– Труды Цандера до сих пор являются такими работами, в которых исследователи и конструкторы находили возможность черпать новые для себя идеи. Его наследие до сих пор помогает заглянуть вперед, использовать то, что он писал, о чем думал для дальнейшего развития ракетной техники.
В 1948 году вместе с Ниной Ивановной Сергей Павлович отдыхал в Кисловодске, в санатории имени Серго Орджоникидзе. Они ходили на кладбище, но могилы Цандера не нашли. Королев очень расстроился. Вернувшись и Москву, он вызвал своих хозяйственников и приказал им ехать в Кисловодск, поднять все кладбищенские архивы и найти могилу Фридриха Артуровича во что бы то ни стало. С большим трудом могилу разыскали. Королев добился, чтобы на ней был установлен красивый памятник с бюстом Фридриха Артуровича и летящей в зенит ракетой Цандера, запущенной уже после его смерти – единственной осуществленной конструкцией этого прекрасного человека, первого нашего звездного инженера...
Летом в Москву приехал Юрий Васильевич Кондратюк – замечательный исследователь, человек причудливой биографии. Нить его жизни лишь совсем недавно удалось распутать его биографу Борису Ивановичу Романенко28. Ничего не зная о трудах Циолковского, он в далеком Новосибирске сам открыл закон движения ракеты, а через года наткнулся на заметку в журнале «Вестник воздухоплавания», из которой понял, что «не является первым и единственным исследователем в этой области». Он искал журнал с работой Циолковского, но нашел лишь через семь лет и то только один номер. «Я хотя и был отчасти разочарован тем, что основные положения открыты мною вторично, – пишет Кондратюк, – но в то же время с удовольствием увидел, что не только повторил предыдущее исследование, хотя и другими методами, но сделал также новые важные вклады в теорию полета».
Циолковский прислал ему свои брошюры. В одном из писем в Калугу Юрий Васильевич отвечает: «...я каждый раз неизменно удивляюсь сходством нашего образа мыслей по многим, самым различным вопросам». О своих собственных находках он Циолковскому не пишет: это кажется ему нескромным. А ведь ему было чем порадовать Константина Эдуардовича. Он решил, и решил чрезвычайно оригинально, многие вопросы космической баллистики, теории многоступенчатых ракет, входа в атмосферу из безвоздушного пространства. Он предложил использовать поля тяготения небесных тел для маневров в космическом пространстве: в 1985 году, используя этот принцип, наши космические автоматы настигли комету Галлея. Он считал, что именно с орбиты спутника Луны космическим путешественникам удобнее всего опуститься на ее поверхность: в 1969 году это впервые сделали Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин. Американцы сами писали, что вся схема полета по программе «Аполлон» заимствована ими у русского изобретателя Юрия Кондратюка. Он предвидел использование в космонавтике ядерных ракетных двигателей (ЯРД), изучение которых «обещает дать такую колоссальную скорость, какой не могла бы дать и самая огромная ракета». Лишь в конце 60-х годов начались наземные стендовые испытания опытных ЯРД. По полному праву человек этот входит в короткий список пионеров мировой космонавтики.
Кондратюка «открыл» Ветчинкин. Когда он прочитал присланную на отзыв работу никому не известного автора из Сибири, он пришел в восторг, сам отредактировал ее для печати, а в предисловии написал, что, по его мнению, работа эта «...несомненно представляет наиболее полное исследование по межпланетным путешествиям из всех писавших в русской и иностранной литературе до последнего времени». Книжка «Завоевание межпланетных пространств» вышла в Новосибирске в 1929 году. Ветчинкин, который постоянно интересовался делами ГИРД, не мог не рассказать о ней и ее авторе Королеву. Наверное, и книжку эту Сергей Павлович прочел. Во всяком случае, узнав через Владимира Петровича о приезде Кондратюка в Москву, Королев нашел его и пригласил в подвал на Садово-Спасской.
Кондратюк приехал утром, и проговорили они с Королевым несколько часов. Королев понимал, что перед ним – человек невероятно одаренный, с совершенно раскованным мозгом, способным соединить современную инженерию с фантастикой самой невероятной. Сейчас, после смерти Цандера, такой человек был ему нужен позарез. Королев знал, что он умеет уговаривать и использовал этот свой талант в тот день максимально. В выработанную им методику уговаривания непременно входили демонстрации техники, стендовые испытания, а если возможно, даже натурные старты – прием подобного «подавления мощью техники» особенно широко применялся Главным конструктором в 50-60-х годах, но и в ГИРД Королев им уже владел. Он показывал Кондратюку не только схемы и чертежи, но и реальные ракеты «в металле», водил в мастерские, уговорил ехать на полигон в Нахабине.
– Юрий Васильевич, вы не должны ни о чем беспокоиться, – «пел» Королев. – Ходатайство о вашем переводе к нам подпишет лично товарищ Тухачевский. Я сам поговорю с Михаилом Николаевичем. Надо определить должность... Ну, квартира – это само собой...
Зная Королева, трудно представить себе, как выдержал Кондратюк эту атаку. Он молчал, смущенно улыбался в усы, потом сказал тихо, извиняющимся тоном:
– Видите ли, Сергей Павлович, это никак невозможно... Я обману людей, а это невозможно...
– Кого вы обманете? – не понял Королев.
– Горчакова, Никитина... Мы проектируем ветроэнергетическую установку...
– Юрий Васильевич! – воскликнул Королев. Он даже покраснел от распиравшего его негодования. – Да как же вы можете сравнивать: полет в космическое пространство и ветряк какой-то!!
– О, вы не правы! Если не считать солнца, ветер – второй источник энергии для землян. Чистый, бесшумный, неисчерпаемый океан энергии! – глаза Кондратюка горели. – Мы поставим ветровые установки в горах, на Крайнем Севере, мы получим миллионы и миллиарды киловатт часов, не сжигая ни куска угля, ни капли нефти! Мы построим десятки ветровых Днепрогэсов! Неужели вы не понимаете, как это важно?!
Королев молчал. Теперь стало ясно, почему он не может уговорить Кондратюка: он наткнулся на человека идеи. Если у человека есть идея, его нельзя сбить с пути ни квартирами в столице, ни «ромбами» в петлице. Кондратюк потерян для него навсегда. Сергей Павлович мгновенно как-то сник, замолчал. Кондратюк ушел. Королев сразу перестал им интересоваться, как говорят, «выбросил из головы», была у него такая черта: людей, которые не интересовались его делом, он не осуждал, не критиковал, просто они для него не существовали, будь они хоть семи пядей во лбу. Больше с Кондратюком Королев никогда не встречался.
В отличие от Цандера, Кондратюк при всем своем даровании, не был одержимым ракетчиком. Его пленили перспективы ветроэнергии. И здесь он тоже заглядывает в будущее; в 70-80-х годах количество теоретических работ в этой области и реальных установок самых разных типов во всем мире растет лавинообразно.
Кондратюк работал самозабвенно. Он победил на Всесоюзном конкурсе проектов ветровой электростанции, которая, по замыслу Серго Орджоникидзе, должна была стоять на вершине Ай-Петри. Проект Кондратюка и Горчакова, законченный на следующий год после встречи на Садово-Спасской, не имел мировых аналогов. «Правда» писала: «12 тысяч кВт мощностью, станция представляла собой установку в два 80-метровых колеса на железобетонной башне высотой 150 метров».
На Ай-Петри успели построить только фундамент. После смерти Орджоникидзе дело затормозилось, но ПЭК29 Кондратюка в Кукуевом переулке рядом с Московским энергетическим институтом продолжала существовать. Под Москвой к лету 1941 года поставили опытную 60-метровую ферму с двумя ветряками. Через несколько недель ее пришлось разобрать: началась война, а это был замечательный ориентир.
Кондратюк ушел добровольцем на фронт 7 июля 1941 года и погиб в конце февраля 1942 года30. Было ему сорок пять лет.
Летом 1933 года – как раз тогда, когда встречался с Королевым, Кондратюк выписал в Москву себе на подмогу старого сибирского друга инженера Колю Никитина. Через много лет Коля превратится в доктора технических наук, лауреата Ленинской премии Николая Васильевича Никитина – известнейшего нашего строителя. Среди многих знаменитых его работ, наверное, самая знаменитая – Останкинская телебашня в Москве – памятник мечте Юрия Васильевича Кондратюка, их общей мечте о великой электростанции ветра, так и не поднявшейся над Ай-Петри. От ног телебашни к обелиску покорителям космоса бежит улица академика Королева. Круг замкнулся.
В начале 1933 года, когда главное внимание ГИРД было сосредоточено на испытаниях двигателя ОР-2, в других бригадах тоже не сидели сложа руки. Железников делает полное описание самолета РП-2. Победоносцев подготовил документацию по воздушно-реактивному снаряду и оканчивает строительство опытной установки для испытаний прямоточных воздушно-реактивных двигателей. Затем проводит серию стендовых испытаний пульсирующих воздушно-реактивных двигателей. В бригаде Тихонравова весной полным ходом идут испытания зажигательных пороховых зарядов и отдельных деталей ракеты 09. И здесь ему помог Его Величество Случай – замечательный соавтор многих научно-технических достижений.
