— Как ты смеешь такое предполагать? Ты просто одержим! Все возвращается к Бенедикту, да? Ладно, Эдриан. Тогда самое время признаться, что я нахожу его намного более приятным, чем ты! — истерично выкрикнула Лилиана.
В голове у него помутилось, он схватил ее за Руки и рванул к себе. Тысячи резкостей, тысячи угроз проносились в его мозгу, но когда он заглянул ей в глаза, то увидел в них отражение собственного гнева и страха. Мысль, что он мог поддаться такой безумной ревности, вызвала у Эдриана возмущение и моментально напомнила об отвратительных сценах с Арчи. Как будто он держал в объятиях его. Однако это был не Арчи. Это была Лилиана, которая отвергла его. Лилиана, которая его презирала. Лилиана, которая любила Бенедикта.
Он ненавидел ее.
Ненавидел за то, что она восстала против него, когда он открыл ей свою душу. Каким же надо быть идиотом, жалким, восторженным идиотом, чтобы довериться деревенской простушке и рассказать ей все о себе! И он пытался убедить себя, что любит эту кретинку? Ужаснувшись, Эдриан оттолкнул ее. Лилиана ударилась о туалетный столик, а он с ленивой улыбкой пожал плечами.
— Мадам, вы можете думать все, что вам угодно, — равнодушно сказал граф и как ни в чем не бывало покинул ее комнату.
Глава 20
Джулиан не хотел ехать, но Артур его заставил, и всю дорогу они спорили. Джулиан твердил, что они поклялись встретиться в годовщину смерти Филиппа. Во-первых, возражал Артур, слепота Эдриана — не менее убедительное основание для поездки в Лонгбридж, а во-вторых, они поклялись, что больше никто из них не умрет. Если этого Джулиану недостаточно, то они, кроме всего прочего, обещали доставить Олбрайту изумрудные и бриллиантовые украшения для его супруги.
Тогда Джулиан стал жаловаться на плохую дорогу, погоду и весьма раздраженно заявил, что отчаяние Олбрайта происходит из-за того, что он превратился в сельского лорда.
— Бог свидетель, мне никогда еще так не хотелось прокатиться с тобой по Темзе, — улыбнулся Артур, сворачивая на дорогу, ведущую к поместью.
— В следующий раз не давай пустых обещаний, — вздохнул Джулиан. — Я вынужден сопровождать тебя на эту бесполезную экскурсию и впредь буду тебе весьма благодарен, если… Черт побери, это же Гром!
— Не понял. — Артур повернул голову и сразу узнал призового жеребца Эдриана, галопом несущегося в их сторону.
— Дева Мария! — воскликнул вдруг Джулиан. — Ты посмотри!
Артур пригляделся к всаднику и не поверил своим глазам. На жеребце сидела женщина в штанах из оленьей кожи! Из-под мужской шляпы выбивались светлые кудри, батистовая рубашка обрисовывала прелестные груди…
— Кто вы? — спросила амазонка.
— Джулиан Дейн, граф Кеттеринг, а это мой друг…
— Лорд Артур, полагаю, — закончила она. — Я слышала. Эдриан вас ждет?
Мужчины обменялись удивленными взглядами.
— Я… гм… нет, — промямлил Артур. — Мы… Решение возникло у нас спонтанно.
Женщина равнодушно пожала плечами.
— Следуйте за мной, — приказала она, разворачивая жеребца к дому.
— Простите, мадам, — обратился к ней Джулиан, — не мог бы я узнать ваше имя?
Она медленно повернула голову и скользнула по нему взглядом, который заставил съежиться даже Артура.
— Лилиана Спенс, хозяйка этого Богом забытого поместья. — И она пришпорила Грома.
Друзья ошарашенно посмотрели друг на друга.
— Это была леди Олбрайт? — наконец выдавил Джулиан. — Радость и свет, для которой Эдриан заказал такие изящные украшения?
— Вряд ли здесь кого-то ждут, — пробормотал Артур, и они поскакали следом.
Но она мчалась с такой скоростью, что когда они подъехали к дому, Лилианы Спенс, хозяйки «этого Богом забытого поместья», и след простыл. Их встретил Макс, который приказал двум грумам позаботиться о лошадях гостей.
— Добро пожаловать в Лонгбридж, милорды, — поклонился он.
Джулиан отряхнул пыль с бриджей.
— Спасибо, Макс. Надеюсь, мы не приехали в самый неблагоприятный момент? — спросил он, бросив на Артура многозначительный взгляд: «Ну, что я тебе говорил?»
— Нет, милорд. Граф сейчас отсутствует, но к вечеру обязательно вернется и будет рад приветствовать вас должным образом.
«Как слепой человек может отсутствовать?» — удивленно подумал Артур.
— Его светлость беседует со своим управляющим, — продолжал Макс, приглашая в дом.
Ага, значит, не совсем отсутствует, а находится где-то с провожатым. Настоящая трагедия для такого человека, как Олбрайт!
— Видимо, они еще не забили гроб гвоздями, — саркастически проговорил Джулиан и подтолкнул друга вперед. Нахмурившись, Артур последовал за дворецким. Макс провел их в большую гостиную. Мягкие золотистые и зеленые тона, на стенах дюжина или больше картин, нарисованных любителем высокого класса. Артур ходил по комнате, восхищаясь работами. Они были превосходны: сценки деревенских танцев, пейзажи, портрет Олбрайта… Никаких сомнений, это портрет Олбрайта на муле.
— Кеттеринг! — позвал он, указывая пальцем на портрет.
Остановившись рядом с ним, Джулиан надел пенсне и склонил голову набок в задумчивом созерцании.
— Нос не похож, — констатировал он.
— О, любуетесь нашими картинами! — Друзья одновременно повернулись на голос Бенедикта Спенса. — Мы тоже получаем от них удовольствие. Совсем неплохо, как вы думаете?
«Мы получаем удовольствие»? Ну-ну! Артур знал не слишком много об отношениях между братьями, но, судя по некоторым высказываниям Эдриана, они были весьма прохладными. Так что явное самодовольство Бенедикта его крайне удивило. К тому же он был последним человеком, кого Артур ожидал здесь увидеть, за исключением самого лорда Килинга.
Артур искоса взглянул на друга, который слегка поклонился и спокойно произнес:
— Лорд Бенедикт. Какое удовольствие видеть вас.
— О нет, милорд, это вы доставили нам удовольствие своим неожиданным приездом! Думаю, Эдриан будет очень рад. Но оглянитесь вокруг. Мы все чрезвычайно восхищаемся картинами Лилианы. — Он со странной улыбкой кивнул на портрет.
— Леди Олбрайт? — с некоторым удивлением спросил Джулиан.
— О да! Это ее работы! Она весьма талантлива, вы не находите?
— Пожалуй, — буркнул Артур.
— Джулиан Дейн, мой бывший университетский наставник! — воскликнул Бенедикт, хлопая его по плечу. — А ваши сестры — как они поживают?
— Благодарю, у них все в порядке.
— Отлично. Кристиан, я полагаю, герцог еще в Италии?
— А-а… да.
Вошел слуга с подносом.
— Поставь его сюда, — велел Бенедикт и, проследив, чтобы поднос занял указанное место, весело спросил: — Могу я предложить вам бренди?
