— А вот, наконец, и ты, — услышал я над своим ухом, и одновременно Громила зажал мне рот. — Два дня слежу за домом, всё надеюсь, что ты сам придёшь в мои руки. Сегодня совсем уж было решил лезть внутрь и идти прямо в твою комнату, да теперь надобность в этом отпала. Барином зажил, проклятый мальчишка, а я из-за тебя совсем пропал. Навёл на меня полицию и думаешь выйти в господа?
У меня не было возможности отвечать, а Рваный заливался бешеным лаем совсем рядом, но всё-таки безнадёжно далеко от меня.
— Проклятая собака, — прошипел Громила. — Того и гляди созовёт весь дом. Наверное, если попадёшься ей в зубы, живым не уйдёшь.
Рваный чем-то лязгнул и запрыгал у самой решётки в сад.
— Пойдём-ка, мой милый, — усмехнулся Уолтер и потащил меня в ту сторону. Не хочу брать лишний грех на душу, а так вроде бы я ни при чём. Собака сорвалась с цепи и загрызла мальчишку.
Я не верил своим ушам и, чтобы Громила не передумал, подёргался, якобы вырываясь, чтобы у него создалось впечатление, что я очень напуган. Кричать я не мог, потому что он по-прежнему ухитрялся зажимать мне рот. Правда, за такое сопротивление я получил несколько весьма ощутимых ударов, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что бы со мною стало, если бы он заподозрил нашу дружбу с Рваным.
— Ну, полезай, парень, и передай привет отцу. Скажи ему, что напрасно полез со мной драться, особенно когда я в плохом настроении, да, впрочем, если он и на том свете пьёт по-прежнему, лучше тебе к нему не соваться. Ты за него отомстил, и впереди у меня ничего нет, кроме виселицы, уж я знаю за какие грехи. Как я увидел, что Джон Блэк помирает, сразу понял, что и мне не жить. Не просто понял, а словно бы сказал мне кто-то, что ты, мол, Уолтер, сам себе подписал смертный приговор. Только не знал я, что моим палачом будешь ты. Но, прежде, чем умереть, я потешу свою душу. Ну-ка, щенок, дай я тебя подсажу.
Вот уж не думал, что Громила так силён! Он поднял меня, будто во мне не было никакого веса, и легко перекинул через решётку. Рваный заботливо уступил мне место, а когда я упал на землю, ткнулся мокрым носом в моё лицо и с усиленной яростью запрыгал у решётки.
— Вот так штука! — только и сказал одураченный Громила, а я расхохотался.
Что ни говорите, а было в моём приключении нечто робингудовское, хотя страху я натерпелся скорее, как Робин Блэк, а не Робин Гуд. Хорошо всё-таки, что днём Громила мог лишь издали наблюдать за домом и не видел, как отлично мы поладили с Рваным. А всё-таки я был на волосок от смерти, и меня спасло лишь чудо. Нет, недаром сердце подсказывало мне, что уходить из этого дома ещё рано. Пусть Энн говорит что угодно, пусть леди Кэтрин ставит своему сыну какие угодно условия на мой счёт, но ещё раз попасться в лапы Громиле означает вернейшую смерть, и уж на этот раз он не поручит моё убийство другому лицу. Этот отчаявшийся человек, виновник смерти моего отца, пойдёт на всё, чтобы меня уничтожить, и никакие уверения в моей невиновности мне не помогут.
— Рваный! — раздался встревоженный голос мистера Эдварда. — Где Робин?
Во мне вспыхнуло прежнее недоверие к хозяину дома. Что ему надо? Ясно, что он услышал лай собаки, убедился, что меня нет в комнате, и теперь решил, предпринять второй поход по моим следам. Хорошо бы спрятаться и дать ему возможность погулять по нашим трущобам и заглянуть в гости к миссис Хадсон, особенно, если её муж дома и пьян. Но вместо этого я ответил:
— Я здесь, мистер Эдвард!
— Тебя разбудила собака? — спросил он.
— Нет, я вышел, чтобы спрятать ворованные часы.
Беспокоиться, что мои слова примут за истину, не было нужды, ведь завтра Поль найдёт свои часы.
— Или спать, — велел мистер Эдвард. — Вы с Энн словно сговорились болтать чепуху. Чтобы до утра я тебя не видел!
Я тихо прошёл мимо него в дом, а он задержался, чтобы посадить Рваного на цепь.
Я лёг в чистую, мягкую, пахнущую свежестью постель и отогнал от себя нечаянную мысль, что жизнь в этом кругу лживых людей имеет всё-таки кое-какие хорошие стороны. Откровенно говоря, я думал сейчас не столько о мистере Эдварде, Громиле, чьей жертвой я чуть не сделался, раскрывшейся тайне гибели моего отца, не о своём вынужденном возвращении в дом, с которым чуть было не распрощался навеки, а об Энн и её злых словах. Ничего, завтра эта дрянная девчонка пожалеет о своём обвинении. Чтобы меня, профессионального вора, заподозрили в будничной краже часов в доме, где я нашёл приют!
Я заснул, но, как следствие встречи с Громилой, мне вновь снился человек без лица. Его чёрная фигура появилась за открытым окном, поставила ногу на подоконник и легко спрыгнула на пол. Видение с растоптанной куклой пришло как неизбежное дополнение к первому кошмару, но на этот раз кукла была ещё больше похожа на Энн.
Утром я проснулся весь разбитый, так что лучше бы не спал, но я-то мог объяснить плохо проведённую ночь встречей с Громилой и старыми кошмарами, а вот жизни Фанни ничто, вроде бы, не угрожало, и всё же она была бледна, печальна и подавлена.
— Мистер Поль уезжает сразу после завтрака, — сообщила она. — Вставай, Робин, не надо лишний раз раздражать людей. Ты ведёшь себя слишком грубо и вызывающе. Я понимаю, что ты сердишься на молодого хозяина, но своим поведением восстанавливаешь против себя всю семью. А тут ещё всех встревожила мисс Энн. Может, ты лучше нас знаешь, что с ней происходит? Она была милой крошкой и вдруг такое… Это похоже не на шалость, а на жестокость, зверство. Ты не находишь?
Я вспомнил Сэма и улыбнулся.
— Вряд ли. По-моему, обычное хулиганство.
— Не знаю, не знаю. А часы? Странная история вышла с часами.
Я насторожился, ведь было похоже на то, что мой план сработал, и сейчас все обсуждают таинственную находку исчезнувшей вещи.
— А что с ними случилось? — живо спросил я.
— Ты не хуже меня знаешь, что. Пропали. Раньше у нас никогда ничего не пропадало. Тебе надо быть вдвойне осторожным, мальчик, чтобы не навлекать на себя подозрений, а ты как с цепи сорвался. Подойди-ка сюда. Подойди, я тебе говорю!
Я неохотно выполнил странную просьбу.
— У тебя ссадина на щеке и синяк вот здесь, почти на горле, — сказала девушка, внимательно меня оглядев. — Ты с кем-то дрался? Только не вздумай лгать, что ночью упал с кровати.
Я засмеялся.
— Ладно, тебе я скажу, но ты, пожалуйста, никому не рассказывай. Мне так надоели все эти куклы, изрезанная одежда, мечи какие-то, да теперь ещё и часы, что ночью я решил удрать, но попал в лапы тому самому грабителю, который думает, что я его выдал. Только я ведь не таков, чтобы погибнуть просто так, вот я и вывернулся.
Фанни встревожилась.
