Карл оставался целомудренным, решив, что, пока война не кончится, у него не будет любовных связей. «Пока идет война – я обручен с армией», – говорил он. Карл считал аскетизм и самоограничение необходимыми качествами полководца, хотя это послужило поводом для предположения о его гомосексуальных наклонностях. Всю жизнь Карл очень мало общался с женщинами. В шесть лет он был оторван от матери и воспитывался в мужском окружении. Подростком он был не прочь поглазеть на красивых девушек и даже флиртовал с женой придворного концертмейстера, но не знал, что такое настоящая страсть. Семнадцать лет он провел на войне и все эти годы постоянно писал сестрам и бабушке, но так и не удосужился повидаться с ними. Когда наконец Карл вернулся в Швецию, и бабушка, и старшая сестра были уже в могиле. Вообще же с дамами король был учтив, но холоден. Он не только не искал женского общества, но, по мере возможности, старался его избегать – казалось, женщины его смущают.
Каким Карл был сам, такой он хотел видеть и шведскую армию. Он задумал создать элитарный корпус из молодых неженатых воинов: королю хотелось, чтобы они думали не о доме, а о службе и сберегали силы для боя, а не растрачивали их, волочась за женщинами. Ему казалось, что женатый и обремененный детьми солдат не очень-то годится для того, чтобы под смертоносным огнем бесстрашно идти на стену вражеских штыков. Отец Карла воздерживался от плотских удовольствий, когда Швеция воевала, а Карл восхищался отцом и стремился во всем ему подражать.
Шли годы, и отсутствие у Карла интереса к женщинам становилось все заметнее. Немало младенцев было зачато от шведов за то время, пока шведская армия квартировала в Саксонии, но никто из приближенных не судачил насчет двадцатипятилетнего короля. Впоследствии Карлу пришлось провести пять лет у турок на положении то ли гостя, то ли пленника, но и там никто не слышал, чтобы женщины скрашивали долгие вечера, которые король коротал за пьесами Мольера и концертами камерной музыки. Он так долго отказывал себе в женщинах и любви, что, вероятно, в конце концов все это попросту перестало его интересовать.
Но если король не интересовался женщинами, то, может быть, он проявлял интерес к мужчинам? Тому нет никаких свидетельств. В первые годы войны Карл проводил ночи в одиночестве, впоследствии при нем ночевал дежурный паж; точно такой же порядок был заведен и у Петра, и царь порой засыпал, положив голову на грудь спальнику, но это не дает основания считать Петра или Карла гомосексуалистами.
Можно сказать, что в душе Карла было место лишь для одной пламенной страсти, и ее огонь выжег дотла все остальное: он был воином. Тому, кто посвятил себя Швеции и армии, необходима твердость, а женщины размягчают и отвлекают. У Карла не было сексуального опыта; быть может, он смутно ощущал, какую власть имеет над человеком любовь, и сознательно сдерживал себя. В этом отношении он был человек не вполне обычный. Но мы уже знаем, что король Швеции во многом не походил на других.
* * *
Первое, что сделал Петр, узнав о низложении Августа и избрании Станислава, – приказал короновать своего придворного шута королем Швеции; однако царь прекрасно понимал, что события в Польше чреваты смертельной опасностью для России. За прошедшие годы Петр уразумел, что имеет дело с фанатиком, который настроен скинуть Августа с трона, и его вторжение в Россию откладывается лишь до тех пор, пока он добивается этой цели. Поэтому Петр и был заинтересован в том, чтобы Август как можно дольше оставался у власти. Стремясь продлить пребывание саксонского курфюрста на польском троне, он щедро тратил русские деньги и жертвовал русскими солдатами. Пока война шла в Польше, она не велась в России.
Когда же Август был принужден отречься, Петр стал искать ему замену. На польском троне он хотел видеть не марионетку, а сильного, самостоятельного государя, который сумел бы и править страной, и командовать войсками на поле боя. Поначалу его выбор пал на принца Евгения Савойского – одного из величайших полководцев того времени, который был в зените славы. Евгений отвечал, что благодарен царю за оказанную честь, но ответ будет зависеть от воли его государя – императора Иосифа; императору же Евгений написал, что, как верный вассал, прослуживший своему государю двадцать лет, он и ныне целиком полагается на его решение. Императора терзали сомнения: он сознавал все преимущества того, чтобы на польском троне оказался его преданный, энергичный слуга, но побаивался задевать Карла, а провозглашение Евгения королем неминуемо привело бы к войне со Станиславом, на стороне которого выступил бы шведский король. Поэтому он отложил принятие окончательного решения и написал Петру, что, поскольку принцу Евгению предстоит новая кампания, необходимо подождать до следующей зимы.
Но Петр ждать не мог. Коль скоро армия Карла готовилась выступить из Саксонии, ему был необходим, причем немедленно, дружественный к России польский король. Он обратился к Якубу Собескому, сыну бывшего польского короля Яна, но тот отказался, сочтя эту честь чересчур опасной. Петр начал переговоры с Ференцем Ракоци, венгерским патриотом, поднявшим восстание венгров против имперского владычества, и тот согласился принять корону, если она будет официально предложена ему польским сеймом. Дальнейших шагов не последовало: Карл выступил из Саксонии и двинулся к границам России.
* * *
С отречением Августа Петр лишился и второго союзника. Из первоначального тройственного альянса Саксонии, Дании и России осталась только Россия. Теперь «сия война над одними нами осталась», – говорил он. Оказавшись со шведами один на один, Петр прилагал усилия к тому, чтобы склонить Карла к мирному соглашению или, если не получится, найти новых союзников, которые помогли бы ему избежать разгрома, представлявшегося всей Европе неминуемым.
В то время война расколола Европу на две коалиции, в каждой из которых Петр пытался найти посредника или союзника. В 1706 году Андрей Матвеев предложил предоставить Генеральным штатам 30 000 лучших русских солдат для ведения войны с Францией, если великие морские державы убедят Карла согласиться на мир с Россией. Ответа от Голландии не последовало, и Петр обратился с просьбой о помощи и посредничестве к нейтральным державам – Пруссии и Дании. Но и эти попытки не увенчались успехом. Тогда в марте 1707 года Петр попросил выступить посредником между ним и Швецией Людовика XIV, обещая ему в случае успеха прислать русские войска для ведения войны против Англии, Голландии и Австрии. Петр предлагал безоговорочно вернуть шведам Дерпт и выплатить большую контрибуцию за право оставить за собой Нарву. Он настаивал лишь на том, чтобы сохранить Петербург и устье Невы. Людовик обещал содействие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
