Во главе ГИРД стоял технический совет – коллегиальный орган, решающий все общие вопросы и составленный из ведущих специалистов. В техсовет входили: Королев, Цандер, Тихонравов, Щетинков, Корнеев, Победоносцев, Чесалов, Ефремов и Железников. Далее вся группа изучения реактивного движения подразделялась на четыре бригады. Бригадой руководил начальник бригады, которому подчинялись несколько инженеров и, что очень важно, механики, постоянный и известный круг обязанностей которых способствовал быстрому росту их квалификации.
Во главе первой бригады стоял Фридрих Артурович Цандер. Основными его помощниками были Корнеев и Полярный. Они занимались главным образом отработкой двигателя ОР-2 и созданием жидкостной ракеты.
Второй бригадой руководил Михаил Клавдиевич Тихонравов. В подвал к Королеву он пришел одним из первых. В бригаду Тихонравова входили талантливые инженеры: Зуев, Якайтис, Ефремов, вскоре ставший (после Корнеева) парторгом ГИРД. Эта бригада тоже занималась созданием жидкостных ракет.
Начальником третьей бригады стал Юрий Александрович Победоносцев. Он работал в ЦАГИ и тоже занимался планеризмом. Книги Я.И. Перельмана увлекли Победоносцева, и скоро, встретившись с Цандером и Королевым, он стал одним из самых горячих и нетерпеливых энтузиастов ракетного дела. ЦАГИ категорически не отпускал Победоносцева в ГИРД. Тогда он сумел призваться в армию и был зачислен в стрелковый полк, откуда после вмешательства Тухачевского был откомандирован для прохождения воинской службы в ГИРД. Победоносцев был начальником бригады, но в армии числился рядовым и получал красноармейский паек.
С Победоносцевым работали инженеры Лисичкин, Тимофеев, Кисенко, Иванов. Они занимались пороховыми ракетными снарядами, прямоточными и пульсирующими двигателями.
Наконец, четвертой бригадой руководил сам Сергей Павлович Королев. С ним работали Щетинков, Чесалов и Железников. Главной темой четвертой бригады был ракетоплан РП-1.
Интересно, что 9 апреля 1932 года, т.е. более чем за три месяца до официального приказа об организации ГИРД, «Комсомольская правда» писала: «В настоящее время ГИРД приступает к осуществлению плана практических работ в области конструкции советских ракет и ракетопланов, изучения стратосферы и т.д. Учитывая огромное значение этих работ, в целях максимального развития и форсирования советской суперавиации, газета „Техника“ приступила к созданию специального фонда „Штурма стратосферы“, который должен заложить материальный фундамент для последующих научно-изыскательных работ в этой области.
Подготовительные работы по организации первого полета советского ракетоплана и ракеты в настоящее время заканчиваются.
Ракетоплан конструируется в Москве. Его конструктор – тов. Черановский. Советский ракетоплан представляет собой бесхвостую машину-параболу, снабженную реактивным двигателем. Ракетный двигатель, работы по постройке которого также заканчиваются на наших авиазаводах, сконструирован инж. Цандером (ЦАГИ)».
Конечно, дела обстояли не столь благополучно, как писала «Комсомолка», но она точно передавала сам дух, который царил в ГИРД.
Да, Королев был очень увлечен ракетопланом! Планер БИЧ-11 был сравнительно небольшим: 3,1 метра длиной, 12,1 метра размах крыла. Весил всего 200 килограммов. Королев продумал программу облета РП-1 еще до того, как на нем поставили ракетный двигатель. Просто Королеву очень хотелось полетать на планере. При всем том, что начальник, что человек очень серьезный, ему ведь всего двадцать пять лет, ему же просто полетать хочется. Тем более, что этим полетам очень легко можно было придать «деловой» вид, подкрепленный документально: Сергей Павлович после каждого полета составлял подробный отчет.
В дневнике Цандера 22 февраля 1932 года отмечено: «Участвовал при полетах самолета РП-1»... Королев вытащил Фридриха Артуровича на станцию Первомайская, где помещался аэродром Московской школы летчиков, чтобы продемонстрировать ему свое летное искусство.
Планер отрывался от земли тяжело, даже после того, как из носа вынули балласт – мешок с песком. Королев летал девять раз, поднимаясь не выше десяти метров, делал развороты и был совершенно счастлив. Цандер замерз и никак не мог понять, зачем он, собственно, приехал. Ведь атмосфера Марса столь разрежена, что там нельзя летать на планерах...
Весной Королев еще дважды стартовал на амортизаторах, а потом у него появилась новая идея: попробовать полетать на РП-1 с поршневым мотором. Он раздобыл очень изношенный двухцилиндровый двигатель «Скорпион», вместе с Евгением Сергеевичем Щетинковым сделал расчет подмоторной рамы, механики установили на ней двигатель. Королев арендовал ангар в районе станции Трикотажная, неподалеку от Химок, и начал испытания. Первая попытка взлететь оказалась безуспешной: самолет не двинулся с места, хотя мотор работал на полную мощность. Мотору помогали резиновым амортизатором, потом двумя амортизаторами, которые изо всех сил тянули двадцать человек. Как записано в донесении Королева, «в момент, когда самолет тронулся с места, мотор заглох». Наконец РП все-таки взлетел кое-как и протянул с полкилометра на высоте метров пять. Потом мягко спланировал на мокрый луг.
Королев не успокоился. В течение недели он еще дважды пытается поднять РП-1 с мотором в воздух. Однако «Скорпион» был точно заколдован: он хорошо работал на земле, но, как только Королев отрывал машину буквально на считанные сантиметры, мотор глох.
Казалось бы, из всей серии этих испытаний можно было сделать только один вывод: «Скорпион» – никудышный мотор. Но, быть может, анализ поведения бесхвостки в воздухе, случай с балластом – все это заставило Сергея Павловича еще раз задуматься над некоторыми важными конструкторскими проблемами. В статье «Данные для подсчета весов», опубликованной в журнале «Самолет», Королев пишет: «Основная задача конструктора – возможно более точно выдерживать при постройке намеченные им веса».
Это пожелание 1932 года в 60-х годах, когда проектировались космические корабли и межпланетные станции, становится девизом и законом. Словно для будущих конструкторов «Востоков» и «Союзов» писал он тогда: «Многие метры троса, десятки валиков, болтов, шурупов, заклепок и т.д. у планера, многочисленные трубки и трубочки, краны, ниппельные соединения, хомутки, приборы и пр. у самолета – все это вместе взятое – килограммы и килограммы веса, которые вдруг „неожиданно“ появляются, когда уже машина готова.
...Никакие «прикидки на глаз», если только на них и базироваться, никогда не дадут конструктору гарантии в получении на практике намеченного им веса машины».
Среди всех забот ГИРД Сергей Павлович выкроил время, чтобы съездить в Ленинград, посмотреть, как работают в ГДЛ. В марте ленинградцы были в Москве, заходили в подвал на Садово-Спасской. Цандер долго беседовал с Валентином Глушко, молодым конструктором жидкостных реактивных двигателей (ЖРД) в ГДЛ. В Ленинграде опыты с ЖРД шли уже широко, со многими моделями. Не менее работ Глушко интересовали Королева эксперименты другого сотрудника ГДЛ – Дудакова, который испытывал на самолетах пороховые ускорители. Это было похоже на ракетоплан, и Королеву очень хотелось узнать, насколько перспективны пороховые двигатели и не ошибается ли он, делая главную ставку на ОР-2.
Ленинградцы обосновались в местах исторических: в Иоанновском равелине Петропавловской крепости. Здесь под тяжкими каменными сводами ревели ЖРД Глушко. Дудаков разместился на Комендантском аэродроме. Ему откомандировали бомбардировщик ТБ-1, на котором и были установлены ускорители. Королев сам летал на этом самолете, все испытал «на себе». Безусловно, работа Дудакова была очень перспективна. Можно было увеличить загрузку, резко сокращался разбег. Но это был совсем не ракетоплан. Это были именно ускорители, а ему нужен был двигатель. Вернувшись в Москву, еще активнее начал он помогать Цандеру.
Фридрих Артурович окончательно перебрался в подвал накануне первомайских праздников. В конце мая он несколько вечеров обсуждал с Сергеем Павловичем планы будущих работ. Королев кивал и соглашался. Только когда Цандер предложил купить водолазный костюм, он стал возражать:
– Нет, Фридрих Артурович, на костюм сейчас денег нет...
– Видите как, – наступал Цандер, – костюм все равно необходим. Наша ракета может опуститься на воду. Как мы ее будем доставать?
Королев понимал, что дело не в водолазном костюме. Рано или поздно им придется думать о скафандре для высотных полетов, и пообещал купить костюм. Правда, после того, как будет ракета.
Все лето провел Цандер в подвале, благо нежарко там было, руководил работой своей бригады, готовил испытания ОР-1, заканчивал расчеты по ОР-2. Сидя за своей древней пишущей машинкой или с большой полуметровой логарифмической линейкой в руках, он умел совершенно отключаться от всего окружающего, ничего не видел, не слышал голосов, полностью терял представление о времени. Многим казалось, что в часы работы бледное лицо этого человека как бы светилось...
