добавила: — и быстро бегаю.
Дан негромко рассмеялся и нежно едва коснулся губ поцелуем. Я же готова была расцеловать его, радуясь, что наконец вижу его таким.
— Тогда одевайся, преподам тебе первый урок, — перешагнул через бортик ванной и, оборачивая полотенце вокруг бедер, вышел.
Некоторое время я стояла с закрытыми глазами под теплыми струями, набираясь сил перед предстоящим обучением. Дан снова стал моим наставником и учителем. Некоторые вещи не меняются. Подставила истерзанные поцелуями губы под успокаивающий поток: а другие случаются впервые.
Я закуталась в огромный халат и вернулась в спальню. Ничего в ней не напоминало о недавнем бурном сексе: некогда разбросанные вещи убраны, простынь на кровати сияет белизной. Дан даже успел одеться, натянув брюки. Он сидел в кресле и будто полировал куском ткани нечто небольшое, размером с ладонь.
— Урок первый, — искоса глянул, замечая меня. — Если хочешь сохранить человеку жизнь, — чеканил слова, — никогда не вытаскивай кинжал из раны, — и в свете луны блеснуло лезвие.
Я так и замерла посередине комнаты. В голове никак не укладывалась теория и практика. Все затмевала завладевшая мной ярость.
— Ах ты, сукин сын! — подлетела к Дану, колотя его кулаками в грудь. — Я же могла убить тебя!
— Ты не дослушала, малышка Ри-ри, — поймал мои запястья, крепко удерживая от любых поползновений снова врезать ему. — Не вытаскивай кинжал, если не знаешь, как остановить кровотечение. Или рядом нет того, кто способен сделать это. Я знал, что делал.
Я шумно дышала и свирепо смотрела, постепенно гнев схлынул, уступая место здравомыслию.
— Не нравится, когда ты так называешь меня, — нашла новый повод злиться на него.
— А как же тебе нравится? — потянул на себя и я упала в его объятия.
— Ты знаешь, — щеки горели при воспоминании о том, каким образом мы это выяснили.
— Знаю, моя Ри-ри, — дразнил меня и словами, и невесомыми поцелуями, которыми он покрывал мое оголившееся при падении плечо. — Урок второй, — сухо и собранно, словно мгновение назад его руки не ныряли между складок халата и не сжимали мои бедра, отметая всё здравомыслие. — Где кинжал, Ри-ри? — внезапно спросил.
Я растерялась. Последний раз я видела его в руках Дана. Потом мое внимание переключилось и я совсем потеряла его из вида.
— Понятия не имею, — заметила лишь на подлокотнике кресла ткань, которой он стирал кровь с лезвия.
Дан вытяну передо мной руку, перевернул ладонью вверх и на ней словно материализовался кинжал. Он так аккуратно лег в ладонь, что казалось, будто всегда там был, просто я не замечала.
— Что за фокус? — откинув страх, я взяла кинжал, внимательно разглядывая со всех сторон. Старательно пыталась разгадать секрет.
— Это не магия и не фокус, а имирт, — доходчиво объяснял. — Я, ты, окружающие предметы — весь мир соткан из имирта. Нити переплетаются, создавая уникальный узор. Если упорно тренироваться, можно научиться управлять ими. Это все равно что плести узор или …
— Играть на струнах? — провела еще одну аналогию.
— Верно, — довольно улыбнулся, что я схватывала на лету.
— Значит и я так могу? — сразу загорелась идеей.
— Попробуй, — не раздумывая, предложил. Я держала холодный металл на ладоне, старалась разглядеть те пресловутые нити, о которых говорил Дан, но безуспешно. Потом поняла в чем моя главная ошибка: я снова из кожи вон лезла, стараясь. Только я опустила плечи, расслабляясь, как в воздухе стали мерцать тонкие нити. Они размеренно колебались, словно дышали.
— Я вижу, — не сводила с них глаз.
— Не нужно пытаться скрыть кинжал, необходимо сделать его своей частью, вплести его нити в свои.
Следующие несколько минут я разгадывала плетение, искала эфемерную петлю, за которую нужно потянуть, чтобы распустить его. Стоило ухватить ее, как мой имирт сделал всё остальное сам: кинжал растаял, словно его и не было.
— Получилось, — восторженно вертела рукой, разглядывая ее со всех сторон.
Дан не разделял моей радости:
— У тебя талант, — скупой комплимент, скрывающий истинные чувства. — На сегодня хватит. — Дан подставил ладонь и вернула ему кинжал все тем же способом. — Нужно отдохнуть, — взял меня на руки и уложил в кровать. Лег рядом, крепко обнимая меня со спины.
Какой бы физически и морально вымотанной я не была, никак не могла заснуть. Шквал эмоций и переживаний не позволял расслабиться.
— Там, в гостиной, — заговорила, нарушая тишину. Подбирала слова, избегая называть всё своими именами. — Ты говорил о каком-то человеке, кто он? — чувствовала, что в нем кроются ответы на многие вопросы.
— Абсолютное зло, — услышала леденящее кровь заявление.
Не смела и дальше расспрашивать, ощущая каким холодом повеяло от Дана — сейчас мне не пробиться сквозь глухую стену. Я устала сражаться с ним. Не в этот раз. Пока достаточно того, что он держит меня в объятиях и не хочет отпускать.
***
Я проснулась от боли в шее. Тело ныло от неудобной позы, в которой я пребывала. Захотелось потянуться и размять затекшие руки и ноги. Но сделать это мне не позволила всё та же крепкая хватка Дана. Он держал меня так, будто боялся упустить. Словно я тайком сбегу, пока он безмятежно спит.
Опасаясь повторения вчерашнего непредсказуемого пробуждения Дана, я медленно перевернулась на другой бок, оказавшись с ним лицом к лицу. Старалась даже глубоко не дышать, чтобы ненароком не спугнуть сон, но Дан, будто на неком неосязаемом уровне почувствовал перемены, и приоткрыл глаза. Сонный взгляд сконцентрировался на мне и … Ничего экстраординарного не произошло: Дан снова прижал меня к себе, скользнув легким поцелуем по губам.
С облегчением я расслабилась и с удовольствием и дальше нежилась в его объятиях. Могла бы провести так целую вечность, но прежнюю жизнь никто не отменял, как и обязанности, которые теперь казались лишь условностями. Но я привыкла так жить, и пока не представляла, как по-другому.
— Мне нужно домой.
— Я тебя отвезу, — тут же вызвался, будто и вовсе не спал.
Я бросила взгляд на халат, что сейчас служил мне единственной одеждой.
— Мне нужны мои вещи, — выдвигала одно требование за другим.
Дан распахнул глаза, несомненно вспомнив, где и при каких обстоятельствах я рассталась с ними. Наверняка до сих пор лежат на полу гостинной.
— Сейчас принесу, — словно стремился искупить вину, не пренебрегая даже такой мелочью.
— Я сама, — не хотела, чтобы он, по крайней мере на данный момент, возвращался в ту комнату и погружался в самобичевание и ненависть к себе. — Хочу успеть на занятия, так что не будем тратить зря время и разделимся: пока ты собираешься здесь, я отыщу свою одежду внизу.
Не дожидаясь его одобрения, я выскользнула из
