Возможно, причиной тому было участие, написанное на ее лице. Возможно, все дело было в ее ласковом голосе. А может быть, я была в таком отчаянии, что мне уже было все равно. Так или иначе, но с моих губ сорвалось:
— У меня будет ребенок.
Она нахмурилась и проговорила:
— Здесь не самое удачное место для такого разговора.
Я покачала головой.
— Не знаю, почему я вам об этом сказала.
Ей принесли кофе, и она рассеянно его помешивала.
— Потому что должны были кому-то сказать, — вздохнула она. — И я рада, что снова встретила вас. Пойдемте ко мне. Там никто не будет мешать, и мы сможем обо всем поговорить. Успокойтесь. Я уверена, что смогу вам помочь. Видите ли, это не такая уж необычная ситуация. Подобное случалось всегда… множество раз. Главное — не терять голову.
К своему удивлению, я испытала невероятное облегчение. Николь допила кофе, расплатилась с гарсоном, наняла фиакр, и мы укатили вместе.
Экипаж остановился у белого четырехэтажного дома на одной из тихих улиц неподалеку от бульвара Сен-Мишель.
— Вот мы и дома, — сказала Николь и направилась к высоким резным дверям, охраняемым каменными львами. Войдя, мы оказались в довольно просторном холле с элегантной лепниной на потолке. Здесь перед нами предстал какой-то мужчина, как я догадалась, консьерж.
Он учтиво поздоровался с мадам де Сент-Жиль, при этом с нескрываемым любопытством уставившись на меня. Затем мы прошли в комнату с высокими окнами, за которыми виднелся дворик, украшенный горшечными растениями.
Один из углов комнаты был занят огромным роялем, а вдоль стен стояли изящные банкетки. Два столика, стулья с высокими спинками, а на каминной полке большие позолоченные часы. Когда мы переступили порог, они как раз начали отбивать четыре часа. Часы были окружены статуэтками в полупрозрачных одеяниях, прикрывающих те детали их анатомии, которые в приличном обществе не принято обнажать.
Это был удобный, пожалуй, даже роскошный дом.
— Присаживайтесь, — пригласила Николь, — и рассказывайте.
Я откровенно поведала ей обо всем, что со мной случилось. По ходу рассказа она кивала и, что было особенно отрадно, ничего не ставила под сомнение, принимая на веру каждое мое слово.
А затем она уверенно произнесла:
— Да, непростая ситуация, но вы с ней справитесь.
— Справлюсь! — воскликнула я. — Но ведь я не знаю, что делать. Наверное, можно было бы уехать домой, но можете себе представить, каково мне будет в маленькой, изолированной от внешнего мира английской деревушке?
— Наверняка точно так же, как и в маленькой, изолированной от внешнего мира французской деревушке, — заметила она. — Но вы туда, разумеется, не вернетесь.
— Но… как…
Она взглянула на меня и улыбнулась. Мне всегда нравилась ее милая улыбка.
— Вы позволите дать вам один совет?
— В своем нынешнем состоянии я буду рада любому совету.
— Не паникуйте, — произнесла она. — И не забывайте о том, что ваша ситуация отнюдь не уникальна.
— Вы имеете в виду… изнасилование… и его… последствия?
— Я имею в виду ситуацию, в которой респектабельная молодая женщина внезапно узнает, что беременна. Вам повезло. У вас есть работа. Это, несомненно, служит утешением. Более того, источник существования… и довольно неплохой источник, как я понимаю.
— Он постепенно становится таковым.
— И будет становиться все лучше и лучше. Вы на пути к славе и богатству. А эта… ситуация… не может ничему помешать.
— Но как это возможно?
— Возможно. Если вы позволите оказать вам помощь.
— Представить себе не могу, чем тут можно помочь. В этом городе я чужая. Пока смогу, буду работать, а потом придется вернуться домой. Я знаю, что отец мне поможет, но для него это станет тяжким потрясением. Он уже пережил одно потрясение. Видите ли… его глаза…
— Да, я знаю. — Она наклонилась вперед и коснулась моей руки. — Вы позволите мне… быть вашим другом?
Я в изумлении смотрела на нее.
— Трудно объяснить, что я чувствую, — продолжала она. — Я вам, наверное, представляюсь совершенно чужим человеком. Но мне кажется, что мы не чужие. Вы много обо мне знаете. Я знаю о вас. И мы обе знали барона… причем очень близко.
— Умоляю, не будем говорить об этом.
— Я понимаю. Вы попали в пикантную ситуацию. Пожалуйста, позвольте помочь вам.
— Но… как?
— Во-первых, я могла бы беседовать с вами. Совсем неплохо иметь возможность обсудить с кем-то свои проблемы, вместе поискать пути их решения. Я хорошо знаю Париж. Могу помочь организовать роды. У меня есть этот дом. Он большой. Я пользуюсь лишь малой его частью, и даже подумывала о том, чтобы начать сдавать комнаты. Ночью здесь так тихо. Иногда устраиваю вечеринки. У меня много знакомых… людей, с которыми я часто общалась в прошлом… но очень мало настоящих друзей. Я делаю вам предложение и знаю, что действительно могу помочь. Займите несколько комнат в этом доме. В одной из них оборудуйте мастерскую. Вам необходимо где-то осесть в Париже. Будет лучше, если заказчики станут приходить к вам, а не вы к ним. Не годится все время ходить по домам, ожидая, пока вас еще куда-нибудь позовут. Вы должны преподносить себя как великого художника… вести себя как великий художник… жить как великий художник… Этот дом соответствует самым высоким требованиям. Кроме того, левый берег, район, где обитает интеллектуальная элита Парижа… духовные лица… профессора… художники… Я слишком много говорю.
— Ничуть. Пожалуйста, продолжайте. Вы так добры. Я ведь не знала, как мне разрешить свою проблему… Но не понимаю, почему вы проявляете такую заботу…
Она помолчала немного, а затем произнесла:
— В каком-то смысле мы обе жертвы. Нет… я не должна так говорить…
— Вы имеете в виду барона де Сентевилля?
— Было бы несправедливо называть себя жертвой. Когда-нибудь я все объясню, но сейчас нужно подумать о вас. Понимаю, что мое предложение очень неожиданно и вам необходимо время, чтобы все обдумать. Но, честно говоря, Кейт… Можно я буду вас так называть? Кажется, мы подружимся. Вам предстоит о многом позаботиться, и чем скорее начнете, тем лучше.
— Вас послушать, все просто.
— Я не утверждаю, что все просто, но большинство проблем оказываются вполне разрешимыми, если только подходить к ним разумно и спокойно.
— Но я жду ребенка!
— Я всегда мечтала о детях, — ответила она, — так что могу лишь позавидовать вам.
— Этот ребенок — результат событий, которые я больше всего на свете хотела бы вычеркнуть из памяти. Если бы можно было вернуть прошлое! Если бы я тогда сразу же отправилась домой, вместо того чтобы предпринимать это путешествие…
