Со свойственной только очень азартным игрокам привычкой ставить на карту все Цезарь повел свое поредевшее после битвы с гельветами войско навстречу новому врагу. Его легионы, словно одинокая рыбацкая лодка в безбрежном океане, шли по чужой неведомой земле навстречу опасности еще более страшной, чем гельветы. Они искали встречи с врагом, заставившим триста тысяч гельветов покинуть родину и двигаться вместе с женами и детьми куда угодно, лишь бы это место было как можно дальше от соседей, пришедших из-за Рейна.
Однако действовал Цезарь не столь опрометчиво и безрассудно, как казалось многим. Прежде всего, он учел все свои ошибки в недавней войне с гельветами и начал с того, что занял главный город секванов – Весонтион. С помощью эдуев, секванов и других народов он заготовил огромный запас продовольствия и лишь после этого посчитал возможным помериться силами с грозой галлов – Ариовистом.
И тут случилось непредвиденное. Легионеры Цезаря, еще недавно проявлявшие чудеса храбрости в войне с гельветами, вдруг отказались выступить против германцев. Жители Весонтиона рассказами о непобедимости и жестокости германцев нагнали такого страха на молодых легионеров, что те не помышляли ни о чем ином, кроме как о возвращении в Италию или хотя бы в Нарбонскую Галлию.
Цезарь построил свое войско и начал речь спокойным, уверенным тоном:
– Граждане! Я никого не собираюсь подвергать опасности против их желания. Кто не хочет сражаться с германцами, может идти домой.
Цезарь сделал паузу. Кое-где раздались крики одобрения.
– Я отпускаю всех трусов и малодушных. Они лишь мешают сражаться храбрым и достойным, – повысил голос Цезарь. – Я же пойду в бой с одним десятым легионом. Этот, по крайней мере, не боится диких германцев и никогда не позволял себе отступить перед врагом, каким бы многочисленным и страшным он ни был.
После этой короткой речи настроение римлян изменилось. От десятого легиона пришло несколько центурионов, чтобы поблагодарить Цезаря за оказанную великую честь. От остальных же пришли пристыженные представители и просили прощения за проявленную слабость.
Цезарь не стал ждать, пока вновь изменится настроение его войска. На следующий день он покинул Весонтион и направился в долину Рейна.
Найти Ариовиста не составило труда, так как тот, уверенный в собственном могуществе и силе, вовсе не стремился прятаться от небольшого войска пришельцев. Германцы огромной массой своей навалились на римлян. Правое крыло, где сражался сам Цезарь, выдержало удар и перешло в наступление. Левый фланг римлян, наоборот, начал пятиться назад, и германцы уже издавали торжествующие крики.
Положение спас Публий Красс – сын Марка Лициния Красса. Оставленный вместе с конницей в резерве, он напал на атакующих левый фланг врагов. Преследование германцев продолжалось до самого Рейна, и лишь немногим удалось спастись.
После победы над германцами Цезарь почувствовал себя хозяином Галлии и принялся наводить порядок по своему усмотрению. Ненавистных галлам свевов он вынудил перебраться обратно за Рейн. Остальные же германские поселения наместник оставил и даже поручил им охранять границу Галлии вдоль Рейна. Между делом он объявил о присоединении всей Трансальпинской Галлии к Риму. На этом дело, впрочем, и закончилось – Цезарь не решился обложить данью свое новое владение и удалился на зиму в Нарбонскую Галлию.
Весна 57 года принесла наместнику новые хлопоты. Возмутились белги, чьи земли лежали на северо-востоке новых владений Рима, завоеванных Цезарем. Многочисленный народ белгов не подвергался германскому нашествию и не имел еще случая близко познакомиться с Цезарем. Чтобы выразить свое несогласие с действиями наместника, белги собрали трехсоттысячную армию.
Огромная, неповоротливая, разноплеменная армия поползла на юг и дошла до реки Эн. На другом берегу уже стоял стремительный Цезарь во главе восьми легионов. Вместе с присоединившимися союзниками под его началом было около пятидесяти тысяч легионеров.
Оба войска долгое время стояли друг против друга, не имея возможности перейти реку, чтобы встретиться. В огромной армии белгов вскоре начался голод. Вместе с ним во всех концах разноплеменного лагеря послышался недовольный ропот, затем начались и раздоры. Чтобы подлить масла в огонь, Цезарь послал эдуев разорить владения белловаков – самых многочисленных участников белгской коалиции. Последние покинули лагерь и бросились защищать свои жилища. Следом за ними разошлись и другие народы. Так Цезарь, даже не вступая в битву, победил трехсоттысячную армию.
Лишь самые воинственные из белгских племен – нервии – упорно сопротивлялись Цезарю. Они внезапно напали на римлян, когда те строили лагерь. Нервиям удалось окружить двенадцатый и седьмой легионы. Если бы знаменитый десятый легион не пришел вовремя на помощь, два других навечно остались бы в белгской земле. Нервии, теперь сами окруженные, продолжали биться до последнего. Из шестидесяти тысяч нападавших в живых осталось лишь пятьсот человек.
После этого Цезарь отправил своих легатов покорять остальные народы Галлии.
Публию Крассу досталась Арморика – область на северном побережье Галлии. Легат блестяще справился со своей задачей: населявшие край венеты признали римское владычество и выдали заложников.
В следующем году Публий Красс был послан в Аквитанию. Жившие здесь иберы были весьма храбрым народом и считались давними врагами римлян. Они принимали участие в войне с Римом на стороне мятежного Сертория. Серторий же приложил немало усилий, чтобы обучить иберов, привыкших ранее биться толпой, римскому военному искусству. Поэтому Публий Красс нашел в Аквитании противника, равного по воинскому мастерству и превосходившего его численно. Легат Цезаря проявил чудеса храбрости и немало мужества, прежде чем в нескольких упорных боях сломил сопротивление иберов.
С разгромом аквитанских иберов Публий Красс распространил римскую власть до Пиренеев и соединил обе римских провинции: Испанию и Трансальпинскую Галлию.
Встреча в Луке
Завоевания Цезаря привели в восхищение все государство. Римский народ восторгался своим новым кумиром, превознося его на все лады. Повсюду только и говорили, что о победах Гая Юлия Цезаря.
Покоритель Галлии поддерживал сложившиеся о нем благоприятное мнение как мог. Он подробно описывал свои деяния в Галлии и посылал труды в Рим. Писал Цезарь довольно простым слогом, стараясь не употреблять трудных и малознакомых слов, которых, по его мнению, надо избегать, как опасных утесов. Он стремился, чтобы его произведения были доступны и понятны всем римлянам без исключения. Впоследствии его годовые отчеты были объединены в книгу под названием "Записки о Галльской войне".
Цезарь вел обширную переписку со своими друзьями, многими сенаторами, вольноотпущенниками, всадниками. Гениальный человек мог диктовать письма, сидя в седле, одновременно нескольким писцам, которые едва поспевали за мыслью Цезаря. Его письма, как, впрочем, и литературные произведения, отличались точностью, содержательностью и знаменитой краткостью. В общем, Гай Юлий основательно позаботился о том, чтобы о его деяниях узнал весь Рим.
При этом Цезарь прекрасно понимал, что одними словами многого не добьешься. После первых же побед в Италию отправились вереницы рабов. Тысячи пленных галлов и германцев развлекали римлян гладиаторскими боями. Чтобы народ и впредь не испытывал недостатка в зрелищах, Цезарь приказал построить в Капуе огромную гладиаторскую школу.
Золотым потоком потекли в Рим налоги, собираемые с народов Трансальпинской Галлии. Немало средств досталось и лично Цезарю при взятии вражеских лагерей и городов, разграблении святилищ кельтских богов, от выкупа пленных. В короткое время наместник Галлии из человека, живущего в долг, превратился в одного из самых богатых людей Рима. Впрочем, деньги у Цезаря долго не задерживались. Он щедрой рукой одаривал своих преданных легатов и простых легионеров, много тратил на подарки сенаторам и влиятельным людям в столице.
Римский сенат, видя всеобщее ликование, предпочел закрыть глаза на самовольно развязанную Цезарем войну в Трансальпинской Галлии. Отцам народа ничего не оставалось делать, как принять из рук Цезаря новую провинцию, размерами вдвое превышавшую территорию Италии. Более того, под давлением народа сенат объявил пятнадцатидневный праздник в честь богов, даровавших Цезарю победу.
В разгар этих празднеств Марк Лициний Красс вошел в дом Помпея.
– Привет, Гней!
– Привет и тебе, Марк!
– Весь Рим благодарит богов за победы твоего тестя. Что же ты не спешишь на праздник? Я ни разу не видел тебя в эти дни, ни среди народа, ни среди сенаторов.
– Не люблю шума.
– Особенно если он не в твою честь, – заметил Красс. – Помнится мне, твой последний триумф произвел гораздо больше шума. И он тебе не мешал два дня стоять на триумфальной колеснице и слушать крики восхищенной толпы.
