который проходит через подобное. Мне становится любопытно, что она здесь делает. Но я не успеваю задать вопрос, потому что женщина обращается ко мне снова:
– Надеюсь, у тебя ничего серьезного? – Она смотрит с какой-то надеждой в глазах, хотя и не знает меня.
– Нет, я здоров, – отвечаю я. – Болен мой отец.
– Мне жаль. – Женщина вздыхает. – Он поправится?
Хотелось бы в это верить.
– О. Ясно.
Я поднимаю голову и понимаю, что ответил вслух.
– Что на счет вас? – задаю встречный вопрос. – Кто-то из ваших близких?
Ее лицо меняется до неузнаваемости, в ужасную болезненную гримасу. Мне не хотелось расстраивать незнакомую женщину. Она действительно разбита чем-то.
– Мой сын, – наконец-то выдавливает она.
Мог бы и сам догадаться, что это ребенок. Хотя бы, судя по тому, где я сижу. Голубые стены коридора то сужаются, то расширяются перед моими глазами. Мне нужен полноценный сон. Даже эта женщина мне кажется нереальной.
– Это ужасно, – бормочу себе под нос.
Но она слышит.
– Согласна.
Мы молчим какое-то время. Женщина поднимается с кресел и медленно удаляется к другому концу коридора. Я слышу ее голос какое-то время среди прочих. Может, она говорит по телефону или с врачами. Но через какое-то время она снова садится рядом со мной.
Я молчу несколько минут, прежде чем решиться спросить.
– Что с ним?
Она смотрит на меня своими мутными замученными глазами.
– Ему нужна пересадка сердца. Осталось мало времени.
Не такое я ожидал услышать. Я даже полностью просыпаюсь. Сердце колотится от такой ужасной несправедливости.
Сердце.
– Я даже… – начинаю я. Мои губы пересохли. – Не знаю, что сказать.
Женщина улыбается только губами.
– И не надо.
– Сколько ему?
– Восемь.
Всего на год старше Ханны. Ребенок.
У меня начинает ужасно болеть голова. Эта женщина совершенно мне не знакома, но я испытываю кучу эмоций рядом с ней. Мне нужно вернуться в палату к отцу. Я медленно поднимаюсь с кресла, и все еще держа в руках стаканчик уже с остывшим кофе, обращаюсь к женщине:
– Он выживет. Всего вам хорошего.
Ее глаза наполняются слезами.
– И тебе всего хорошего. Надеюсь, твой папа тоже будет жить.
* * *
Все по-прежнему. Как Эрин и Джош?
Все еще в Бате. Сообщи мне сразу, как что-то изменится.
Конечно. Обязательно.
Я лежу дома, на нашей кровати и остро ощущаю ее отсутствие. Мама заставила меня остаться дома, поесть, принять душ и поспать. Что я и сделал.
Но прошло уже два часа, как я лег спать, а сон так и не идет. Самое что странное, мне хочется спать. Но я не могу.
Я кладу телефон на прикроватную тумбу и начинаю изучение потолка. Телефон снова загорается, освещая комнату. Я быстро хватаю его в руки.
Спокойной ночи, Стайлз.
Быстро подсчитываю время. Сейчас в Лондоне два часа ночи. И она не спит. Чувство вины неприятно сдавливает грудь.
Моментально набираю ответ:
Спокойной ночи, Мадлен.
Отправив, я тяжело вздыхаю и зажмуриваю глаза. И это все? Как разбить этот чертов лед между нами? Она мне так нужна прямо сейчас. Я отбрасываю свою подушку и ложусь на ту, на которой спит Мадлен. Царапанье в дверь отвлекает от мысли о ней.
Я соскакиваю с кровати и открываю Айку дверь в спальню.
– Малыш. – Я треплю пса за ушами. – Иди, охраняй Ханну.
Но Айк садится и смотрит на меня своими умными глазами. Словно он что-то спрашивает. Я плетусь к кровати.
– Черт с собой, манипулятор. Запрыгивай.
Айк виляет хвостом и запрыгивает на кровать рядом со мной. От его веса кровать начинает жалобно скрипеть. Даже Мадлен не позволяет ему спать на ней.
Запустив руку в его шерсть, я не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Меня будит Ханна, которая проснувшись рано, потеряла Айка. Я встаю следом за ней и быстро позавтракав, проверяю свою электронную почту.
Понимаю, что возможно, не должна писать. Но я все еще могу помочь тебе устроиться в издательстве.
Или даже лучше. Помогу тебе с агентом, если действительно заинтересован в этом.
Ты не должен злиться на меня. Я не лгала, когда сказала, что у тебя большое будущее в том, в чем ты сомневался.
Это от Люси. В разное время.
А я сомневался? Сейчас да.
Я откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Издаться еще будучи студентом, это слишком заманчиво. И я не должен упускать такую возможность. Но…
Сколько здесь может быть «но»?
Уверен, что Мадлен будет счастлива за меня. Но… Снова «но». Я не могу принять помощь Люси. Просто не могу. И вообще на данный момент у меня нет времени думать о себе.
Заменив маму у постели отца, я снова спускаюсь в детское отделение через некоторое время. Не знаю, что меня туда тянуло. В этот раз я не встречаюсь ту женщину, с которой говорил. Я даже не спросил ее имя. Просто брожу по коридорам и обдумываю свое ближайшее будущее. В голове крутится единственный вопрос: «Что если?»
Что если отец оставит нас? Что если мама сломается совсем?
