и дернул за витой шнур.
Занавес медленно разошелся в стороны.
Там почти ничего не изменилось.
Горел длинный очаг. За ним возвышались статуи Темных богов, полускрытые дымом и маревом.
Над очагом на модифицированный вертел была насажена освежеванная антилопа.
Рядом сидел мелкий зэк и грыз отрезанное копыто.
Крейн подошел к очагу и вгляделся в истекающую жиром тушу.
- Ну как, инспектор? Убедились? Похоже это парнокопытное на стройное девичье тело?
Крейн посмотрел на Валенсию.
«Клянусь!» - одними губами сказала та, вытаращив глаза.
- Можете пройтись по закулисью, - предложил Пир. – Заглянуть на кухню, в подсобки. Там тоже ничего не найдете. Я бы на вашем месте с опаской прислушивался к словам вашей пассии. У нее явно не все дома. С какого-то перепугу решила, что здесь висит не животное, а ее подружка по школе. Я уж ей даже кусок мяса отрезал с задней ноги, вот здесь, полюбуйтесь, - Пир показал на срез у окорока. – Но она все равно была уверена, что я режу ляжку этой вашей Синтии. Убежала в ужасе, заблевав половину зала. Ее специалистам надо показать. Настоящая шизофрения.
- Чего?! – выступила вперед Валенсия, но Крейн ухватил ее за шиворот и вернул обратно.
- Сворачиваемся, - сказал он в рацию и пошел к выходу.
Констебли с разных концов зала потянулись к дверям.
- Извинений, как я понимаю, не будет? – крикнул Пир ему в спину.
Крейн не ответил.
- Не забывайте, инспектор! Вы помешали таинству! Темные боги придут за вами!
Крейн пропустил вперед своих людей, Валенсию, вышел сам и хлопнул дверью.
- Эта тварь ее куда-то спрятала! – прошипела Валенсия. – Надо искать! Мы слишком быстро ушли!
- Угу, - хмуро сказал Крейн, вышагивая по коридору.
- Ты что… мне не веришь?
Она остановилась.
Он замер рядом. Помолчал.
- Верю, малышка… Но тебе надо отдохнуть. Иди поспи. Завтра утром поговорим.
- Значит, не веришь.
Она резко развернулась и пошла прочь.
- Валенсия… - он попытался схватить ее за руку, но она вывернулась.
- Да пошел ты.
***
Валенсия вышла из лифта.
На душе было гадко и противно, как в немытом вокзальном унитазе.
Она свернула к бару, взгромоздилась на высокий стул у стойки.
- Водки. Двойной.
Бармен мельком глянул, натирая стаканы.
- Обслуживаем только учениц и персонал школы.
Она рывком содрала с головы платок и встряхнула волосами.
- А я кто по твоему?
- О, мадемуазель. Не узнал вас в гриме. Но это ничего не меняет. Вы отчислены.
- Я снова зачислена. Проверь по базе.
Бармен ткнулся в экран планшета.
- Хм. Действительно. Первый раз такое вижу. Может вам что-нибудь повкуснее водки предложить? Что-нибудь тоже крепкое, но более дамское? Есть отличный односолодовый скотч. Двадцать лет выдержки. Во вкусе чернослив, мед, цветочки. Он, правда, не здесь, а в ресторане, но могу сбегать.
- Водки.
Бармен пожал плечами и плеснул «Абсолюта».
Валенсия хлопнула залпом, загрызла фисташкой. Говна в унитазе поубавилось.
От нечего делать она принялась изучать бутылки на зеркальных стеллажах. В основном это были бабские ликеры, вермуты и прочие составляющие популярных коктейлей. Несколько дорогих коньяков и вискарей, портвейн, выдержанная текила. Отдельно стояли дорогущие французские вина в запыленных бутылках.
- Повтори.
Снова залпом и снова фисташка.
Валенсию уже повело. Еще пару-тройку стопок, и она начнет бить стаканы, залезать на столы и говорить всем встречным, что хочет трахаться. Водка всегда действовала на нее, как возбудитель и бабоукладыватель.
Плевать. Вон, бармен точно будет не против. Давно на ее жопу заглядывается. На барном стуле как раз удобно в задницу пялить. Задом наперед села, попу выпятила, и вперед.
Она заинтересовано оглядела бармена. А ничего такой. Носатый, накачанный.
- А скажи мне, бармен, - нарочито пьяным голосом спросила она. – Вот ты говоришь, односолодовый виски. А у тебя есть солодово-зерновой?
Тот хмыкнул.
- Купажированный? Есть. Но зачем он вам? Я его для сантехников и электриков держу. Они к нему привычные. Вон, на нижней полке.
Валенсия перегнулась через барную стойку, выпятив зад.
Нижняя полка была заставлена разнообразными бутылками с цветастыми этикетками.
- Существуют, конечно, и приличные купажи, но здесь они спросом не пользуются, - добавил он, разглядывая ее пышную задницу, едва скрытую прозрачной тканью.
- А справа от них - это что?
- Бурбоны в основном. Плюс канадщина, японщина. Тоже дешевые.
Под полкой с дешевым виски чернела щель шириной с палец.
Слева на стене висел огромный плакат с какой-то полуголой певичкой и ее буферами.
- Мне кажется, - заплетающимся языком выдавила Валенсия, - или на месте этой коровы раньше висело что-то другое?
- Да. Какая-то унылая хрень со звездами и галактиками. Поменял недавно.
- Правильно. Жопа и сиськи для бара больше подходят. Я передумала. Тащи сюда свой односолодовый с цветочками.
- Момент, - бармен с готовностью выскочил из-за стойки. Проходя мимо, будто ненароком положил ладонь ей на ягодицу. - Может вместе сходим?
- Вот принесешь, выпьем и сходим. Абзательно.
Как только бармен скрылся за поворотом, она метнулась за стойку к стеллажу. Растянулась на полу и засунула пальцы в щель под полкой.
Нащупала тонкую пластиковую папку, приклеенную к верху скотчем. Вытащила ее, ломая ногти, и сразу выбежала наружу.
- Эй! – послышалось сзади. Бармен стоял у входа в ресторан с золотистой бутылкой. – А как же…
Она послала ему воздушный поцелуй и скрылась в коридоре.
***
«Если вы это читаете, значит мы уже мертвы, попали в анальное рабство к педерастам, значит нам надоело заниматься этой фигней и одна из нас спьяну разболтала, где мы спрятали папку.
Главный итог расследования – нет никаких итогов. И выводов тоже нет. Похитителей и убийц почти никто не видел. Они возникают из ниоткуда и пропадают в никуда. Единственные свидетели – уборщица с сантехником – непросыхающие алкоголики. Одна рассказывает о потайных дверях в глухих стенах. Другой – о монахах с огненными глазами. Оба, упившись, и не такое видели.
Администрация школы утверждает, что нет никаких похищений. Есть отчисленные и вернувшиеся в свои трущобы и халупы неудачники. А то, что они не выходят на связь – так это им просто стыдно. Два десятка стыдливых неудачников. Ага.
Если похищения все же были, значит администрация заодно с преступниками. Особенно некоторые преподы. Половина из них и выглядит, как вурдалаки, и лекции
