Сиенна помрачнела при виде этого выражения и похлопала по матрацу. Дидрик заговорил с Келланом – возможно, растолковывал ему, как заниматься любовью, словно Келлан нуждался в подобных советах. Я заметила, что Дидрик не спросил у Келлана, не хочет ли он, чтобы помещение очистили. Наверное, это касалось только женщин. Келлан, кивая, начал снимать халат. Я прикусила губу, когда мелькнула его прекрасная кожа. Спасибо, что на нем были трусы, но не боксеры, как обычно, а боксеры-брифы. Они ему шли. Кое-кто из женского персонала остановился и уставился на него, однако ни одна дама не оказалась настолько глупой, чтобы свистеть.
Даже с такого расстояния мне было видно, что грудь у него чиста – ни следа татуировки. Очевидно, гримеры ее закрасили. Коль скоро клип рекламировал любовное пиршество Келлана и Сиенны, мое имя стало лишним. Не было, наверное, и обручального кольца.
Прежде чем возлечь с посторонней женщиной, Келлан окинул взглядом помещение, мгновенно нашел меня и послал короткую тревожную улыбку. Ему было трудно – тем лучше стало мне. Гриффин был прав, Келлан не хотел сниматься.
Я ободряюще кивнула и заставила себя подступить ближе, дабы продемонстрировать поддержку. Келлан улегся возле Сиенны по центру, и она пылко обвила его руками. Мне хотелось сказать ей, что незачем ласкать его при выключенных камерах, но Ник зорко присматривал за мной, и я держала рот на замке.
Очередная ассистентка поправила простыню так, чтобы та лишь слегка прикрывала их бедра. Наладили освещение, установили отражающие панели, создали атмосферу любви. Ожили камеры: красные огоньки показывали, что все готово к работе. На большие экраны позади них выводилась картинка, являвшая влюбленных в отснятой версии. Мой взор метался от настоящей пары к экранной. Телевизионный вариант вызывал меньшую тошноту, благо почему-то казался не столь реальным.
Келлан на экране нервничал и лежал на спине. Сиенна оперлась на локоть и нависла на ним, щекоча волосами плечо. Она ни капли не волновалась – напротив, как будто была взбудоражена. Не успела я взять себя в руки, как режиссер скомандовал: «Мотор!» – и в помещении воцарилась тишина.
Келлан не делал ничего, даже не пошевелился. Но Сиенна! Склонившись над ним, она коснулась его рта губами. Я так прикусила щеку, что ощутила во рту кровь. Келлан неуверенно поцеловал Сиенну в ответ, но в этом не было ни тени страсти. «Неловкость» – вот лучшее слово. Даже движение его губ было откровенно вымученным. Сиенна, слегка раздосадованная, легла ему на живот и вжалась бедрами. И снова Келлан не отреагировал так, как полагалось бы в подобной ситуации. Он только и знал, что лежать бревном, пока Сиенна атаковала его. Чуть хмурясь, она откинула гриву на плечо и склонилась ко рту Келлана. Хорошо, что на экране возник крупный план. Я увидела, как ее язык раздвинул ему губы, а по движению челюсти Келлана поняла, что он не пустил ее дальше. Он сопротивлялся: было ясно как день, что Келлан не допускал в себя эту разрушительницу.
– Снято!
У меня екнуло сердце от громкого голоса, прозвучавшего в тишине. Я разжала кулаки и разгладила лунки, образовавшиеся от ногтей. Чуть не до крови, а я и не заметила.
Сиенна скатилась с Келлана, он сел.
– Мне не с чем работать! – завопила она.
Келлан вздохнул и посмотрел на нее:
– Прости. Я стараюсь.
– Нет, Келлан, ты не стараешься, – пробормотала я.
Теребя губу, я ужасалась при мысли, что мне придется взбадривать мужа, дабы он успешно разыграл киношную любовь с посторонней бабой. Что выглядело странным вдвойне, учитывая то обстоятельство, что Келлан в свое время уже снялся в паре любовных сцен. Изобразить страсть ему было не труднее, чем прогуляться по парку, но он откровенно превозмогал себя.
Ник набросился на Келлана – пусть, мол, отрабатывает программу, а тот выискивал глазами меня. Я кивнула ему, стоя у мониторов, и беззвучно произнесла: «Все в порядке». Он снова вздохнул и отвернулся.
Ник метал в меня молнии, как будто вялый настрой Келлана лежал целиком на моей совести. Я подумала, что лучше бы мне уйти – тогда, быть может, ему станет легче. Едва я собралась проведать «Чудил», Дидрик прибегнул к более действенному способу повлиять на темперамент исполнителя.
– Сними-ка, солнышко, лифчик, – сказал он и добавил намного тише: – Мы накачаем ему кровищи, хочет он или нет.
Кое-кто из мужчин рассмеялся. Я застыла на месте и снова стиснула кулаки.
Сиенна пожала плечами и сняла свой крошечный черный бюстгальтер. Она передала его ассистентке, даже не потрудившись прикрыться. Откуда берется у людей такая самоуверенность, что они запросто обнажают грудь перед толпой посторонних? Это точно так же не укладывалось у меня в голове, как и совершенство ее пышных грудей.
Оторвав от нее взгляд, я посмотрела на Келлана. Он отводил глаза и ерзал на постели, как будто это было самое неудобное ложе за всю его жизнь. Мне стало жаль его, хотя большинство мужчин отдало бы правую руку за возможность очутиться на его месте. Он был абсолютно несчастен.
Сиенна либо не замечала этого, либо предпочитала игнорировать. Вновь взгромоздившись на Келлана, она прижалась к нему голой грудью. Работник площадки позаботился скрыть интимнейшие части ее тела, тогда как Келлан уставился в потолок и ровно, протяжно выдохнул. Полмира за то, чтобы узнать, о чем он думает!
Проверив в последний раз, не виден ли сосок, ассистент взял руку Келлана и положил ее Сиенне на задницу. Другую утвердили на пояснице – одном из любимых местечек Келлана. Сиенна улыбнулась и что-то шепнула ему. Келлан ответил напряженной улыбкой. Он превратился в комок нервов, как будто не мог расслабиться – или боялся.
Дидрик снова скомандовал: «Мотор!» Сиенна склонилась для поцелуя. Мое сердце мгновенно заколотилось, и мне пришлось дышать глубоко и ровно. Келлан сдержанно поцеловал ее в шею, застывшие руки приклеились к телу. Казалось, этому не будет конца: Сиенна что было мочи старалась его завести, а Келлан едва реагировал. Он разительно отличался от страстного мужчины, которого я знала.
Как только я подумала, что Дидрик сейчас опять остановит съемку, а Ник выдворит меня с площадки, Келлан сделал глубокий вдох, закрыл глаза и стал оживать. Началось с рук: они прогулялись по коже и занялись ямкой на пояснице. Затем он принялся с искренним пылом целовать Сиенну. Я глазом не успела моргнуть, а их языки уже крупным планом нарисовались прямо передо мной. Звуки поцелуев успели растечься в воздухе, однако теперь, когда Сиенна добилась реакции, окружающее безмолвие подчеркивалось еще и слабыми стонами. Мои ладони чуть ожгло, так как ногти все же проткнули кожу.