Его глаза сузились. — Хотя я рад выбыть из твоего списка подозреваемых, я не знаю, где ты была. Портал раскрывает свое назначение только для тебя.
Я нахмурилась. Я не поняла, они не знали, где я была?!
— Кроме того, — продолжил он. — Я хотел бы знать, почему ты считаешь меня предателем, даже на мгновение.
Я склонила голову набок, но не отвела глаза от него. — Ты — демон. Оборотень.
Жестко, но его глаза засверкали от удовольствия.
— Я?
Я сглотнула, уверенная, в своей правоте, но так же уверенная в том, что это прозвучало как обвинений, особенно учитывая тот факт, что мы работали вместе. Но это имело смысл. Его бессмертие. Его напряженная чувственность. Он смог растопить меня одним только взглядом. И то, как пьянящая сила, чувственный огонь, теперь горел внутри меня.
Он был инкубом. Как иначе все это объяснить.
Он встал, одеяло упало, раскрывая его совершенное обнаженное тело. Я напряглась и протянулась к ножу, заставляя себя сохранять спокойствие. Он не может быть тем, кто напал на меня, но я не могла полностью доверять ему. Не зная правды о нем.
Он двинулся на меня, и остановился лишь, когда его плоть коснулась моего ножа, не показалось ни единой капли крови, ничего на совершенной карамели кожи.
— И что ты намерена делать этим ножом?
— Разве это не то, что я должна делать? Убивать демонов? Или, по крайней мере, попробовать? Даже против бессмертных?
Он повернулся, не обращая внимания на нож, он прямо таки источал беспокойство, хоть и тщательно скрывал это.
— Тебе не изменить моей сущности, — сказал он, медленно подходя поближе. – И напряжения между нами, пусть даже в этом сыром, темном помещении.
Он понизил голос, и гудение моего тело усилилось, все мои чувства возвращались к жизни, как он и говорил.
Я заставила себя не прикасаться к нему, хоть я отчаянно хотела этого.
— Перестань, — потребовала я, хотя я знала, что часть его теперь перешла на меня.
Наши две природы: горячая и быстрая, были предназначены для поиска удовольствия друг в друге. Жажда освобождения.
Я сглотнула, во рту внезапно пересохло. — Прекрати сейчас же.
Он не обратил на это никакого внимания, подходя еще ближе. — Так быстро, чтобы осудить то, что ты даже не понимаешь. Скажи мне, Лили, по твоему, кто такой инкуб?
— Я уже говорила тебе, — сказала я. — Демон. Тот, кто черпает силы и власть через секс, и бросает жертву в канализацию под конец.
Я бросила взгляд через комнату к шкафу, в котором находились книги, которые я изучала во время перерывов в физической подготовке. — Я занималась, читала, помнишь?
— Ты забыла, лучшую часть, — спокойно произнес он, обходя меня по кругу; когда он говорил, его тело было всего в нескольких дюймах от моего, его близость была, как статическое электричество, вызывая дрожь.
— Инкуб знает о любви, как никто другой. Удовольствие, которое он доставляет партнеру, не имеет себе равных, и его навыки как любовника, не имеют себе равных.
— Отвали, — сказала я. Томление тела перебивало даже покалывание открытых участков кожи.
— Ах, chйrie. Сексуальность не делает тебя нечестивой. Это зависит от того, как она используется. Для удовольствия? — Спросил он, обводя кончиком пальца по подбородку вниз по моей шее, а затем по моей груди, едва касаясь. На мой животный ужас, я чувствовала, что моя натура затянулась, и без тени сомнения знала, что мои трусы намокли.
— Или контроля, — сказал он, и прежде чем я успела отреагировать, он обхватил мою задницу и прижал меня к себе, его тело прижималось к моему бедру, покрытому лайкрой. — Тут есть разница, не так ли?
Он отпустил меня и отступил. Я стояла, задыхаясь, тепло этого человека, разпаляет огонь внутри меня.
— Садись, — сказал он, кивнув в сторону кровати.
— Я предпочитаю стоять.
Он пожал плечами. — Решай сама.
Он подошел и сел, а я задумалась, было ли это правильным. Он был почти наг, эта кровать, и я – все будто в тумане. Возможно, не лучший ход с моей стороны.
— Ты права, конечно. Я инкуб или то, что человеческая культура называет инкубусом. Но это не делает меня злом, Лили. Это не делает меня предателем. И это, конечно, не значит, что я демон.
— Но я думала…
— Ты думала, что сказки на ночь, были истинной. Они не всегда правдивы.
Он потянулся ко мне, и я не думая, захотела сесть рядом с ним.
— Изначально в нас нет ничего плохого, в большинстве своем. Данная история правдива лишь к тем, кто контролирует, кто бы использовал привлекательность для питания и убеждения, кто преклонил колени у алтаря зла.
— А ты? — Прошептала я.
Его рука погладила меня по щеке. — Сексуальность также может быть формой поклонения, ма chиre. Соединение, как физическое, так и духовное.
Он откинулся назад и глубоко вздохнул. — Не осуждай меня, Лили. Я не зло. Я далек от него. Я, на самом деле, как и ты — посредине. Мы похожи, ты и я, мы в себе соединяем оба мира.
Я стиснула зубы, чувствуя себя потерянно и глупо. Как будто я не знаю, где закончилось хорошее, и началось злое. То, что должно было быть самым простым вопросом, теперь оказалось слишком сложным.
— Бедная Лили, — сказал Зейн, глядя на меня своими кроткими глазами. — Мир не любит историй своей юности.
— Нет, это не так.
— По крайней мере, для тебя, это очень просто. Ты охотишься на демонов. Это не сделает все еще более сложным, чем он есть.
— Но я всегда думала, что инкуб это демон…
— Забудь, что ты знала, — сказал он резко. — Ты должна отпустить старые способы мышления.
— Я знаю! Я понимаю. Но…
Я запретила себе продолжать думать на эту тему, требуя еще и аморфные чувства.
— Может ли бес быть хорошим? Ты говоришь, убить их всех. Но не все они зло?
Аморфное облако в моей голове приняло форму, и я сосредоточила свой взгляд на полу, боясь, что Зейн увидит отражение моих мыслей на лице: Дьякон.
— Очень интересный вопрос, — сказал он, его голос звучал тихо, по научному. Даже если он и знал, о том, что толкнуло меня на этот вопрос, он оставил все при себе. — В небесах, как и везде, существует иерархия, так же как среди демонов, которые процветали во вселенной, бесформенной пустоте, отступившей в темноту, когда Бог вдохнул свет на этот мир. Мрак сжался, включили свет. И темные жители – демоны не искали это новое измерение. До тех пор пока это новое и прекрасное не появилось — и они пошли туда.
— Человечество, — сказала я. — Зло пришло в мир вместе с человеком.
— По какой-то причине люди одинаково подвержены соблазнам темной, в самом деле, темной природы. И те, что живут в темноте, однозначно, искушали человечество. И так зло переходило. Первое зло. Библейский Змей. После того, как переход совершился, путь был выкован.
