— Мы выиграем, кэп, ты ведь знаешь, ― улыбнулся Аврора и, пожав мне руку, по―дружески похлопал по спине. ― Ради тебя и в огонь, и в воду.
— И по медным трубам, ― подхватил Хасслер, вынуждая меня усмехнуться.
— Только вот мест всего три, ― услышал я, и в раздевалке наступила тишина.
— Ты прав, Зейн. Их три. Всего трое из вас получат шанс, о котором мечтают. Но я хочу, чтобы вы помнили, что каждый из вас его достоин. Каждый из вас ― лучший в том, что делает. ― я оглядел своих ребят и остановился на наших столбах. ― Аврора. Эрик. Я не знаю никого выносливее и страшнее вас. Вы ― наш таран. И берете на себя все самые крепкие тумаки и шишки. ― ребята улыбнулись, а я двинулся дальше. ― Вудби. Ты отличный лидер линии атаки. Ни разу не подводил ребят. И много раз выбивал нам попытки. Что бы между нами не происходило, знай ― ты ценный игрок этой команды. И я не хотел бы видеть на твоём месте никого другого.
Вудби молча кивнул мне, и я посмотрел на наших рослых замков.
— Ли. Мартин. Вы ― наши железные машины, движущая силы всей команды. Лучшие ловцы, которых я знаю.
— Кэп дело говорит. Таких ловцов даже у Гриффиндора28 не было, ― поддержал Хасслер, и парни рассмеялись, по―дружески обнимая ребят.
— Хасслер, ― когда он посмотрел на меня, я качнул головой, ― твоя агрессия в жизни часто выходит тебе боком, но на поле ― она ведет команду к победе. Зейн. Деккер. Серьезно, парни, вы без шуток делаете всю грязную работу, пока мы по полю гуляем.
Я усмехнулся, а затем продолжил:
— Хеннеси. Чарли. Эш. Коул. Вы не просто наши защитники, вы ― наша стена. Те, кто спинами охраняет нашу линию и до последнего стоит у её границ. Дэрил. ― Я перевел глаза на нашего фулбэка. ― Ты прохлаждаешься дольше всех, знаешь? ― он усмехнулся, и я качнул головой. ― Ты ― последний замыкающий защитник. Кто―то считает, что ты ненужный игрок, но только не я. Потому что я знаю, что именно от тебя ― твоей реакции, скорости и твоих навыков ― в последний момент зависит исход всего матча.
Он благодарно кивнул мне, и я посмотрел на последнего игрока своей команды.
— Ну ладно, говори уже давай какой я прекрасный, ― поторопил меня друг, вынуждая усмехнуться.
— Техас. Нахальный, быстрый, проворный. Ты ― стержень, вокруг которого строится каждая комбинация. Иногда ты бываешь той ещё занозой в заднице, но… без тебя команда ― не команда.
— Это без тебя команда ― не команда, Мак, ― серьезно сказал он, сжимая моё плечо, ― ты её капитан. Не я.
— Да, ― усмехнулся я, ― тот ещё капитан.
— Лучший капитан, который мог бы у нас быть.
— Даже несмотря на то, что между нами было, ― поддержал его Вудби, оказываясь возле меня и неожиданно протягивая мне руку.
Наши взгляды схлестнулись, но я понял, что не хочу сражаться.
Больше не хочу.
Крепко пожал его руку в ответ, а затем оказался заперт в кольце из четырнадцати мощных ребят, каждый из которых подписался под словами Техаса.
— Они любят тебя, ― услышал я, когда уже собирался покинуть опустевшую раздевалку. Никки стояла в проёме, прислонившись к косяку.
— И давно ты здесь стоишь?
Она сделала вид, что задумалась.
— Ммм… достаточно давно, чтобы слышать всё, что ты им говорил.
Я усмехнулся.
— Это называется подбадривать свою команду перед важной игрой. Им нужно было услышать то, что я сказал.
— Ты сделал это не потому что «должен был», а потому что хотел. ― Никки оттолкнулась от косяка и подошла ближе. ― А ещё ты совершенно точно говорил от сердца.
— Хочешь думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле?
Она улыбнулась, даже не догадываясь, что делает со мной её улыбка.
— Хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле?
Чертовка закусила губу и, когда между нами осталось меньше шага, я рванул вперед и грубо прижал её к шкафчикам. Она рвано выдохнула, и я ощутил острую необходимость быть в этой девчонке ― чувствовать её, двигаться в ней, доводить её.
— Ты с ума меня сводишь, ― прошептал, вдыхая аромат её волос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что―то такое ты, кажется, уже говорил, ― приподнявшись на носочки, промурлыкала она, зная, что каждым своим словом и касанием дразнит.
— Если продолжишь нарываться, мы к чертям сломаем эти шкафчики, ― серьезно предупредил, но добился лишь того, что Никки сексуально рассмеялась.
И это совсем не помогло члену в штанах расслабиться.
— Пошли, а то все пробки соберем, ― она потянула меня за руку и, схватив сумку, я поддался. Помог Никки забраться в салон и, когда она удобно устроилась на сиденье, подумал о том, как идеально она ему подходит. Словно это всегда было только её место.
Мы знали друг друга всего три месяца. Три месяца. А я уже понимал, что другой такой не найду. Что она одна во всём мире ― сумасшедшая. Моя сумасшедшая.
Сел на переднее и непроизвольно повернулся к Никки.
Поймал её задумчивый, отстраненный взгляд в окне. Она смотрела куда―то вглубь парковки как―то по неестественному тоскливо. И я замер, пытаясь понять, о чем она в этот момент думала.
— Всё в порядке?
Никки сморгнула, и я заметил, как мгновенно переменился её взгляд.
— Да. Просто немного устала.
Мог бы поклясться, что она натянула счастливую улыбку ― чувствовал, но почему тогда не видел?
— Может, тогда отменим эти нелепые посиделки и проведем тихий вечер дома?
Признаться, я искал любой повод, чтобы не тащиться на сопливую мелодраму в компании сестры и друга. Мне хотелось провести время только с Никки. Но я обещал. И именно этим руководствовались две самые невыносимые девчонки в моей жизни, когда уговаривали меня пойти. И Техаса, кстати, тоже.
— И пропустить всё веселье? ― усмехнулась Никки, откидываясь на сиденье. ― Ну уж нет. Заводи. К тому же, я жутко хочу карамельный попкорн.
Никки и Мак
«Всё в порядке?» ― Мак спрашивал меня об этом, наверное, уже миллион раз. И я тот же миллион раз отвечала ему, что ничего не произошло. Я лгала. Улыбалась. И делала вид, что всё как обычно и мне в затылок не направлено дуло.
А внутри сгорала от боли, обиды и понимания, что лишь руша собственную жизнь, способна спасти остальные.
Тем же вечером, после разговора с Бобом, я получила от Венди письмо с электронным билетом на рейс. Сегодня. Через три часа.
Тейлор была на парах. Мак ― на тренировке.
Идеальное время для того, чтобы уйти, и я это знала.
Сбежать, ничего не объяснив ― подло, но я понимала, что, если попытаюсь, Мак никуда меня не отпустит. Скажет, что мы обязательно справимся. Но вместе.
Рискуя собой, рискуя Тейлор.
А я не могла этого допустить.
Гудок автомобиля выдернул меня из мыслей. Ещё раз пробежалась пальцами по бумаге, а затем положила конверт рядом со шкатулкой, взяла чемодан и вышла из комнаты.
Я не умела / не любила прощаться.
Как с людьми, так и с местами.
Этот дом стал для меня родным. Люди в нём ― семьей. Наверное, поэтому, когда я садилась в такси, ощущала, как по щекам текут слезы.
— В аэропорт, ― прошептала и, как только машина тронулась, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Пока ехала, отключила телефон и вынула симку. Знала, что Мак попытается найти меня и вернуть, и не хотела делать ещё больнее ни себе, ни ему.
Воткнула наушники в уши и не вытаскивала их ровно до тех пор, пока не переступила порог своей старой квартиры в Хьюстоне.
Боб всё подготовил.
Везде горел свет. В вазе стояли свежие цветы.
Усмехнулась, понимая, что он даже холодильник доверху набил.
— Сервис высший класс.
Откупорила бутылку белого вина и наполнила бокал. Осушила его, наполнила ещё один и снова усмехнулась, представляя себя шестидесятилетней художницей алкоголичкой, которая даже ровную линию начертить не в состоянии. Небывалая слава и судьба спившейся от горя одиночки. Вот такая жизнь меня ждала.
И кто сказал, что не все талантливые люди кончают одинаково?
