ей рассказать, и я надеюсь, ты понимаешь, что это означает для тебя и меня?
Он сел и обхватил голову руками.
— В этом может быть вся наша судьба, — сказала она, и он быстро поднял на нее глаза.
— Ты хотела это сделать, и я против своей воли согласился. Это была моя идея сказать старику, что она его дочь. А ты сказала, что лучше умереть, чем увидеть, как она заберет себе все деньги. И в чем же тогда эта судьба?
Она медленно кивнула.
— Он заплатит, чтобы получить ее, если…
— Если, что?
— Если она еще жива, — сказала Дора Элтон. — И если… не случилось чего другого.
Глава 59. Леди беседует с мистером Смитом
Хозяин мистера Слика Смита был добродушным человеком. Он знал, что его жилец ведет двойную жизнь, но это не роняло Слика Смита в его мнении. Его жилец был для него человеком, который регулярно оплачивал счет, постоянно был любезен, с ним не случались неприятные истории — и он всегда был благодарен за любую мелкую услугу, которую хозяин, уважаемый всеми судебный клерк, мог ему оказать.
Лишь только он узнал, каким гнусным ремеслом занимается Смит, он тут же имел с ним так сказать «доверительную» беседу, эти переговоры свелись к следующему: «Делайте, что хотите, но это не должно бросать тени ни на меня, ни на мой дом».
Посетители, которым он мрачно смотрел вслед, стали прибегать к конспирации, и, надо отдать ему должное, Слик Смит почти всегда оправдывал доверие.
Той ночью хозяин услышал стук. Было 11 часов — время, которое неуловимым образом отделяет тех, которые уже легли спать, от тех, которые продолжают веселиться. Хозяин сам подошел к двери и увидел молодую, приятную женщину, которая была ему незнакома и, насколько он мог знать, совершенно незнакома его жильцу.
— Мистер Смит? — сказал он с сожалением. — Нет, мисс, не думаю, что он дома. Может быть, я передам ему записку?
— Но это очень важно, я должна его видеть, — сказала женщина тоном, не допускающим возражений.
Хозяин заколебался. Он привык уже к посетителям разного рода, но появление дамы в 11 часов ночи раздражало его сверх всякой меры. Однако он подумал, что есть какое-нибудь веское основание для столь позднего визита: она могла, например, явиться к Слику от его больной матери. Он отправился наверх предупредить своего жильца, но, постучав в дверь, не получил ответа. Повернув ручку, он вошел, но не найдя никого в комнате, вернулся вниз с этой вестью.
