Вдруг ее глаза расширились от ужаса. Вместо ожидаемого полового акта мужчина оскалился, обнажив черные длинные клыки. Они медленно, но уверенно и неотвратимо приближались к шее Розанны, к тому месту, где едва заметно пульсировала сонная артерия.
— Нет! Отпустите меня! Я не хочу так! Я позову на помощь! — воскликнула горничная в порыве возмущения.
Она хотела вырваться, но вид зубов словно загипнотизировал несчастную. Розанна пыталась царапаться и кусаться, но ногти и зубы не причиняли незнакомцу боль, а кожа его на ощупь была мертвая, холодная и твердая, как подметка.
Розанна завопила изо всех сил. Ее охватил нечеловеческий ужас. Она почувствовала, как черные зубы вонзились в тело, и неожиданно покорилась и затихла. Кровь окрасила белую постель в красный цвет. Степан, Черный Епископ, жадно глотал яркую, теплую жидкость. Он довольно причмокивал, снова и снова погружая зубы в нежное загорелое тело горничной.
Голова Розанны склонилась на бок. Она умерла. Когда поток крови из горла бедной девушки прекратился, Степан последний раз провел рукой по ее роскошным формам и вздохнул. Пища кончилась, а потенция еще не восстановилась после многих столетий голода и лишений на проклятом острове. Вампир поднялся с постели и подошел к окну.
Дневной свет не причинил ему обычной боли. Монах был слеп, но его мозг воспринимал окружающий мир в черно-белых тонах. Душа, позволяющая на основе осуществленного давным-давно ритуала жить его телу, руководила им из другого измерения.
Тело мумии было связующим звеном между миром живущих на Земле и бесконечно отдаленными и чуждыми всему человеческому мирами насилия и ужаса.
Степан чувствовал, что его тело постепенно меняется: благодаря профессору он может выдерживать дневной свет. В нем проснулись смутные воспоминания о долгих и безрадостных годах на Чалдероне с их еженощными походами за едой, страшная жажда живой, теплой крови и легкое опьянение после обильной жатвы последних дней.
Он ощущал, что где-то неподалеку притаился профессор, обладающий властью над его телом. Надо бежать. Вампир покинул помещение, прошел по пустым коридорам виллы и спустился по лестнице к помещениям охраны.
На светлой, залитой солнцем веранде во внушительных размеров креслах сидели трое мужчин. Они читали журналы. Гангстеры были одеты в пестрые спортивные рубашки с короткими рукавами, под пиджаками у них торчали кобуры с оружием. На столе стояли кофейные чашки и неубранные тарелки из-под завтрака.
Один из телохранителей профессора поднял голову и увидел голого мужчину с измазанным кровью лицом.
— Какого черта, кто это? — выругался он.
Предсмертные крики Розанны Шипарелло никто не слышал, этажи разделяли звуконепроницаемые двери, поглощавшие любой шум.
— Что тебе здесь надо? — спросил один из телохранителей и отложил журнал в сторону. — Остановись!
Степан молча приближался к нему. Телохранитель извлек оружие. Он прицелился в ногу обнаженной фигуры, вгляделся в стеклянные глаза, и мурашки побежали по его спине. Гангстер давно уже находился на службе у профессора и многого насмотрелся, но этот голый окровавленный мужчина с остекленевшим взглядом вызвал у него животный страх.
— Ни шагу дальше!
Раздался выстрел. Пуля пробила эластичную массу, покрывающую тело вампира, но кровь не потекла из раны. Степан все с той же скоростью приближался. Телохранитель с сумасшедшим криком вогнал ему в живот всю обойму.
Степан ударил гангстера, раздробив ему челюсть, и тот рухнул без сознания. Другие телохранители открыли стрельбу. Но разве могли они убить того, кто уже умер много столетий назад?
Степан схватил одного из парней, вгрызся ему в шею и повалил на пол, разрывая на части еще трепещущее мясо.
Третий телохранитель отбросил оружие и с рыданием бросился бежать, словно преследуемый фуриями.
У бассейна отдыхало двенадцать мужчин в плавках. Три красотки в крошечных бикини растянулись на солнце.
— На веранде… — в отчаянии завопил прибежавший, — он прикончил Рокко и Паоло!
Эти люди специально находились здесь для подобных случаев и имели соответствующие инструкции. У каждого было оружие. Они даже не потрудились одеться. Со взведенными курками подкрепление последовало за трясущимся телохранителем.
Одна из девушек проявила любопытство и присоединилась к атакующим.
Ужасная картина предстала их глазам. Голое, окровавленное тело, без шрамов и волосяного покрова, лежало на убитом телохранителе и, причмокивая, пило свежую красную кровь.
— Пули не причиняют ему вреда, — пожаловался телохранитель, стрелявший в вампира. — Что же нам делать?
Девушка, сопровождавшая мужчин, вскрикнула. Степан обернулся, но не прервал свое пиршество.
Нико Джиафранко, командир телохранителей и правая рука профессора, грубо ударил визжавшую девушку по лицу. Та прекратила истерику.
— Антонио, позови профессора, — приказал он ровным, спокойным голосом. — Всем остальным оставаться на местах. Если этот парень нападет на нас, мы откроем перекрестный огонь. Рокко уже не помочь. Надо ждать профессора.
Антонио побежал через парадную дверь, поднялся на лифте на второй этаж. Он громко забарабанил по двери спальни профессора Салварина. Заспанный голос недовольно спросил в чем дело.
— Скорее, господин профессор. На виллу проник мужчина и убил Рокко. Он на террасе, и он пьет кровь убитого. Я выпустил в него всю обойму, но он не думает отдавать концы!
За дверью раздались проклятья. Через пятнадцать секунд дверь с грохотом открылась и оттуда вылетел профессор в синем махровом халате с рацией под мышкой. Его седые волосы торчали со сна во все стороны.
— Быстрее, — завопил он, — его надо во что бы то ни стало остановить.
Антонио и профессор понеслись по лестнице. Когда Салварин очутился на террасе, Степан уже закончил с Рокко и подбирался к Паоло, который судорожно пытался уползти, нечленораздельно мыча из-за сломанной челюсти.
Это была отвратительная сцена. Безжизненное тело посреди огромной лужи крови.
Мерзкий, сладковатый запах ударил в нос профессору. Девушку в бикини стошнило.
— Степан! — крикнул профессор изо всех сил.
Голое тело остановилось и повернуло голову. Профессор увидел пару стеклянных глаз. Медленно, вытянув руки, отвратительное создание двинулось на него.
Профессор Салварин увидел, что его люди открыли стрельбу. Пули попадали в тело, но не оказывали ни малейшего действия. Это было как раз доказательством того, что профессор правильно поступил, заключив союз со Степаном.
— Прекратить огонь! — приказал он.
Все стихло. Терраса наполнилась дымом и запахом пороха. Профессор положил палец на кнопку серебряного разрушителя.
— Ни шагу дальше, Степан, — проговорил он на латыни. — Иначе я тебя уничтожу.
Чудовище остановилось в трех шагах от профессора. Профессор торжествовал. Несмотря на жертвы, он был доволен, что может управлять этим монстром и тот подчиняется его командам.
— Отправляйся в ту комнату, откуда ты пришел.
Голый, залитый кровью мужчина с мертвыми глазами протопал мимо профессора.
Салварин повернулся к своим людям, его глаза сверкали, голос прозвучал радостно и взволнованно:
— Мы понесли потери. Это печально. Но значительно важнее, что этот мужчина по имени Степан будет сражаться на нашей стороне. Скоро нам будет принадлежать вся Италия. Теперь меня никто не остановит!
III
Харвей Сондра и Стелла Кантон провели у залива Неаполя четырнадцать замечательных дней. Они посетили знаменитый Голубой грот, Обсерваторию на Везувии и Национальный музей. Днем молодые люди загорали, а вечером ходили на танцы и развлекались в ночных клубах и ресторанах.
Это были чудесные, безоблачные дни. Ужасные события на югославском побережье как-то сразу позабылись, поблекли, отступили, стали казаться страшным сном или эпизодом из чужой жизни.
В обед пятнадцатого дня их пребывания в Неаполе, когда Стелла и Харвей загорали на террасе гостиницы, к ним подошли трое мужчин. Харвей сразу узнал высокого черноволосого итальянца в темных очках. Это был Тино Салварин.
Он присел между двух шезлонгов, в которых лениво развалились Стелла и Харвей. Его спутники отошли на некоторое расстояние. Это были коренастые и мускулистые мужчины с суровыми и жестокими лицами.
— Бон джорно, — поздоровался Тино Салварин. — Я рад снова видеть вас здоровыми и веселыми.
Харвей Сондра встал. Он схватил Тино за воротник и приподнял его над полом. Его лицо приблизилось к младшему Салварину так, что их носы почти соприкоснулись.
— Ты, свинья! — сказал Харвей. — Тебя вполне устраивало организовать мою смерть на Чалдероне и сыграть перед Стеллой роль утешителя. Никогда не попадайся мне больше на глаза, Салварин, иначе я сверну тебе шею.
