— Ха! Да ты угробишь пациентов и себя заодно!
— Или научусь спасать людей, — возразила я.
— Ну, попробуй, — «разрешил» сменщик. — Может, и пойдет дело.
— Да, я попробую. Заявление на увольнение сегодня в офис отнесу, и как его подпишут, вас уведомят. Удачи тебе, Леша.
— И тебе, Даша.
Так из молодого специалиста я снова переметнулась в студенты, точнее, абитуриенты – начала собирать информацию об интересующих меня учебных заведениях и профилях подготовки. Семья мой план одобрила и всячески содействовала, друзья, которых я тысячу лет не видела, тоже сказали, что это хорошая идея. В органы меня больше не вызывали, вопросов не задавали, никаких проблем Аэл мне не создал, так что я окунулась в заботы и быстро перенастроилась на Землю.
Но по ночам я в подробностях вспоминала наши с Регнаном дни вместе, сказанные им слова, его поступки, и наши ночи, по большей части целомудренные, когда мы притворялись, что ничего особенного не происходит; вспоминала синие глаза царевича – красивый все-таки цвет, строгий, глубокий; вспоминала его тело, белое и скульптурное, и его лицо, выражающее спокойную мужественность. Я убеждала себя, что это был типичный курортный роман, и что вскоре Регнан бы мне разонравился, а я ему, но мы расстались на той фазе отношений, когда жажда близости и вообще касаний, поцелуев наиболее сильна, поэтому меня продолжало ломать.
А вот мысли о том, что происходит на Аэле и жив ли вообще Регнан, старалась отгонять, но все равно осознавала, что дела там плохи – не зря же меня тайно отправили домой. Кстати об этом тайном отправлении – ну зачем он так поступил, да еще и попросил помочь Риэла? Боялся за мою жизнь? А в чем был смысл полета на Рул – царевич хотел порадовать меня, устроить действительно интересное свидание?
Месяц я боролась с собой и наконец-то решила заказать сеанс связи – авось, получится что-то узнать, а то и поговорить с Регнаном… О, с каким настроением я шла в бюро связи! Я так разволновалась, что вспотела и живот начало прихватывать, и у самой двери заколебалась, впала в транс нерешительности, пока меня не вывел из него некий гражданин.
— Чего встала? — рявкнул он.
Я очнулась, открыла дверь и вошла внутрь. Очереди не было, и милая женщина у стойки, выслушав о моем намерении заказать сеанс связи, кивнула, зашла в базу данных и сказала:
— Входящие каналы планеты Аэл отключены. Сеансы связи невозможны.
— Спасибо, — выдавила я и направилась к выходу.
Планета закрыта, каналы связи отключены – сомнений нет, там война, а значит смерти, ужас, кровь… и первый претендент на ужасы – Регнан. А еще может пострадать Эвен, маленький бунтарь, который многих раздражает; Нелла и ее крошка-сын; Мэрит, приглянувшаяся похотливому царю; робкий Нис; Рия, решившая остаться в гареме… Рия! Она гражданка Союза! Ее должны были вывезти, спасти!
От бюро связи я добралась до министерства, пробилась без записи к агенту, который и инструктировал меня перед полетом на Аэл, и выпалила, едва зайдя в его кабинет:
— Здравствуйте, я Дарья Королёва, помните?
— Разумеется, Дарья, проходите, — улыбнулся агент. — Присаживайтесь. Что привело вас ко мне?
Я опустилась на стул, облизнула пересохшие губы и сказала прерывисто от волнения:
— Власти Аэла отключили каналы связи. С чем это связано?
— А вы хотели бы связаться с Аэлом?
— Рия Басу с планеты Ева, артистка второй категории, в одно время была со мной на Аэле. Ее вывезли? Вы связывались с ней? Где она сейчас?
— Это конфиденциальная информация, Дарья.
— Рия – гражданка Союза, и если на Аэле что-то случилось, то…
— Что должно случиться на Аэле? — мягко прервал меня агент.
— Переворот. Многие недовольны правлением царя Эйла.
— Откуда вы знаете?
Я знала, чем рискую, и знала, почему меня приняли без записи, поэтому как могла спокойно и аргументированно повторила то, что уже говорила пограничнику. В итоге я сама не получила никакой информации, зато агент явно нашел, что для себя отметить.
— Мы с Рией подружились, и я за нее беспокоюсь, — под конец разговора сказала я. — Надеюсь, вы позаботились о ее безопасности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не имею права разглашать гражданам без допуска информацию, Дарья, — невозмутимо ответил министерский служащий. — Но вы можете быть уверены, что Союз и Республика Земли в частности оберегают своих граждан.
И все на этом. Поблагодарив агента, я вышла из его кабинета – столько времени потратила, устала, испереживалась, и все зря. Но и это было не последнее место, куда я наведалась в тот день – еще я зашла в районный пункт доступа к информации, где купила сеанс и начала искать последние новости об Аэле, но ничего актуального не нашла, да и доступ в Сеть у меня стандартный, а не расширенный.
Неужели это все? Неужели я не узнаю уже, что с Регнаном и другими аэлцами, с которыми я сблизилась? Да, Аэл погряз в махровом патриархате, да, там работает четкое классовое разделение, что дико в наше время, да, правящая семья Аэла – клубок змей, и мне бы радоваться, что я выбралась без потерь, да еще и с деньгами, но не могу. Хотела я этого или нет, но я включилась в интриги Аэла, сыграла свою роль. Да еще и Регнан… раньше я посмеивалась над подругами, страдающими из-за парней, и мнила себя циничным врачом, чей светоч в жизни – это работа и повышение мастерства. Но, оказывается, я так же, как и другие, подвержена заболеванию под названием «влюбленность» с классическим набором симптомов: идеализация объекта привязанности, ухудшение видения недостатков, гормональный всплеск, нарушение сна, повышение либидо, стресс…
Регнан сам вычеркнул меня из своей жизни; наш роман был запланирован по срокам, а я, как полная дура, страдаю по нему и Аэлу, планете змей… Осознав, что вот-вот разревусь, я вывела рабочий стол из спящего режима и задала поисковый запрос: «Как забыть мужчину, которого любишь». Система почти мгновенно вывела ответы на экран, но я не стала читать ни один, а вместо того задала новый запрос: «Лучший наставник по работе с эо в Республике Земли».
***
Год спустя
Солнце золотило верхушки деревьев, легкий ветерок развевал мои волосы, щебетали птички; вокруг царили покой и гармония. Я стрельнула взглядом в очередную вспорхнувшую с ветки пташку.
— Ну что такое? — потерял терпение мой наставник-лирианец и вышел из асаны. — Медитация – ключ к пониманию себя и своей силы, а ты на все отвлекаешься!
— Извините, просветленный, я плохо концентрируюсь на голодный желудок, — ответила я и, сочтя, что занятие окончено, тоже вышла из асаны.
— Голодание просветляет.
— А меня ослабляет… извините, — добавила я, заметив огорчение на лице своего обманчиво юного преподавателя.
— Извинения здесь не помогут, — отрезал он и внимательно на меня посмотрел. — Ты ела вчера, признайся?
— Нет.
— Пила алкоголь на этой неделе?
— Нет.
— Занималась сексом?
— Если бы… — вырвалось у меня.
— Вот оно!
— Что?
— Ты не желаешь просветления, ты желаешь физических удовольствий. Я не чувствую в тебе терпения и готовности учиться; ты слишком привязана к потребностям плоти. Да и мысленно всегда далеко. Зачем ты, к примеру, смотришь на птиц, когда я прошу тебя смотреть вникуда?
— Извините.
— Извинения не помогут, — повторил наставник. — Ты не в том состоянии, чтобы продолжать занятия. Дней десять тебе надо посидеть на диете; список разрешенных продуктов вывешен в холле. Разумеется, никакого алкоголя и дурманящих веществ, и, что самое важное – половой и психологический покой. Придешь пятнадцатого на рассвете; день до этого надо поголодать.
— Да, просветленный, — вздохнула я и тяжело поднялась; у моих одногруппников тела не болят после занятий, лишь у меня одной то поясница ноет, то ноги деревенеют, то начинается нервный тик.
— Это нужно не мне, Даша, — добавил наставник. — Ты работаешь для себя, учишь себя и свое тело. Если тебе тяжело – оставь это. Далеко не всякому человеку с высоким уровнем эо нужно идти в психокинетики, особенно в сферу медицины. Это огромная ответственность.
