– Я отнесу его куда скажете.
– В гримерную. Спасибо.
Ева пошла вперед и почувствовала прожигающий взгляд мистера Мортиса. Последние несколько месяцев она слишком часто встречалась с ним.
Ева обернулась и столкнулась со взглядом его бесстрастных карих глаз. Сила поймала его чувства, и девушку чуть не оглушило: обожание, обоготворение, ревность и желание, такое явное, что невольно она задрожала.
– Спасибо, мистер Мортис, – тихо повторила она, не поднимая глаз. Она боялась опять поймать его поток чувств.
И Мортис, поцеловав ей руку, ушел.
Он был привлекательным мужчиной, но он пугал ее. Профессор Кембриджского университета, писатель, получивший Нобелевскую премию, дэвлесс, что основал новый Дом – Дом Черной розы. Он был не просто знаменит, он был влиятелен. О нем ходило немало слухов о его жуткой силе Мастера боли и Владыки смерти. Но пугало ее не это. Он словно выжидал чего-то. Как хищник следил за добычей. И этой добычей была она.
***
Твердым шагом Ева подошла к столику с пуншем и выхватила бокал.
Она ненавидела приемы дэвлесс. Ей вообще были до лампочки их интриги, но мать настаивала.
Ева чувствовала себя породистой скаковой лошадью, ведь большинство мужчин норовили поговорить с ней.
Но она ведь была эмпатом. Она чувствовала, когда за улыбкой прятались меркантильные мысли. А мать только и радовалась что дочь, возможно, заинтересуется кем-то.
Вдруг она почувствовала на себе такой до боли знакомый, полный горечи, боли, любви взгляд. Сердце затрепетало и разогнало горячую кровь.
Она обернулась. Дима стоял в другом конце зала. Ева почувствовала то ли свою, то ли его радость, которая раздула тлеющие угли их прошлой любви. Чувства вспыхнули и загорелись.
Дима резко выдохнул, и Ева почувствовала, как ноги сделали шаг навстречу. С каждом шагом они возвращали самообладание, но Ева чувствовала его огонь, его желание, его боль в душе.
– Мистер Аскендит, – она протянула руку.
– Мисс Пурус, – Дима наклонился, дотронулся губами ее руки и вдруг вздрогнул от внезапно возникших образов в его голове.
Дима увидел парк и беседку в нем.
Прочистив горло, он выпрямился. Губы дрогнули в улыбке.
Ева улыбнулась в ответ и отвернулась от него.
Спустя пятнадцать минут она тайком вышла из зала и прокралась в сад. Шаг превращался в бег. Плюнув, она вылезла из туфель и побежала босиком. Ноги холодила каменная дорожка. Счастье и предвкушение переполняли. Ей казалось, еще немного и она взлетит.
Дима обернулся и обнял такую хрупкую и нежную, его Еву!
Слезы хлынули из глаз. Вот чего все эти десять лет ей не хватало! Без него она не могла вдохнуть полной грудью!
Дима наклонился и поцеловал ее, прижимая так, словно желал, чтобы они слились воедино.
– Не отпущу… больше никогда не отпущу… – шептал он.
***
Все закружилось.
Дима достал из рюкзака паспорта и один передал Еве. Кепки на головах скрывали лица. Ева коротко заглянула в паспорт.
– О! Я теперь Лея?
– Надо спешить, – Дима наклонился и поднял сумку.
***
Изображение, как слайд фильма, сменилось: облака ленивыми белыми драконами пролетали в синем небе, яркая до рези в глазах зелена рисовых лугов.
Ева вышла из домика у церквушки. Она прищурилась от яркого солнца. Тень подошедшего Димы упала на лицо и она, моргнув, увидела его полные счастья глаза. Их эмоции, резонируя, сплелись вместе и усилились.
Кружево на подоле белого хлопкового платья цеплялось за высокую траву. Дима накинул на лицо Евы фату, и она перехватила маленький букет полевых цветов.
Они вдвоем толкнули дверь церкви.
***
Ева ехала на велосипеде. На безымянном пальце поблескивало кольцо. Теплый ветер играл с кисточками на бирюзовом шарфе. Она отпустила педали и неслась с горки к небольшому домику. Остановившись у крыльца, она спрыгнула с велосипеда, запустила руку в сумку через плечо и, не удержавшись, отщипнула кусочек от сладко пахнущей выпечки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
От удовольствия она прикрыла глаза и сделала шаг на крыльцо.
Глаза зацепились за конверт, лежавший у входа. Она улыбнулась и присела.
“Опять Дима со своими сюрпризами. У него же день рождения. Это я должна удивлять его!” – довольно, словно сытый кот, подумала она и остолбенела.
Сумка выпала из рук. Из нее со стуком выпал хлеб и рассыпались яблоки. Красное, как кровь, яблоко скатилось по лестнице и упало в кусты.
“Наконец, я нашел тебя. Я жду тебя у городских часов. Если не придешь, он умрет. Ты знаешь, что я это сделаю”.
Заскрипела дверь.
Ева спрятала за спину письмо и вскинула глаза.
– Как прошла репетиция хора… Что у тебя случилось? – осекся Дима, оглядывая раскиданные яблоки и присевшую Еву.
Ева сунула письмо в карман куртки. Через силу улыбнувшись Диме, она потянулась к яблоку и быстро опустила лицо так, чтобы он не заметил ужас на лице. Она задавила пульсирующую от страха силу, боясь, что он почувствует её страх.
– Ох, я растяпа… Выронила сумку и все рассыпалось.
Дима присел и перехватил ее руку.
– Я заждался тебя, – прильнул к ее дрожащим губам.
Ева замерла и, с трудом сдерживая слезы, отстранилась.
– Что-то случилось? – нахмурился Дима.
Ева широко улыбнулась.
– Я забыла молоко. Собери пока все здесь, я сейчас вернусь.
Она вскочила, но, замерев на долю секунды, прильнула губами к его губам с такой страстью, что голова закружилась.
– Я любою тебя, – выдохнула она и поспешила обратно к велосипеду. Из кармана выпало письмо, но она так спешила, что и не заметила этого.
***
Непроглядная тьма. Шумное дыхание. Омерзительный страх обвивал шею подобно змее. Руки, глаза завязаны.
Машина остановилась и Еву, вытащив за шкирку, встряхнули и поставили на ноги. Ее колотила крупная дрожь. Ноги с трудом передвигались. Носки кроссовок цеплялись за камни.
Она услышала, как открылась дверь. Лестница наверх. Ее кинули. Легкие взорвались болью от удара ребрами о пол.
Она закашлялась и замерла, прислушиваясь. Сила словно померкла. И она знала почему: ошейник, что использовали на преступниках.
Казалось, прошла вечность, перед тем как о ней вспомнили.
Дверь скрипнула. Она дернулась от прикосновения.
– Вот так… – произнес знакомый голос и, подняв её на руки, усадил на кровать. – Просил же их быть мягче.
Повязка слетела на пол, и Ева увидела перед собой Анирама Мортиса.
Она резко выдохнула и шумно втянула воздух через нос.
– Мистер Мортис?
Он встал.
– Мне понадобилось много усилий, чтобы найти тебя. Ты хорошо спряталась.
Улыбнувшись, он поднял руку, намереваясь провести по ее щеке, но Ева в последний момент отпрянула и вжалась в стену.
– Зачем ты меня похитил?
Взгляд Мортиса заледенел.
– Привыкай. Теперь это твой дом, – он махнул рукой.
Ошарашено Ева обвела взглядом большую комнату: узкая дверь, ведущая, скорее всего в ванную, пианино, диван, стол, стул, полка с книгами, шкаф, большая двуспальная кровать с балдахином, три круглых шерстяных ковра на паркете и решетка на двух небольших окнах.
– Ты издеваешься? Что происходит? Зачем ты притащил меня сюда?
– Поговорим через несколько недель, когда ты… обживешься.
Он встал, а Ева с завязанными руками, не веря в происходящее, проследила, как он уходит.
– Стой! Подожди. Эй, Анирам! Ты шутишь? Это ведь розыгрыш? Где Дима?
Мелькали дни, а Ева металась зверем. Все попытки к бегству не увенчались успехом. Охрана на улице под окнами и за дверью следили за ней. Они же заносили ей еду по расписанию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мелькали недели, и вид из окна менялся: столетние ели покрылись снегом.
***
Дверь открылась. Пальцы остановились. Звуки пианино оборвались.
Мортис застыл в проеме. Небритое несколько дней лицо обросло щетиной. Ева медленно обернулась. Ее светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ожесточился.
