Итак, дело Берии явилось всего лишь продолжением «дела Сталина», окончательным разгромом группировки, которая пыталась выдернуть Советы из-под власти ЦК КПСС. Одно из обвинений так и звучало — Берия во время работы Спецкомитета давал поручения партийным органам и требовал их выполнения, это ему поставили в преступление. По видимому — точно такие же мысли были у Сталина, Берия всего лишь пытался воплотить их в жизнь.
Сталин…
Алиев помнил суд на Мир-Джафаром Багировым, не сам видел, по рассказам знающих людей. Когда судья сказал всем садиться — люди продолжали стоять, смотря на того, кому они поклонялись КАК БОГУ, на Мир-Джафара Багирова, бывшего начальника НКВД, который победил бандитизм и благодаря которому республика, даже до революции неплохо развитая — сделала гигантский шаг вперед. И лишь когда Мир-Джафар негромко сказал — садитесь, товарищи — все сели.
Расстреляли…
Так что ни о какой вере, по крайней мере, в Азербайджане — с тех пор говорить не приходилось. Генерал Алиев был умным человеком, и понимал — что безверие начиналось именно оттуда.
А вообще — нужна ли вера? Верит ли он сам, член Политбюро ЦК КПСС?
Генерал Алиев оторвался от чтения, задал сам себе этот вопрос — в одиночестве, чтобы никто не мешал.
Нет, не верит?
— А кто- верит?
Он произнес это вслух — и испугался. Он сам не понял, как у него это вырвалось.
Генерал Алиев не мог припомнить ни единого человека наверху, ни среди своих подчиненных, ни в составе ЦК, про которых он точно мог бы сказать: этот человек — верит. По-настоящему верит, а не совершает ритуальные телодвижения, и говорит правильные слова. Не было таких людей! Ни единого! И он сам — когда умер Хозяин[85] и его стали отодвигать, и раньше, когда он был первым заместителем председателя Совета министров СССР — он в первую очередь оценивал людей по тому, как они пригодны к работе, как выполняют поручения, могут или не могут организовать работу, а во вторую очередь…
А во вторую очередь — никак не оценивал.
Другой вопрос — а нужно ли это все — верить, поклоняться давно умершим в сознании идолам? Может быть — просто жить, и работать?
Нет… Сразу ломать нельзя. Но идея интересная. Кто его поддержит… да многие. В армии, в милиции, да и во многих других местах — озверели от охамевших парткомовских, от обязательных читок «Малой земли», от… да от многого озверели. Горбачев — его же не просто так многие с самого начала поддержали? Не просто так. Многое всем надоело…
Алиев снова углубился в чтение — времени так сидеть и размышлять нет.
Берию уничтожил партаппарат, и те люди в партаппарате, которые хотели уничтожить остатки сталинского. В СССР существовало куда больше спецслужб, чем это принято было считать, они постоянно мимикрировали, меняли вывески — но суть оставалась неизменной. После Великой отечественной Берия создал Спецкомитет, организацию, имеющую только одну цель — атомное оружие, первый и второй спецотделы в ней исполняли соответственно функции разведки и контрразведки. Часть из бериевских кадров после того, как власть в органах взял Абакумов перешли еще в одну спецслужбу — ГУСИМЗ, Главное управление советского имущества за границей, параллельная внешняя разведка. Всеволод Меркулов, еще один бериевский кадр, один из лучших — возглавил министерство Госконтроля — примечательно, что это было сталинское министерство, первым наркомом госконтроля СССР был сам Сталин. Простого человека на эту должность не поставили бы, это тогда было круче, чем отдел административных органов ЦК КПСС сейчас.
Расстреляли тогда — всех.
Или не всех? Неужели не всех?
Только сейчас генералу Алиеву пришла в голову мысль, страшная мысль. Он так ведь до конца и не понял, с кем он сел в одну лодку. Им он был нужен как член ЦК партии, бывший первый запредсовмина СССР и генерал государственной безопасности. Тем не менее — он так и не понял до сих пор, кто из действующих членов ЦК КПСС и в какой степени принимал участие в перевороте. Если ему предложили должность первого лица в государстве, пусть официально первого, но все же первого — может быть, кроме него больше никого в ЦК и не было? Может быть — ставка как раз сделана на него?
А тут можно додуматься до многого. Например — а что если часть этих самых «засекреченных» спецслужб, часть агентурных сетей и сетей влияния — выжили и сейчас на полном ходу? Старые большевики умели строить организации, у них был опыт — тридцать лет борьбы против самодержавия и друг с другом. Агентурные сети строили в Москве при угрозе захвата ее противником, строили на Западе в межвоенный период, строили… возможно, что строили по всей стране. Если те, кого пытали в подвалах в пятьдесят третьем, никого не сдали — организация могла выжить. И действовать до настоящего времени… никто ведь толком не проверял атомный комплекс, а средства на него грохали такие, что можно не одну спецслужбу содержать, замаскировав подо что угодно…
С другой стороны — и ему, генералу Алиеву — не хотелось окончить свою жизнь в подвале.
Кто будет против…
А все. Все — и будут против. Все до последнего человека — понимания никогда не найдешь, это тебе не митинг, с криками «Вся власть советам». Все те, кто сейчас есть в Политбюро, в ЦК — все они и будут против, потому что для них — это потеря привычного. Если он сделает ошибку — то окажется в подвале, как все эти. Мешик, Деканозов, Гоглидзе, Меркулов.
Все, хватит. В сторону от таких мыслей…
Создание атомной бомбы… Восстановление промышленности… Восстановление страны после тяжелейшей войны.
Что-то в этом было. То, чего нет сейчас, чего все потеряли, забыли — или просто не хотят вспоминать, потому что боятся. Тогда — могли, а почему-то сейчас — не можем.
Генерал Алиев открыл протокол допроса Меркулова, начал вчитываться. Лажа явная… причем состряпанная очень топорно. Сейчас если бы кто-то из контрразведчиков положил ему на стол столь топорно сляпанное дело — в момент схлопотал бы строгача. Это в лучшем случае.
Что же было на самом деле? На что их кололи?
Генерал начал пролистывать дела.
Оккупация Германии. Вывоз ценностей — дошло явно не все.
Выезд Берии в Германию.
Подготовка к сдаче позиций в Германии — объединение. Это — и в самом деле или преступление или ошибка, которая хуже любого преступления.
Предательские переговоры по Корее. Бред… никаких доказательств, просто лепят и все. Заставляют подписывать…
Размышления генерала Алиева прервал стук в дверь. Он нахмурился — никто не должен был знать о том, что он здесь, и он приказал не беспокоить его ни при каких обстоятельствах. У него тут даже секретаря не было. И если кто-то осмелился побеспокоить его — значит, и впрямь произошло что-то серьезное.
Алиев прошел по кабинету, отпер дверь. За дверью стоял личный порученец Председателя КГБ СССР.
— Товарищ, Алиев, вас срочно ищут по вертушке.
И весьма выразительно показал глазами наверх.
Вместе с порученцем, Алиев спустился на второй этаж, в кабинет председателя. Там никого не было — чиновная вежливость, при разговоре по вертушке следовало оставлять человека в одиночестве.
— Алиев, слушаю…
— Гейдар Рзаевич… — суховатый, бесстрастный голос Громыко — мы бы просили вас срочно приехать в Кремль. У нас заседание Политбюро.
— Что-то случилось?
— На заседании обсудим. Чрезвычайная ситуация, по вашей линии.
— Хорошо, я буду через двадцать минут.
Алиев положил трубку вертушки, вышел в приемную.
— Что за ЧП произошло? — громко спросил он.
— Товарищ Алиев… — сказал один из генералов — в Кабуле, около посольства СССР взорвали автобус с детьми. Есть погибшие…
Москва
16 декабря 1987 года
Патриаршьи пруды
Когда-то давно — по крайней мере, так говорят — в этих тихих местах на свет явился сам сатана. Верить можно по желанию… но мне кажется что и в самом деле, где еще появиться сатане, как не в Москве тридцатых? А может это просто место такое… притягивает всякую бесовщину.
Время было уже позднее, темное. Бескрайние русские просторы схватил мороз, шел снежок — именно снежок не снег, каждая снежинка падала невесомо, но значимо, ложась на только что подернувшуюся ледком черную стылую воду.
Человек, который просто сидел на скамейке и ждал кого-то, был одет в длинное серое пальто, теплый шарф и кепку, которая совершенно не подходила к такой погоде. Он был родом из теплых краев, где минусовая температура это уже мороз, и потому он мерз, его организм, уже старческий, никак не воспринимал новый климат, мерзкий и холодный. Но он терпеливо ждал, этот старик, потому что договорился встретиться именно здесь.
Конечно же, его охраняли — человек, занимающий такую должность, не может быть без охраны. Пять человек и две машины, по его настоянию охрана не показывалась ему на глаза. Там, где он жил до этого, он никогда не имел никакой охраны, пусть у него могло быть немало недоброжелателей — потому что лучшая охрана это авторитет. Когда все блатные в городе знают, что стоит только поднять руку на кади, судью, и тебя растерзают в камере — можно не иметь никакой охраны. А растерзают потому, что кроме явной власти есть тайная, которой нет и не может быть в стране победившего социализма — но она есть, она все больше поднимает голову. Только Сталин в свое время сработался с тайной властью, он родился совсем недалеко отсюда и хорошо понимал, с чем и с кем не стоит связываться. В его государстве все было рационально — он не искал лишней беды, хотя и не уклонялся от вызова, он знал могущество тайных сетей и умел им пользоваться. Это потом Хрущев, весело и размашисто стал ломать кропотливым трудом созданное… так наломал, что до сих пор аукается.
