– Товарищ командир… – Берсенев повернулся к вахтенному офицеру. – Командиры кораблей прибыли и вместе со старшим офицером и штурманов ожидают вас в кают-компании!
– Добро! – кивнул Берсенев.
В кают-компании штурман уже расстелил на столе карту района.
Берсенев после короткого приветствия обратился к собравшимся:
– Обстановка, товарищи, складывается непростая, времени у нас в обрез, потому устанавливаю следующий регламент: я докладываю, у кого будут замечания, делайте их по ходу и без лишних церемоний. Итак, «Гебен» уже наверняка обнаружил нашу эскадру и вместе с «Бреслау» спешит к проливам. А мы не знаем, в каком месте протраленный фарватер, и искать его у нас просто нет времени. Однако возьму на себя смелость предположить, что фарватер может быть либо здесь, либо здесь, – показал на карте Берсенев. – Что думает штурман?
Штурман линейного корабля «Адмирал Александр Колчак», капитан третьего ранга Василий Васильевич Мукомолов утвердительно кивнул:
– Думаю, что так!
– Другие мнения есть? – Берсенев обвёл взглядом офицеров. Те промолчали. – Добро! Наши действия. «Колчак» встаёт в эту точку, равноудалённую от мест предполагаемого прорыва. «Фидониси» и «Керчь» уходят стеречь этот квадрат, «Гаджибей» и «Калиакрия» идут сюда. При обнаружении противника немедленно радио на флагман. При неработающей связи используете сигнальные ракеты по установленной схеме. Валентин Петрович, раздайте пакеты!
Старший офицер линкора капитан третьего ранга Валентин Петрович Новиков вручил командирам кораблей запечатанные пакеты со схемой сигналов.
– Вопросы есть? – Слова Берсенева повисли в воздухе. – Тогда по кораблям, товарищи, желаю всем удачи!
Капитан-цур-зее Рихард Аккерман посмотрел назад. В кильватерной струе за «Гебеном» бойко поспешал «Бреслау», а дымы русских броненосцев всё дальше отходили к горизонту. «На что рассчитывали эти тихоходные старички? – с некоторым самодовольством думал Аккерман. – Что мы с Вальтером (фрегаттен-капитан Вальтер Кёттнер – командир «Бреслау») примем бой с русской эскадрой? Поодиночке мы бы их всех перетопили, но двумя против восьми вымпелов? – Боже сохрани!
До Босфора оставался час ходу, когда сигнальщик заметил справа по курсу два дыма.
«Русские миноносцы, – Аккерман опустил бинокль, – Значит, поблизости находится более мощный корабль, а то и несколько. Рано он, выходит, стал потешаться над русскими – они приготовили для них с Вальтером ловушку. Вот только успеют ли они её захлопнуть? От эсминцев мы отобьёмся, а до проливов уже рукой подать!»
Видимо, командиры русских кораблей думали схоже, потому что эсминцы, оба два, дружно встали на курс торпедной атаки. Пришлось открыть заградительный огонь, выполнить маневр уклонения от торпед и, как итог, потерять толику драгоценного времени. Правда, русским задержка влетела, как у них принято говорить, «в копеечку»: один эсминец задымил и под прикрытием другого спешил покинуть поле боя.
«Эти больше не сунутся, – злорадно подумал Аккерман. – Было бы время – утопил бы и подранка, и его товарища, но не судьба!»
– Просигнальте на «Бреслау»: пусть прибавит ход, – приказал Аккерман.
До входа в фарватер оставалось совсем немного, когда, к ужасу германских моряков, стало очевидно, что туда же наперерез их курсу спешит русский линкор.
«Колчак» шёл на форсированном режиме. Берсенев понимал, что для машин это обернётся как минимум ремонтом, но упустить «Гебен» не имел права. Когда с дальномера доложили, что дистанция для дальнобойных орудий выбрана, Берсенев одновременно вслед за командой «Открыть стрельбу!» отдал команду выйти из форсированного режима.
«Не успели!» – с тоской подумал Аккерман, видя, что разрывы от залпа носовой башни русского линкора легли точно по курсу. Он приказал взять вправо, чтобы сбить вражеских артиллеристов с прицела. Однако «Бреслау» этот маневр не повторил и оказался на линии огня, за что и поплатился.
Вторым залпом русские накрыли крейсер. Сначала Аккерману показалось, что Вальтер отделался на этот раз лёгким испугом. Но вот «Бреслау» замедлил ход, и стало очевидно, что у меньшего брата «Гебена» серьёзные проблемы. Меж тем русский линкор подошёл к германским крейсерам на расстояние выстрела орудий сверхтяжёлого калибра. Средние башни линкора выстрелили в шесть стволов и на глазах поражённого Аккермана несчастный «Бреслау», который после потери хода превратился в статичную мишень, развалился на куски и уже в таком нетоварном виде пошёл ко дну.
Капитана-цур-зее охватило отчаяние. Лучше бы он остался там, у Бургаса, и принял бой с четырьмя старыми броненосцами и с таким же количеством эсминцев, чем оказался нос к носу с новейшим русским линкором. О корабле, названном в честь бывшего командующего русским Черноморским флотом, Аккерман до этого времени только слышал, и вот теперь увидел – в первый и, очевидно, в последний раз.
С трудом подавив огромное желание бросить барахтающихся в воде моряков с «Бреслау» – желание, продиктованное не столько страхом, сколько здравым смыслом – Аккерман отдал приказ застопорить ход и спустить шлюпки. «Вместе погибнем или вместе спасёмся, – думал моряк. – Умереть с честью лучше, чем жить с позором!»
Пушки левого борта «Гебена» открыли огонь по русскому линкору. Однако тот на огонь не ответил, продолжая следовать ко входу в фарватер, чтобы развеять у германских моряков последнюю надежду на спасение. Одновременно русские передали послание своего командира: «Предлагаю задробить огонь на полчаса, для того, чтобы вы успели закончить спасательную операцию».
Аккерману некогда было удивляться такому благородству, он просто приказал прекратить огонь.
Через полчаса Аккерман вместе с чудесным образом спасшимся Кёттнером угрюмо наблюдал за происходящими на море событиями. Русский линкор окончательно перекрыл вход в фарватер. Три эсминца, образовав полукольцо, перекрывали остальные направления. Четвёртый эсминец, повреждённый ранее огнём с «Гебена», виднелся чуть в стороне.
– Если кто и выиграл от русского благородства, – с горькой усмешкой заметил Кёттнер, так это их командир. Весь его флот находится теперь вне досягаемости наших орудий. Его же дальнобойная артиллерия накроет нас при первой же попытке двинуться с места.
– Зато, Вальтер, ты стоишь рядом со мной на мостике, а не кормишь здешних рыб, – рассудительно заметил Аккерман.
– Лучше бы я кормил рыб, а ты бы проходил сейчас Босфор! – воскликнул Кёттнер.
– Что теперь об этом говорить, – пожал плечами Аккерман, – что сделано, то сделано. Скажи лучше, почему турки не прислали нам в подмогу ни одного корабля, ты ведь тоже пытался с ними связаться?
– И неоднократно! – подтвердил Кёттнер. – Но ответа так и не получил.
В это время к ним подошёл вахтенный офицер и протянул Аккерману бланк телеграммы. Тот прочёл и передал бланк Кёттнеру.
– Значит, турки вышли из войны, – сказал тот, закончив читать. – Теперь понятно, почему они не стали нам помогать.
Вновь подошёл вахтенный офицер.
– Русские подняли сигнал, – доложил он. – Требуют спустить флаг. Дают час на размышление.
– Весьма разумное требование с их стороны, – Кёттнер повернулся к Аккерману: – Что ты намерен делать?
Вместо ответа Аккерман отдал приказ вахтенному офицеру: – Спускайте шлюпки и готовьте корабль к подрыву!
«Германцы спустили шлюпки. Явно готовятся покинуть корабль. Будут взрывать? Чёрт их знает… Взрывом может накрыть шлюпки… Но топить всяко будут, а мне он нужен целым!»
Берсенев опустил бинокль и прикусил нижнюю губу. Мысль, видимо, заработала чётче, поскольку он сразу же подозвал старшего офицера.
– Валентин Петрович, распорядитесь поднять сигнал для «Гебена»: «В случае затопления корабля все шлюпки с командой будут уничтожены!»
Новиков был растерян.
– Но…
– Никаких «но»! – отрезал Берсенев. – Выполняйте приказ, товарищ капитан третьего ранга!
– Он не посмеет! – горячился Кёттнер.
– Может, и не посмеет, – задумчиво протянул Аккерман. – Но рисковать я не вправе. Поэтому старшие офицеры останутся на борту до взрыва. Топить шлюпки с матросами и младшими офицерами они точно не станут! Разумеется, – командир «Гебена» повернулся к Кёттнеру, – это касается только офицеров «Гебена».
– За кого ты меня принимаешь?! – возмутился Кёттнер.
Старшие офицеры в парадной форме выстроились на баке, чтобы их было видно в бинокли.
– Вот, чёрт!.. – пробормотал Новиков, и, оторвавшись от бинокля, кинул взгляд на Берсенева. Тот оставался внешне невозмутим.
– Прикажите шлюпкам отваливать! – распорядился Аккерман.
В это время к нему подбежал радист.
– Почему не в шлюпке? – прервал рапо́рт радиста командир «Гебена».
– Срочная телеграмма из штаба флота, герр капитан-цур-зее! – доложил тот, протягивая бланк телеграммы.
